Шабо - село на берегу черноморского лимана, где из достопримечательностей - один колхоз и один совхоз, и те бывшие. Шабо звучит почти как шато, по-французски - замок. Замок маркиза и маркизы де Лакарен - «французишки из Бордо» и русской из Одессы - в глиняной мазанке…
«Но ведь несчастным можно быть и в Париже - не в месте дело», - говорит Кристоф. И это многое объясняет.
...Чем пахнет любовь? Слезой - соль и вода, домашним вареньем, транзитными коридорами аэропортов или просто старой рубашкой?.. «Не ищите, для некоторых вещей вообще нет слов - их можно только почувствовать». И всё же. В их 2004 год любовь пахла так, как задумал Кристоф: немножко моря, немножко акации… Каждое утро он вливал в фонтан на Дерибасовской большой флакон духов, чтобы потом каждый прохожий мог зачерпнуть из него маленький флакончик и унести с собой. «Фонтан любви», шумевший на всю Одессу, - его подарок Марианне, сделанный после того, как она согласилась перевезти к нему своё пианино.
«Фонтан любви, фонтан живой...» Это из Пушкина, из Одессы... Она - одесситка и пианистка, он - маркиз-парфюмер. «Когда я встретил её, вокруг запахло бесконечностью… космосом, если хотите».
Теперь уже никто и не найдёт слов, чтобы объяснить запах тех духов, что он вливал в тот фонтан. Летучее соединение, эфир. Влюблённость, ещё не выдержанная до крепости любви. Такой, чтобы поехать за мужем в Шабо - и маркизой «сдохнуть в деревне».
Ведь её маркизу теперь захотелось стать виноделом.
Бахус, сидеть!
С первой партией скарба они перевезли её пианино, и оно прочно заняло своё место в углу бывшей конторы транспортной бригады колхоза имени Ленина. В новом шато маркиза в гараже обитал трактор «Беларусь», в «зале» пылился горн, ленинский стяг из красного уголка и письменный стол с выпадающим ящиком, за которым долгие годы кто-то строчил квартальные отчёты. В «спальне» - печь, сложенная 180 лет назад.
Кристоф был в восторге.
«Ничего, потом обжились», - говорит Марианна.
Пианино она так больше и не открывала. Руки не доходят: виноградник, обступающий дом, даёт 30 тысяч бутылок вина, козы - молоко, из него она делает брынзу, у неё 11 собак, 5 кошек, две дочери - Мари и Софи, Маша и Соня, и один муж-маркиз.
- Мсье сказал, сейчас будем обедать! Садитесь, пожалуйста, по правую руку от Кристофа - у нас всё по протоколу. Les chiens, dehors! Собаки все вон, я сказала!
Француз для домашних и недомашних - «мсье», собаки в «шато» понимают только по-французски, жена - по-английски. Собаки все на букву «Б». Первая, конечно, Бардо. Потом Брижит, Бердяев, Бакунин, Брут, Бахус. Последний охраняет во дворе дубовые бочки.
- Как всё причитал мой папа, когда у нас гостил: «До чего надоели эти ваши средневековые порядки! Собаки у стола...»
Собаки у стола, столетний комод («старенькая мебель, а ещё маркиз!» - удивляются местные, а Кристоф этот антиквариат выискивает по деревням, по блошиным рынкам Одессы), хрусталь для вина, картины на крашенных известью стенах, французский протокол за столом... Хотя под ним и резиновые сапоги. Розовый шейный платок и белые джинсы - так маркиз выходит на поле… Где шабовские крестьянки в вытянутых на коленях рейтузах возделывают его виноград, а зимой, когда с лимана холодный ветер, вырубают потихоньку на растопку лозу... Лозе этой лет 60.
- Пани Марианна, будь ласка, налей 20 грамм, - просят у маркизы работники.
Им нальют - из тёмно-зелёных бутылок с «замковым» вином урожая прошлого года, вино, которое хозяева делают по старинке, без примесей и заводских технологий. А дома мужики догонят ещё портвешка и завтра не выйдут на работу и никогда не поймут, что старый комод - это хорошо. Что в нём должен стоять толстый хрусталь. И в него наливать по чуть-чуть белого - к супу из раков, выловленных из лимана, которых Марианна подаёт с французским соусом и зелёным салатом из щавеля. Или тёмного красного - к брынзе, уложенной на серебряном блюде, выловленном Кристофом в хаосе барахолки одесского Конного рынка.
Так мало для счастья. И так много, что даже не объяснить.
Шампанское будущего
Подвал «шато де Лакарен» строился в середине прошлого века - строился колхозом как бомбоубежище, использовался как овощехранилище, а теперь в нём бродит вино маркиза, когда-то первого внука богатой фамилии. Наследник должен быть лучшим - и он им был. А заработав миллионы для семейного бизнеса, ушёл. И занялся наконец тем, чем хотел. Сначала пошёл в подмастерья к известному парфюмеру, потом создавал духи уже под своим именем. Теперь он винодел. Запах и вкус - занятия из области чувств, в общем, в чём-то похожи: «В них главное - давать людям радость и делать всё ради любви».
И пока новый урожай не созрел, дубовые бочки в ожидании молодого вина охраняет добрый пёс Бахус. Маркиз пробует матовые виноградины с налётом этого лета: «Нет, ещё не готов!» - и говорит, что скоро люди не станут пить вина. Мсье говорит, что останется только шампанское! Летучее соединение, ни к чему не обязывающий любовный напиток, который никогда не наберёт нужной крепости… Неизвестно, когда это будет. А пока у Лакаренов вечные ценности. Маркиза отвечает за жареных бычков с французским соусом, музыкальное сопровождение и двух дочерей. Маркиз - за духи, вино и любовь. На их век этого запаса хватит.
«Как пахнет счастье, Кристоф?» Мсье тянет носом воздух, в его руках в царапинах от лозы - невесомые колбы с выписанными из Парижа маслами. Мы стоим в бывшем сарае, где транспортная бригада хранила лопаты, примыкающем одной стеной к «зале» де Лакаренов, а второй - к бывшей конюшне, где теперь располагается парфюмерная лаборатория.
- Запах счастья?.. Сладкий, но не слишком, и немного терпкий - чтобы помнить, что это может пройти. Запах яблок, табака, мёда, травы…
Запах столетнего дома, в котором тихо сопят две белокурые дочери и молча, не вынимая лёгкой сигареты изо рта, передвигается по комнатам с распахнутыми прямо в поле дверями «шер жена». Дома, который согревает крестьянская печь и в окно видно, как садится за зелёным морем виноградника солнце, которое весь день отдавало ягодам сладость, чтобы поздней осенью получилось густое сухое - сладкое, но не слишком, и немного терпкое. Его разольют по тёмно-зелёным бутылкам, наклеят скромные белые этикетки «Кристоф де Лакарен», и парочку можно будет положить в чемодан и увезти с собой.
Вместе с запахом счастья.
