Болезни органов дыхания – «пасынки» российского здравоохранения.
Факторы риска
Ольга Редичкина, «АиФ»: – Недавно были опубликованы исследования по распространенности ХОБЛ в России. Что это за проект?
Александр Чучалин: – Это было международное эпидемиологическое исследование, посвященное изучению ситуации с хроническими заболеваниями органов дыхания в России. Оно проводилось по инициативе Всемирной организации здравоохранения, под эгидой GARD (Глобальный альянс по борьбе с хроническими респираторными заболеваниями) и под руководством НИИ пульмонологии. Исследование GARD стало первым в России статическим, популяционным эпидемиологическим исследованием по этой теме – в репрезентативной выборке с использованием стандартизированной методологии и утвержденного опросника. В течение нескольких месяцев проводилось анкетирование взрослых жителей в 12 регионах России. Был опрошен 71 641 добровольный участник (из них 57,2% женщин). Средний возраст опрошенных – 43,4 года.
– И каковы результаты?
– Результаты заставляют задуматься. Симптомы астмы обнаружены у 25,7% респондентов, аллергического ринита – у 18,2%, хронического бронхита – у 8,6%. При этом только 6,9% пациентов отмечали, что в прошлом им был установлен диагноз бронхиальной астмы, 6,5% – аллергического ринита и 22,2% – хронического бронхита. Экстраполируя эти данные на общую популяцию, можно предположить, что доля больных со спирометрически подтвержденным диагнозом ХОБЛ составила бы 15,3% населения России, или почти 2 млн человек. Полученный результат более чем в 9,3 раза выше официальных данных.
– Что является причиной ХОБЛ?
– При определенной предрасположенности организма – курение и другие поллютанты (загрязнители воздуха). Наша страна богата газом, и использование открытого огня для приготовления пищи является серьезным фактором риска для женского организма. Кстати, в Китае и Индии это также является большой проблемой. Производственные загрязнения – это более характерно для мужчин, особенно в таких городах, как Череповец, Норильск, на предприятиях тяжелой промышленности Кольского полуострова, Уральского региона. Но наиболее значимым фактором риска является, конечно, курение. Участникам исследования задавался вопрос о том, курили ли они когда-нибудь. При этом уточнялось, что под курением понимается: не менее 20 пачек сигарет за всю жизнь или не менее 1 сигареты в день в течение 1 года. Положительно на этот вопрос ответили 45,86% опрошенных, при этом 73,15% продолжают курить в настоящее время. Распространенность курения оказалась существенно выше среди людей молодых – в возрасте от 20 до 40 лет.
Отказ от табакокурения
– Значит, первичной профилактикой ХОБЛ должна быть борьба с курением?
– Это задача государственной важности. Принят и вступил в действие «антитабачный» закон, это очень хорошо. Но привычки курения меняются. Сейчас в мировой научной литературе обсуждается смерть американца, который погиб в Таиланде при курении кокаина. Мы пока очень мало знаем о неблагоприятных последствиях ингаляционного поступления наркотиков. К счастью, в этом отношении мы – отсталая страна.
– А какова роль пассивного курения в развитии ХОБЛ?
– Статистических данных по этому поводу мало. Но мы проводили недавно свое исследование: измеряли уровень угарного газа в легких активных курильщиков и их соседей по офису. В некоторых случаях у пассивных курильщиков этот уровень был выше, чем у активных.
– С чем это связано?
– С генетическими особенностями, которые определяют скорость элиминации продуктов курения из организма. Так что разговоры «я курю на балконе и никому не наношу вреда» – от лукавого. Токсические продукты человек выдыхает еще в течение 3–4 часов. Исследования московских и новосибирских педиатров доказали, что у детей курильщиков не только есть проблемы со здоровьем и умственным развитием, у них рано и бурно начинает развиваться атеросклероз.
– Как можно помочь людям, зависимым от никотина?
– Минздрав поставил задачу, разработаны соответствующие клинические рекомендации и вывешены на сайте министерства. Но надо помнить, что у 20% курящих развивается тяжелая наркотическая зависимость и сами эти люди бросить курить не смогут, они нуждаются во врачебной помощи.
– А кто должен оказывать эту помощь?
– На врачей первичного звена оказание этого вида помощи возлагать нельзя. Нужно знать, КАК разговаривать с пациентом, о чем. Это заблуждение, что такая задача по силам любому человеку в белом халате. Я знаю, что из курящих только единицы не хотели бы бросить. И главное оружие врача – это беседа.
– Но ведь есть еще и лекарственные препараты?
– Да, медикаментозное лечение приносит пользу. Но без врачебного слова оно менее эффективно. Но еще более действенна спирометрия: когда человек видит, что функция внешнего дыхания у него снижена и легкие 30‑летнего, к примеру, человека, имеют возраст 50‑летнего и старше. Поверьте, это очень действует. Только вот проблема: у нас и пульмонологи не все умеют делать спирометрию (измерение функции внешнего дыхания), не говоря уж о терапевтах. Кстати, это не только российская проблема.
Не хватает компетентности
– Почему все же ХОБЛ так плохо выявляется? Ведь есть же программа диспансеризации…
– Да, есть. Но до недавнего времени спирометрия в нее включена не была. Нашими стараниями в настоящий момент ее внесли в список необходимых исследований, но кто ее будет проводить – это вопрос.
– А что вы можете сказать о бронхиальной астме? Исследование выявило ее симптомы у четверти россиян.
– Да, цифры нас просто обескуражили. Министры здравоохранения региональных правительств на отчетных сессиях в Минздраве начали говорить о росте смертности от бронхиальной астмы. Еще 20 лет назад этого не было – мы в 90‑х годах очень много сделали по астме, и эта тема потеряла остроту. И вдруг последние 2–3 года – такой рост. Судя по отчету министра здравоохранения Волгоградской области, за текущий год от астмы у них умерло 65 человек. Это нонсенс. Сложная ситуация в Иркутской области, Курганской области – в их отчетах указано, это впервые в нашей истории ХОБЛ в структуре смертности начинает занимать одно из лидирующих мест.
– Но в чем причина?
– В неправильной организации помощи больным и в недостаточном образовании врачей, я думаю. Молодое поколение медиков ориентировано на стандарты оказания помощи и протоколы, у них не развито клиническое мышление. Беседуя с региональными министрами, я сделал вывод, что в болезнях легких они некомпетентны. Вообще у российской пульмонологии трудная судьба. В Западной Европе после войны пульмонологические центры возникли на основе фтизиатрических. В США этот процесс начался еще раньше. А у нас пульмонология возникла не благодаря, а вопреки фтизиатрии. На лечение туберкулеза выделяются средства, это задача государственной важности. А пульмонология развивается трудами энтузиастов.
– Вы – горячий сторонник идеи непрерывного последипломного образования врачей. Как двигается дело?
– Судите сами. Каждый год 30–35 молодых, тщательно отобранных пульмонологов сдают экзамен по европейским стандартам. Выдерживают его от силы 5–6. Не потому, что русские врачи глупее коллег из Австралии или Канады. Просто у них нет возможности ознакомиться с современными методами диагностики и лечения – они не работают с КТ или ПЭТ каждый день, у них нет опыта применения таргетных препаратов при раке легкого. Они все узнают из литературы, а не на практике. За пределами Москвы все еще сложнее: недавно мы хотели организовать курс лекций в одном из регионов, но местная профессура потребовала с нас деньги за вторжение в их вотчину.
