От мойщика стекол до редактора
В котельной Дмитрий Григорьев давно — с середины 80-ых годов. В то время в котельных работали многие писатели, художники и музыканты: надо было где-то числиться, чтобы не быть «тунеядцами». Работали также и ученые, собиравшиеся эмигрировать. Тому, кто имел дело с секретностью, следовало отработать на несекретном предприятии пять лет. «На одном из собраний рабочего коллектива, - вспоминает Дмитрий, - встал вопрос о том, нужен ли дополнительный электрик. Начальник зачитал список: «У нас числится тридцать котельных, - сказал он, - на них работает 120 человек. Из них 15 кандидатов наук, 2 доктора наук, больше половины с высшим образованием. Неужели никто не может лампочку вкрутить!?».
До котельной было множество случайных и неслучайных заработков. «Однажды Дедом Морозом работал, - рассказывает Дмитрий. - Чего только не делал: дома строил, баржу на Неве разрушал, плакаты рисовал, деревья сажал, даже стекла мыл. Помню, после долгого отсутствия записей в трудовой книжке, а, значит, «тунеядства», мне было трудно устроиться куда-либо. И тут вдруг встречаю одного поэта, он сказал, что работает мойщиком стекол в «Невских Зорях». Меня взяли. За первую половину дня я зарабатывал, причем, по тем временам, немало. Но к вечеру, как правило, бил какое-нибудь стекло и тратил почти все деньги, чтобы за него заплатить. Сизифов труд».
Котельная оказалась самым оптимальным местом: много свободного времени и хоть небольшой, но доход. Именно здесь рождаются на свет лучшие стихотворения Григорьева. «У меня давно уже нет необходимости заработка таким способом, - объясняет Дмитрий. – Прежде всего, для меня это кабинет в центре города. Не каждый может похвастаться таким преимуществом. Здесь я могу побыть один. И мне никто не мешает».
«Бродить и петь»
Когда заканчивается отопительный сезон, Григорьев отправляется в путешествие. «В 1918 году Велимир Хлебников и Дмитрий Петровский принесли Луначарскому «Декларацию творцов», - рассказывает писатель, – в ней были такие слова "Все творцы: поэты, художники, изобретатели должны быть объявлены вне нации, государства и обычных законов. Им на основании особо выданных документов должно быть предоставлено право беспрепятственного и бесплатного переезда по железным дорогам, выезд за пределы Республики во все государства всего мира. Поэты должны бродить и петь". Декларация была отвергнута в первом чтении. Но я готов подписаться под каждой строчкой».
Григорьев был на Алтае, в Гималаях, на Памире и Тянь-Шане, в Китае и Монголии, объездил Европу и Азию как автостопом, так и на своей собственной машине. Но больше всего писатель любит горы. О Гималаях им написана довольно толстая книга «На плечах Великого Хималая» — путеводитель в художественной форме.
«В страну, спрятанную за семью горами,
страну, заплатанную снежными полями,
страну на самом краю небесном,
страну, где любая дорога — бездна,
страну, где такое яркое солнце,
что даже чёрное становится белым,
жизнь как страницу переверну
и отправлюсь в эту страну».
— это стихотворение завершает гималайские истории Дмитрия.
Кому пулемет?
Детство Дмитрия прошло на Васильевском острове. «Несмотря, на то, что мои родители были правильными инженерами, — рассказывает Дмитрий, — а дед — директором крупного института, я много времени проводил в «дворовой компании». Смоленское кладбище, свалка на Шпикерке — мои любимые места. Чего только не было на этой свалке, — вспоминает Григорьев, — от обрезков сигарет до старых телевизоров. Свалка жила своей жизнью, там по ночам горели костры, у которых сидели странные личности. Но нас, пацанов, они не трогали. Кладбище и свалка во многом определили мое мировоззрение». Третьим местом, повлиявшим на мировоззрение Дмитрия, стала родительская дача неподалеку от Синявинских высот. Земля вокруг участка была полна останков солдат и оружия времен войны.
«Помню, мне было лет двенадцать, я помогал отцу прибивать доски на крышу. И где-то ближе к вечеру увидел сверху мужика с тележкой. Уже изрядно пьяный, но вполне способный к передвижению, он шел по нашей улице и кричал: «Кому пулемет! Хороший пулемет... За трояк отдам!». Действительно, в тележке лежал пулемет. Ржавый, но, похоже, целый. Как я понял потом, это был длинноствольный немецкий МГ-34, с воздушным охлаждением. Тогда же я стал просить отца: «Папа, купи пулемет!». Он отказался: «Мал еще для пулемета».
Позже, почти до окончания школы, Дмитрий с друзьями раскапывал оружие. Даже стрелял из него. А через десять лет, будучи офицером, оказался в Чернобыле. «Но это совсем другая история, — улыбается Дмитрий, — мы ведь говорим о путешествиях по собственной воле. Так вот, мое первое самостоятельное путешествие случилось в воcемь лет. После школы мы с другом отправились в Африку. Инициатором был я. На Смоленке мы нашли оставленный рабочими плот. Сбегали домой за провизией, отвязали его, и, отталкиваясь шестами, пошли по реке к заливу». До Африки Дмитрий и его друг так и не доплыли – их согнали с плота еще в устье. А лет в семнадцать начались более успешные путешествия по всей стране. Преимущественно — автостопом.
Автостопом по миру
«Автостоп — удобный и свободный способ передвижения, — объясняет Дмитрий, — особенно, когда нет денег. Захотел – поехал по одной дороге, захотел – по другой. Можно выйти из машины и заночевать в прекрасном месте. Ни поезд, ни самолет этого не позволяют». Когда у Дмитрия появилась машина, он сам стал брать автостопщиков. Об автостопе написал «Господин Ветер», где собрал разные водительские байки. Есть еще одна книга об автостопе, написанная им под псевдонимом и в соавторстве с одним журналистом в серии «Притворись знатоком». Это некая пародия на многочисленные пособия по автостопу. Например, в книге авторы со знанием дела и достойной аргументацией перечисляют места, где нельзя останавливать машины. Внимательный читатель заметит, что останавливать нельзя нигде: ни на горе, ни на склоне, ни на плоской местности.
В конце июля Дмитрий вместе со своим другом, писателем Сергеем Носовым, автостопом отправятся в Новосибирск, а далее, уже на машине, в экспедицию на Алтай. «Суть в том, чтобы придать пути еще одно внепространственное измерение. Предпринять путешествие в прошлое, в те времена, когда автостоп был не спортом, а средством передвижения, или еще глубже, вернутся к практике трубадуров, странствующих рыцарей поэзии. Поэтому у нас запланированы выступления во всех крупных городах: Вологде, Перми, Екатеринбурге, Тюмени, Новосибирске. Таким образом мы попытаемся реализовать в современной российской действительности хлебниковский постулат – поэты должны бродить и петь».
