Зачем Петру I чужие зубы? Своеобразные коллекции российского императора

В К­ремле о­ткрывается выставка «Пётр I – коллекционер». То, что он собирал всяких уродов для Кунсткамеры, всем известно. А что ещё мог к­оллекционировать царь?

А вы вспомните хрестоматийные строки Пушкина про Петра Великого: «То академик, то герой, то мореплаватель, то плотник…» Легче, наверное, сказать, за чем Пётр I не охотился. За почтовыми марками. Да и то лишь потому, что их тогда ещё не придумали. Всё остальное – от трубок курительных до трубок клистирных – интересовало его необычайно и тут же становилось предметом коллекционирования. Другое дело, что коллекционером Пётр был оригинальным – каждое своё собрание он подчинял к­акой-либо идее.

Куда столько оружия?

Государь Пётр Алексеевич собрал одну из самых представительных и крупных коллекций холодного и огнестрельного оружия своего времени – она насчитывает 526 образцов. К­азалось бы, эка невидаль! Любой монарх и даже мало-мальски состоятельный вельможа тогда занимался тем же самым – р­азве что в меньших м­асштабах.

Однако тут есть нюанс. Другие венценосные коллекционеры, как правило, собирали диковинки и заморские редкости либо богато и вычурно украшенное парадное и охотничье оружие. А ядро коллекции Петра – самые обыкновенные стволы-клинки, которые в то время широко применялись в соседних странах.

И это делает петровское со­брание по-своему уникальным. Коллекционерам знаком такой парадокс: многие вещи, когда-то выпускавшиеся огромными тиражами, по прошествии времени оказывается чрезвычайно трудно найти – они давно выброшены или пущены в переработку. А всё потому, что ими не дорожили – ну какую ценность может иметь серийная б­анальщина?

Впрочем, вряд ли Пётр руко­водствовался именно этим мотивом. У него были совсем другие резоны, о которых лучше прочих скажет Алексашка Меншиков из романа Алексея Толстого «Пётр I»: «Вооружение у турка способнее нашего: ятаганы – бритва, его шпагой али бердышом, – он три раза голову снесёт…»

Эпизод относится к первому, неудачному, штурму Азова. Как раз тогда, в 1695 г., Пётр всерьёз задумался об оружейной реформе и принялся собирать свою коллекцию. Которая, строго говоря, была чем-то вроде базы данных и учебно-тренировочного арсенала одновременно. Основная цель примерно такая: «А давайте посмотрим, что есть в других странах. Может, и нашей армии что пригодится?» И пригождалось. Известен случай, когда Пётр, ознакомившись с немецкими охотничьими кортиками и лично опробовав их, постановил вооружить русских офицеров аналогичными образцами.

Что хорошего в Китае?

Это сейчас товар с китайской барахолки вызывает кривую у­хмылку: дескать, дешёвка. А во времена Петра Китай был реальным мировым лидером в том, что можно назвать hi-tech лёгкой промышленности. Прежде всего это, конечно же, фарфор и шёлк. Стоили китайские товары невероятно дорого и в Европе числились по разряду предметов роскоши. Именно там, в Голландии, на верфи Ост-Индской компании Пётр в 1697 г. покупает фарфоровые чашки – зачаток будущей «Китайской коллекции» Кунсткамеры. Это модно, стильно и статусно – все европейские королевские дворы имеют особые «фарфоровые комнаты». Русский царь хочет завести такую же.

Но покупать фарфор и шёлк в Европе, когда у тебя под боком сам Китай, довольно глупо. И желание царственного коллекционера обзавестись «фарфоровой комнатой» не хуже, чем у других, превращается в целый ряд мер по стимуляции дипломатии и торговли с Китаем. В Петербург потоком пошла фарфоровая, серебряная и лаковая посуда, а также драгоценные камни, шёлковые ткани, обои и шпалеры, чай… Пример показывал сам Пётр – из каждого каравана специальными посыльными отбирались лучшие вещи «про его великого государя обиход, деньги ж за них выдавать без всякой волокиты». Но и этого было мало. В 1716 г. Пётр заказывает в Китае не какие-то там чашки, а фарфоровые печи – пусть Европа знает наших!

Кто главный рвач?

О том, что царь умел и любил рвать своим подданным зубы, известно многим – не зря же в Кунсткамере в плоской коробочке под стеклом выставлено целых 32 удалённых Петром зуба. Всего же, по сообщениям одного из биографов царя, учёного Андрея Нартова: «Вырванных государем зубов находился целый мешок».

«Реэстр зубамъ, дёрганнымъ Императоромъ Петром I у разных людей и присланнымъ в Ермитаж для хранения» насчитывает ровно 64 штуки. Где же «целый мешок»? Видимо, подрастерялся. Эти же 64 зуба вырваны в период с 1721 по 1724 г. – всего лишь за 3 года.

Такую своеобразную коллекцию иногда проводят по разряду причуд русского царя. Дескать, тараканов боялся, рыбы не ел, а ко всему прочему ещё и зубы драл почём зря. На самом деле «целый мешок» зубов – не столько причуда, сколько предмет профессиональной гордости Петра Великого, зримое свидетельство его квалификации как врача.

А квалификация была на уровне. Профессор Московского государственного медико-стоматологического университета Алексей Перегудов исследовал все 64 зуба. Обнаружилось, что значительная их часть относится к молярам, то есть к группе трудноудаляемых. Корни их сильно искривлены, однако отломано всего несколько – безусловное доказательство высокой квалификации дантиста. У 54 зубов присутствуют признаки сообщения кариозной полости с полостью зуба – это либо пульпит, либо периодонтит. Так что и с диагностикой у русского царя было всё в порядке.

Что же с остальными, которые как будто здоровы? Возможно, это свидетельства тяжеловатого воспитательного юмора царя. Известен случай, когда его камердинер Полубояров пожаловался Петру: дескать, жена отказывает ему в супружеской близости, отговариваясь зубной болью. Царь усмехнулся: «Добро, я её по­учу». И, удалив женщине совершенно здоровый зуб, напутствовал: «Впредь будь послушна и мужу не отказывай».