Этой суммы было недостаточно для целого фильма, поэтому команда во главе с продюсером Андреем Шальопой сняла лишь фрагмент, а затем снова открыла сбор средств. Накануне очередной годовщины подвига панфиловцев Шальопа рассказал АиФ.ru, что сейчас происходит с проектом, как компьютерные «танчики» влияют на зрителей, а также поделился своими мыслями о краудфандинге и героизме.
Елена Костомарова, АиФ.ru: На какой стадии находится проект?
Андрей Шальопа: По-настоящему работа над фильмом идёт чуть больше года. В мае 2013 года мы выложили в YouTube тизерный ролик, после чего интерес к нам резко возрос. На этой волне возникла идея открыть краудфандинговый сбор. Первый опыт на сайте Boomstarter продлился месяц, мы собрали 3 млн 200 тыс. рублей. Именно тогда я понял, что проект отныне принадлежит не только нам, это огромная ответственность. Но на три миллиона кино не снять, в итоге мы сделали один полноценный кусок — сложную диалоговую сцену — и опубликовали его в Сети. Потом мы открыли сбор уже на своём сайте (https://28panfilovcev.com/), сняли ещё несколько сцен с общим хронометражем около 12 минут, потратив всё, что у нас на тот момент было. К 9 мая мы выложили в сеть ещё один ролик. К этому времени уже начался политический кризис на Украине, который, конечно, оттянул внимание от нашего проекта. Краудфандинговые сборы изрядно упали, но с 1 июня мы снова взялись за работу. На сегодняшний день запланирован гигантский съёмочный блок на всю зиму, теперь надеемся доснять весь материал.
— А как же без денег?
— Правильно, у нас нет всей суммы, но мы не можем не снимать и ждать, пока она соберётся. Невозможно просто копить деньги и ничего не делать — люди просто перестанут верить в проект, и сбор вовсе остановится. Кроме того, внимание к нам инвесторов и государственных структур растёт, и я всё ещё надеюсь, что смогу привлечь инвестиции или государственные средства. К тому же кино нельзя не планировать. Возможно, нам кто-то даст сейчас всю сумму, а планирование не сделано и к съёмкам ничего не готово. А для этого мы должны сделать весь кастинг, чтобы свести актёрские графики, найти натуру, чтобы подготовить экспедицию, и т. д. — это займёт месяцы. Мы рассчитывали выйти на съёмки 1 декабря, и этот план по-прежнему в силе.
— Что должно произойти, чтобы план был выполнен?
— Мы должны прямо сейчас получить инъекцию в 25–30 миллионов рублей на первое время.
— Сколько денег есть сейчас?
— К нынешнему моменту в общей сложности мы собрали с помощью краудфандинга почти 24 миллиона рублей, но почти все эти деньги освоены.
— Сколько нужно, чтобы закончить фильм?
Изначально смета составляла 60 млн рублей, но, во-первых, она была посчитана в 2010 году, а во-вторых, она готовилась для съёмок единым блоком, а это всегда дешевле. В третьих, когда наш проект стал народным, мы осознали, что к нам теперь предъявляются очень высокие требования, что мы можем снимать только на самом высоком уровне. Это многократно усложняет задачу. Наше кино должно стать уникальным, поэтому ставим дорогостоящие эксперименты, много придумываем из того, что раньше не делалось в российском кино.
— Например?
— В нашем фильме по-настоящему стреляют 45-миллиметровые пушки. Одну пушку нам дал Военно-технический музей в Черноголовке, вторую — питерский меценат и коллекционер Олег Титберия. Орудия недействующие, и нам пришлось придумать технологию, чтобы их «оживить». Кроме того, сумасшедшая популярность компьютерных игр про танки привела к тому, что люди очень хорошо разбираются в их модификациях. Поэтому у нас нет права на ошибку в деталях.
Сейчас существует множество технических возможностей для съёмок, но большинство сцен мы снимаем вживую. Это даёт ощущение живой картинки, но усложняет процесс. Если, например, «Сталинград» Бондарчука почти полностью нарисован, то у нас всё наоборот. Это просто разный подход, но мы не экономим на картинке, только на комфорте.
— На зарплате?
— Нет, мы платим всем, снять такое кино на добровольных началах невозможно. Мы работаем со специалистами высокого класса, которые слишком востребованны, чтобы мы позволили себе занять их на нашем проекте факультативно. Конечно, есть люди, как, например, актёры Яков Кучеревский и Александр Устюгов, которые не просят гонорар, внося таким образом свой вклад в общее дело. Но и с ними мы договариваемся на символическую сумму.
— Звёзды российского кино предлагали своё участие?
— Медийных лиц первой величины в нашем фильме не будет. Во-первых, мало кто из них подходит нам по типажам, а410 во-вторых, участие звезды в российском кино вовсе не гарантирует качества картины. В отличие, например, от голливудской практики, где агенты актёров очень внимательно следят за уровнем картин, в которых снимается их клиент. А у нас система звёзд не работает — есть просто примелькавшиеся хорошие артисты.
— Как вышло, что ваш патриотический фильм не получил государственной поддержки?
— Сейчас объясню. Ещё в 2009 году, задумав проект, я обращался в Министерство культуры с просьбой о поддержке. Но тогда это было абсолютно невозможно, не было процедуры конкурсов, со стороны туда было не войти. Я даже писал письмо президенту, меня направили в Министерство культуры, где опять сказали то же самое: «Да-да-да, мы знаем ваш проект. Участвуйте в конкурсе». Конкурс так и не состоялся.
Сделав несколько попыток, я утратил к этому интерес. В 2013 году Российское историческое общество во главе с министром культуры Владимиром Мединским само вышло на нас и предложило помощь, в том числе финансовую. Но тут дело вот в чём: на этом этапе мы боялись, что государственное финансирование приведёт к тому, что и сам проект станет государственным и мы утратим над ним контроль. А люди давали нам деньги на независимое кино. Кроме того, этот народный сбор сам по себе — потрясающее культурное явление, которое нельзя было останавливать вливанием денег от государства.
Есть фильм, а есть краудфандинговый сбор — это две параллельные линии. Даже если предположить, что фильм получится плохим, история со сбором денег уже существует сама по себе, она уже прекрасна. Люди из министерства это тоже понимали. Поэтому в тот момент мы решили ограничиться информационной поддержкой, но Мединский обещал «подставить плечо», если нам будет тяжело.
— Этот момент настал?
— Да, сейчас «плечо» Минкультуры нам просто необходимо. Мы обратились к министру, он обещал помочь. Мы очень надеемся и рассчитываем на эту помощь, но сейчас очень важно успеть выделить средства до 1 декабря, чтобы начать съёмки в срок. Это судьбоносный для нас всех момент.
— А если не будет финансовой инъекции?
— Не вижу особого смысла сейчас об этом думать. Как говорится, «война план покажет». Если финансового вливания не случится или оно произойдёт позже, чем нужно, доснять картину в этом году не получится. Конечно, сделаем очередной фрагмент и будем сражаться дальше. Это не лучший сценарий развития событий, так что будем рассчитывать на лучшее. Следующий год юбилейный, ни одной крупной военной картины о Великой Отечественной войне не предвидится, поэтому было бы правильно выпустить фильм следующей осенью, как мы планируем.
Даже если мы не найдём инвестиции, фильм всё равно снимем. Отступать некуда.
— Верите ли вы в будущее краудфандинга? Возможно ли в нашей стране собрать полную сумму на проект, а не просто добрать недостающее?
— Краудфандинг — это удивительное явление, и мировой опыт показывает, что у него большое будущее. В наших реалиях вопрос, во-первых, в доверии, поэтому яркие истории успеха очень важны. Во-вторых, очень важен способ сбора средств. В таком формате, как сейчас, краудфандинговые площадки не справляются с задачей. Уверен, скоро процесс будет упрощён: можно будет за секунду перечислить деньги, отправив смс или кликнув на баннер не на отдельных площадках, куда специально не зайдёшь, а на посещаемых ресурсах, например сайтах СМИ.
— Есть примеры, на которые вы равняетесь в своей работе?
— В современном кино нет. Сейчас фильмы в основном снимаются с целью заработать деньги, это всего лишь бизнес. Наши цели гораздо более амбициозные: мы хотим снять фильм, который запомнится надолго, понравится миллионам, который будут пересматривать его не один раз. Как в детстве: приходишь в кино, смотришь — и остаёшься на второй сеанс.
В качестве примера из старого кино могу назвать «Белое солнце пустыни». Он не о Великой Отечественной войне, но это чрезвычайно драматичный фильм, в котором много горя. При этом очень светлый, его можно пересматривать бесконечно. Если брать фильмы о войне, то это, конечно, «Они сражались за Родину» Бондарчука, «У твоего порога» Ордынского — чудесная камерная история, снятая с бескомпромиссным размахом.
Это хорошие фильмы, но надо понимать, что мы живём в XXI веке, и наша картина будет отличаться от них эстетически, динамически. Опять же, все детали, на которые раньше не обращали столь пристального внимания, — вплоть до пуговиц костюма — теперь, к сожалению, стали очень важными, но таковы правила игры.
— Какие исторические источники вы использовали при подготовке к фильму?
— С одной стороны, существует масса источников, из которых мы можем узнать информацию о тех самых деталях — как окапывались роты, какие приёмы ведения боя применяли, как выглядел ландшафт, как квартировался полк и т.д. Старые хроники, архивы, фотографии, консультанты позволяют быть довольно точным в этих вопросах.
Что касается сюжета, здесь вопрос точности стоит по-другому, потому что подвиг панфиловцев не является частью истории. Подвиг 28 панфиловцев — это часть нашей национальной культуры, настолько мощный миф, что спорить о нём не имеет смысла. Исторический спор о панфиловцах бессмысленный и безнравственный. Любой человек может верить или не верить в реальность тех событий, но то, что эта легенда появилась в 1941 году, — непреложный факт, и легенда эта возникла не на пустом месте.
По истории вопроса я раскопал всё, что смог. Но до истины не докопаться, и слава Богу. Делать этого и не надо. В те дни под Москвой шли бои, фамилии, написанные на мемориале, настоящие. Там действительно гибли люди, и нет сомнений в том, что они были героями.
— Почему вы выбрали именно этот подвиг?
— История о панфиловцах — это сюжет, который вдохновил и продолжает вдохновлять художников, поэтов, писателей, музыкантов и т. д. Каждый может увидеть и воплотить его в своем произведении по-своему. Для меня тоже — это просто был личный выбор, мне всегда нравилось это противостояние: нас мало, а их много, и они не пройдут. Это же круто! Настоящая героика, которой совершенно не хватает сегодня.
Когда я иду в кино на историю о подвиге, я хочу увидеть героев. Тех, кто будет делать выбор в трудной ситуации. Я тоже хочу сделать этот выбор вместе с ними. А мне показывают кино на костылях, сделанное по картонным канонам: есть, например, искусственно созданная компания — трус, балбес, предатель, ещё какой-нибудь грешник. Такая солянка хрестоматийная, в которой главный герой, например, подонок, который в конце вышел на путь истинный. Туда ещё обязательно нужно вплести романтическую линию. Меня, как среднестатического зрителя, не устраивает этот компот, я пришёл посмотреть на героев.
— Безусловных, совершенных героев? Ведь в жизни все люди разные.
— Герои тоже разные, но у них есть одно общее: они способны совершить выбор в пользу нравственности. Обычно фильмы опираются на один и тот же драматургический приём — слабый персонаж, который, пройдя через некие обстоятельства, становится сильным. Это интересно. Но нельзя на этом приёме замыкаться, потому что бывает и по-другому. Бывает изначально сильный персонаж, и мы знаем, что он не отступит. Нам просто любопытно посмотреть, как именно он будет себя вести. Иногда хочется уже не сомневаться в герое, а просто прожить с ним рядом. Как, опять же, в «Белом солнце пустыни» — нам страшно, но рядом с Суховым мы чувствуем себя уверенно.
То же самое с панфиловцами. Мы знаем априори, что это 28 героев. Как нам их показать? Суть их подвига не в том, что они не боялись смерти: умереть было несложно, а отступить они всё равно не могли. Они выбрали третье и единственно верное решение: действовать в предлагаемых обстоятельствах. Сражаться, а для этого нужно жить. Им в бою против двух десятков танков нужно было придумать, как выполнить задачу — и они это сделали. Вот в чём героизм — в проявлении воли в той ситуации, когда хочется просто упасть, чтобы всё закончилось.
— Есть ли место подвигу в нашей жизни?
— В нашем обществе потребления — каждый день. Сопротивляться очень тяжело: мы всё равно будем стремиться купить новый айфон, следить за тем, сколько зарабатывают футболисты и как роскошно живут телезвёзды. Но истинные ценности прямо противоположны этому навязанному медиа образу жизни. Уход за стариками, многодетная семья — всё это мешает личному комфорту, и потому не слишком популярно. В подобных обстоятельствах места для подвига очень много. Многие живут гораздо хуже, чем мы, и каждому достаточно просто подумать о других и что-нибудь сделать, даже если это не сулит прямой выгоды.
