Редактор мне сказал: «Ты должна искать состояние, в котором написала свой лучший текст». Вспомни, говорит.
А что вспоминать? Утром я переругалась с домашними: никто не признавался, кто закрыл на ночь дверь в ванную, где стоял горшок кота. В результате котик создал инсталляцию у двери, упрекнув ещё, мол, я стучал-стучал... И, как водится, добавил: «Злые вы, уйду я от вас». А потом сидел неподалёку круглым мохнатым упрёком, показательно-печально опустив уши и отвернув обиженную усатую морду.
— Это не я! — кричала дочь.
— И не я! Я вообще ушёл спать раньше всех, — протестовал её отец.
— И не я, — это сын, он у нас вообще вне подозрений.
— Значит, я, — сделала вывод я и стала убирать за стыдливым моим котиком Мотеком. С этого началось утро.
Потом у меня сгорело жаркое. Ну забыла, забыла, потому что всё с утра пошло не так. Куриные грудки, маринованные в имбире, соевом соусе, меду и лимонном соке, намертво приварились к сотейнику. В доме стоял смог. Кот и кролик чихали, собака, закрыв морду лапой, выскочила во двор, а попугай Иннокентий верещал, как пожарная сирена, и пытался на телефоне когтем набрать «101».
Затем я побежала на работу — на репетицию моего театра, генеральную, между прочим. Оказалось, что актриса Алла в свои 18 лет подхватила ветрянку. У Вадима были отработки в институте, он позвонил, что тоже не приедет. Пропал диск с минусовкой. Осветителя бросила жена, и он валялся в своей рубке, хмельной, напевая:
«...Пашлю дролич-и‑ке письмо, и мы нач-и‑нём всё сызнова». И к тому же в выпрошенное у дирекции для моего коллектива время на сцену пришёл молдавский танцевальный ансамбль в количестве шестнадцати пар, и шестнадцать пацанов взяли да поснимали сапоги. Извините. Ну такой был день.
Потом я отправилась проведать Аллу с её ветрянкой, на меня наехал велосипедист и порвал мне новые брюки.
Вечером домашние спрашивали, почему в доме горелым пахнет и что у нас на ужин. Собака просилась гулять, подходя к каждому и заглядывая в глаза, но у дочки было святое — домашнее задание по химии, у сына и мужа было святое — футбол, у кролика, попугая и кота было святое — пожрать, так что выгулять собаку никто не мог. Пришлось мне.
После всего — повторяю — после всего этого я села за компьютер. Он сказал: «Ой, чё-т устал», — и через три минуты монитор погас.
Тогда я улеглась в постель с решением уснуть и проснуться через неделю, когда премьера в театре уже пройдёт. Но не спалось, я включила ночник, нащупала блокнот и написала тот самый, по мнению редактора, лучший свой текст.
Вдохновение вне времени. Борис Пастернак и его жизнь 
Про блокаду 
Друг из Азии: жительница Перми приютила дома яванскую макаку 
Спокойной ночи! 
Дорога на Сочи: Рогачевская исповедь 
