По роду своей профессиональной деятельности мне часто приходится в буквальном смысле решать человеческие судьбы. Однозначно определить к ним свое отношение удаётся далеко не всегда. Особенно когда речь идет о материнстве. И детстве.
Не так давно я помогал одной семье, которая больше года назад стала приемной для маленькой воспитанницы детского дома — трехлетней Иры. Семья и без того была многодетная, но это не помешало принять девочку и полюбить как родную.
А вот матери малышки (её зовут Светлана) — шестнадцатилетней девочке-подростку — повезло меньше. Она была из неблагополучной семьи. Как часто бывает в подобных историях, родители уже не приняли Свету обратно из роддома; у девочки и так были хронические отклонения в здоровье — а тут ещё на тебе, малышку принесла... В итоге все члены этой так называемой семьи подписали «отказные» от маленькой Иры. Мама-подросток была вынуждена передать ребенка на воспитание государству — в детский дом.
Всё время, пока Ира находилась в детском доме, малышка часто болела, плакала, как будто что-то «давило» на неё. К сожалению, такая участь выпадает на долю многих детишек, которые воспитываются в подобных учреждениях.
Светлана, несмотря на то что проживала неподалеку, нечасто навещала дочь. Наверное, потому что сама ещё не вполне вышла из детства и многого ещё не могла осознать. Да и средств к существованию у матери-подростка почти не было... А Ира в редкие мгновения общения с матерью постоянно плакала. Малышку только ранили эти безрадостные встречи.
В результате Светлана по инициативе органа опеки и попечительства была ограничена судом в родительских правах. Через некоторое время Иру передали на воспитание в приемную семью, о которой я уже упоминал. Это верующая многодетная семья, принявшая Иру со всей лаской и любовью, как свою дочь. Все были рады малышке — мать, отец и их шестеро детей. Когда я познакомился с Ириными приёмными родителями, пообщался с ними — сразу подумал: ну не могут такие люди взять ребенка в свою семью только ради тех мягко говоря небольших денег, которые они как опекуны получают от государства. И я оказался прав, не могут.
А почему мы познакомились? Дело в том, что спустя 5 лет после рождения Иры Светлана нашла дочь и попыталась её вернуть; приёмные родители девочки обратились ко мне за помощью как к юристу. Побывав у них дома, я познакомился и с маленькой Ирой; и понял — ребенку здесь хорошо, её любят и, самое главное — она дома, с семьёй.
Но даже после этого принять решение — для себя, не для них — было очень трудно. Наверняка зная, что ребенку хорошо (своих опекунов она называет «мама» и «папа», любит их, это точно, и давно не помнит о своей прошлой, детдомовской жизни), я все-таки долго думал о Светлане, о том, что она чувствует, как переживает. Как юрист я понимал: право на стороне приемной семьи; как человек — сомневался, справедливо ли это — разлучать ребенка с матерью? Многие этого не осознают, но ведь нормы права основываются не только на социально-экономических реалиях, политике государства, но и на традициях, обычаях, если хотите, общественных взглядах. С одной стороны, этого достаточно для регулирования отношений внутри нашего общества, но с другой — вовсе нет. В правовых нормах невозможно учесть даже элементарные человеческие переживания и чувства. Как, например, в статистике или в математическом уравнении...
Приемные родители Иры позволяли Светлане встречаться с дочерью на нейтральной территории под их присмотром. Пока Ира не понимает, кто такая Светлана. Она воспринимает приезжающую к ней мать как подружку, привозящую ей игрушки и другие гостинцы. Я понимал, что так долго продолжаться не может — с каждой встречей Светлана все настойчивее просила приемных родителей отдать ей дочку. Понимал и то, что психика маленького ребенка очень хрупкая, и такие встречи в конечном счете могут оставить на ней отпечаток.
Взвесив все «за» и «против», я посоветовал приемным родителям девочки прекратить все контакты со Светланой, с её родной матерью. Это был мой выбор — как юриста и как человека, — и я сделал его, прекрасно помня о материнских чувствах Светланы. Думаю, в конце концов, этот выбор был справедливым. Насколько правильным — покажет время.
От редакции
История непростая, как и все истории, в которых приходится выбирать между законом и чувствами. А что думаете вы, уважаемые читатели? Оставляйте свои комментарии к этой колонке или участвуйте в голосовании.
