Вокруг Бориса Хазизянца с детства была музыка, она звучала у него в душе и лилась из-под пальцев. Казалось, что будущее предопределено: консерватория и большая сцена. Но мама сказала: «Профессия должна быть серьёзная — иди в медицину». С родителями долго разговаривала директор школы искусств: «Уникальная техника исполнения... талант...» Но мама лишь качала головой: «Нет-нет, мы всё решили».
Жертва ради дочки
А музыка Бориса продолжила литься из уже врачебных инструментов. Ну и уникальная техника исполнения дела тоже осталась. В медицинский институт он поступил легко. Вскоре встретил свою Галю. «Она шла по противоположной стороне улицы. Шапка да нос, остальное не рассмотрел», — шутит сейчас Борис Авдеевич, глядя на жену всё теми же глазами, которые влюбились сразу и в шапку, и в нос.
Галина мечтала стать педиатром с 6 лет: «У доктора, участковой, были такие мягкие руки, сразу унимали всю боль».
Галя и Боря вечерами делились своей музыкой. Галя играла на скрипке, Боря — на пианино. Концерты затягивались допоздна. И Борина мама сказала: «Женись, сынок, а то мы с отцом каждую ночь не спим, ждём тебя и боимся!»
Сначала у Хазизянцев родилась Анжела. Затем — вторая, Марина.
Она же вскоре стала и их испытанием веры.
В столице вот-вот должна была пройти защита диссертации Бориса Хазизянца. Но на 2 месяца раньше срока появилась на свет вторая дочь. Два года супруги боролись за её жизнь. «Какая там Москва, — машет руками Борис Авдеевич. — Приезжала в Ростов мой научный руководитель, увещевала не бросать дело на самом финише. Но я не мог! Моё место должно быть рядом с ребёнком. Никогда не забуду, как мне позвонили на работу и сообщили, что дочке плохо и она в реанимации с воспалением лёгких. Да, кандидатом наук я не стал, но когда на чаше весов благополучие твоей семьи — выбор очевиден».
Но с другой стороны, повезло всему посёлку Реконструктор. Там тогда работал мощный винсовхоз, вокруг — виноградники и фруктовые сады. Семье молодого врача дали жильё: полдома с маленьким палисадником и беседкой, увитой розами. Больница находилась на втором этаже в здании бывшей совхозной конторы, на первом этаже — почта. Ходила байка, что это помещение «пропил» бывший председатель винсовхоза главному врачу района. Главврач ходил на вызовы, принимал больных, потом бежал в стационар и параллельно думал: «Как бы половчее занять под больницу всё здание». Получилось. Вскоре смог отвоевать у совхоза и просторное здание столовой, где по сей день располагаются поликлиника и стационар посёлка. Высокая техника исполнения поставленных задач.
Хотя сейчас свои первые врачебные приёмы он вспоминает со смехом: «Я выдвигал ящик стола, клал туда медицинские книги, чтобы в них подглядывать, а сам ужасно переживал перед приходом каждого пациента». Делать приходилось всё: могли вызвать ночью и роды принять, и реанимацию подручными средствами провести на дому.
Месил размокшую землю, обходя уже родные, знакомые дома вверенных посёлков, — выделенная машина вязла в грязи, топать по вызовам приходилось ногами. Сельский врач — с чемоданчиком, непромокаемым плащом, замёрзшими ногами, ненормированным графиком и горячим сердцем под петлёй фонендоскопа. Чеховский типаж.
Бабушка-герой
Галя же Хазизянц, молодой педиатр, была «редкой птицей» для посёлка Реконструктор. Яркая, стильная, сильная женщина. Красивая пара — белые халаты, черноглазые лики, страсть к делу, жизни, друг к другу. Вскоре по этим же ухабам сельских дорог в своих щегольских кожаных сапожках отправилась на вызовы и супруга Бориса Авдеевича.
«Как-то в один дом пришла на вызов, замёрзла, ноги промокли. Поставила сапожки на печку. Пока деток осматривала, назначение писала, смотрю, а сапожки мои скукожились и задубели на горячей печи. Уже потом ходила в практичных резиновых сапогах», — смеётся Галина Михайловна.
Но были и настоящие бои, от которых до сих пор — в дрожь. «Однажды меня вызвали посреди ночи в приёмный покой. К нам поступил трёхмесячный малыш с пневмонией. Неожиданно, буквально на наших глазах, у него остановилось сердце. Не помогало ничего: ни массаж сердца, ни искусственное дыхание рот в рот. Я приняла очень рискованное решение: малышу был сделан укол адреналина в сердце. Ребёнка мы спасли, вытащили из клинической смерти». Другой раз врач с внуком отдыхала на морском побережье. Вдруг волнами на пляж вынесло бездыханное тело женщины. И снова искусственное дыхание, массаж сердца. Когда подъехала скорая, женщина уже открыла глаза. Внук тогда восхищённо сказал: «Оказывается, ты не только бабуля, но ещё и герой!»
Но вернёмся в далёкое прошлое. Бориса Хазизянца перевели на должность начмеда аксайской районной больницы, где он проработал 20 лет. А Галина 30 лет там же заведовала инфекционным отделением. «Часто утром просыпался, а жены нет, значит, уже ночью за ней приходила машина», — вспоминает Борис Авдеевич.
Он отвечал за организацию лечебной помощи всем жителям района. А потом построил единственный на тот момент в стране центр нетрадиционных методов лечения и реабилитации детей, перенёсших операцию на сердце. За 3 года работы результаты лечения были ошеломляющими даже для самих врачей. Туда как на экскурсию приезжали члены академии медицинских наук. «Некоторые наши методики применяются до сих пор», — гордится Борис Авдеевич. Но перестройка прокатилась катком по новаторскому медцентру: Хазизянц не смог тогда спасти своё детище. В кабинетах чиновников он бой проиграл.
Телефонная трубка — не тот инструмент, из которого он извлекает музыку.
«Жизнь описала круг»
«Всю жизнь прожили одной ногой в семье, второй — в больнице. Спасибо, что дочки сознательные, сами всё делали. Когда пришло время выбирать вуз, я предложил им медицину, но обе отказались. И, знаете, я вздохнул спокойно», — улыбается Борис Авдеевич.
В итоге неистовый Борис Хазизянц, врачебная шапочка на котором всегда словно стояла дыбом, выдавая его энергию и порыв всё сделать на высшем уровне исполнения, вновь вернулся на должность начмеда районной больницы, а потом — главврача посёлка Реконструктор. «Жизнь как бы описала круг: я вернулся туда, откуда начал свой трудовой путь. На тот момент мне уже перевалило за 60 лет, я чувствовал, что устал, но знал — останавливаться нельзя. Первым делом собрал колв и „дал им чертей“. Мол, запустили больницу». Кстати, сейчас, как сказала министр здравоохранения Ростовской области, среди участковых больниц подобной нет. Действительно, здесь и физиотерапевтический кабинет, и своя лаборатория, и галокамера, и узкие специалисты.
Супруги Хазизянц работают до сих пор. Сейчас их стаж в медицине «сто лет на двоих», как говорит Борис Авдеевич. Как и 50 лет назад, в их квартире по вечерам разговоры о пациентах, а по сути, обо всех жителях района. Выглядят на десяток лет моложе — словно наэлектризованные своей внутренней музыкой. Элегантные, подтянутые, подтрунивают друг над другом, живут полной жизнью. Потому что на своём пути Хазизянцы ни разу не свернули не туда. И все выборы приняли с честью.
