Барак в поселке
Поселок Ферма расположен в 15 км от краевой столицы. Проезжая сквозь длинную дорогу через несколько миниатюрных заводов, попадаешь в жилую зону, состоящую из разноцветных, недавно построенных пятиэтажек и серых домов-бараков. Одно из таких почерневших от времени жилищ расположилось на улице Некрасова, 13.
Это здание построили еще в 1952 году. С этого времени был только один капитальный ремонт – спустя 50 лет.
Прямо у входа стоит открытая электропроводка. Любой ребенок может спокойно залезть внутрь и, потыкав по переключателям, получить смертельную травму. К счастью, таких случаев пока не было.
В подъезде темно и сыро, пахнет помоями. В пожелтевшем коридоре на стенах обваливается штукатурка, образуя жирные продолговатые дыры.
Сбоку виднеется сгоревший счетчик. По рассказам жильцов, люди лет пять назад своими силами тушили возгорание с помощью ведер с водой.
Без воды
Вадим Бажин – один из тех, кто проживает на первом этаже барака в двухкомнатной квартире вместе с женой. Он родился в Перми, переехал сюда два года назад: жилье досталось от родителей. Сейчас работает токарщиком на заводе.
«Семейный бюджет не позволяет снимать квартиру. Дорого как ни как! Поэтому приходится оставаться здесь. Только за отопление мы платим три тысячи рублей!», – сетует мужчина.
В квартире прихожая соединена с кухней и ванной. Места немного, но внутри довольно уютно и комфортно. У окна работает вентилятор, на полу расстелены коричневые ковры.
Воды в доме нет. Наличие канализации и холодного водоснабжения не было запроектировано при строительстве здания. Поэтому молодой семье приходится ходить к ближайшей колонке. За шторкой, у белой раковины, они, соответственно, и устраивают водные процедуры.
«Зимой здесь холодно – везде продувает, потому что стены потрескавшиеся, бревна лопнувшие и сырые, пропускают холод по полу, – продолжает мужчина. – Приходится помимо отопления использовать дополнительные источники обогревания».
Обрушение
Люди, живущие в доме, постоянно обращаются к местной администрации, про них пишет пресса: один раз даже приехало телевидение. Чиновники перед камерами обещали переселить всех в соседнее новое здание.
С тех пор прошло два года, и ничего не изменилось. Барак начал осыпаться и рушиться фактически на глазах. Люди, каждый день, прогуливаясь со страхом по грязному подъезду, смотрят на потолки, боясь неожиданного обвала.
Как довольно кратко сообщили в администрации Двуреченского сельского поселения, дом на данный момент аварийным не признан. Что касается обещанного переезда в новое жилье, то ничего подобного никто не обещал. И вообще «основания для переселения отсутствуют».
Разломанные стены
Про ремонт, который тут делали 10 лет назад, никто из людей в бараке и доброго слова не скажет. Как говорят жильцы, просто «чего-то где-то наляпали», прибрались в подъезде и благополучно ушли.
«Бревна вылазят из-под стен. Дом гниет – тянет постоянно сыростью. Вот смотрите, здесь можно рукой стену отломить, а внутри – все мокрое, еле держится на месте», – Вадим отрывает кусок обоев, чтобы показать ветхость этого дома.
По квартире пробегает кошка. Она с любопытством принюхивается к запаху гнили, который тянется из разломанного отверстия, затем быстро убегает в другую комнату.
Жильцы
В коридорах дома безлюдно. Повсюду лежат сырые окурки, кульки с мусором. На первом этаже много колясок, стоящих у дверей.
«Здесь жить ужасно: нет воды, нет канализации, плохое отопление. Стены пустые! И администрация никак не реагируют. Наплевать им на нас! А в доме практически все с маленькими детьми!», – негодует Наталья Плотникова, подхватывая ребенка на руки.
А ее соседка Марина живет в небольшой квартире вместе с тремя детьми и мужем. Она рассказала, что фактически выживает в доме.
«Переехали сюда восемь лет назад, – у многодетной мамы дрожит голос от возмущения. – Очень трудно здесь! Кошмар какой-то! Мне приходится детей оставлять тут одних и самой идти за водой. Чиновники говорят, чтобы мы ждали, когда найдется какой-нибудь застройщик – тогда нас заселят!».
А в дальнем конце коридора и находится пустая квартира. Чтобы попасть внутрь, нужно разгрести гору мусора перед дверью.
Во дворе стоит мужчина, нервно глядя на грязный дом. По его словам, в этом бараке прописана его жена.
«Отопление провели года четыре назад. А так все печками топили, как в старину. Что делать? Больше некуда идти! По штукатурке стукнешь – все осыпается, проводка вся гнилущая!», – добавляет Дмитрий.
Канализация
Рядом со зданием находится полузатопленная свалка. Именно сюда выливают из ведер грязную воду, а также фекалии.
«По весне и когда жарко, вонь стоит невозможная! – Вадим зажимает нос и быстро пробегает это место. – Это же зараза! Отсюда могут болезни появиться, крысы! Из соседних домов жаловались, но безрезультатно».
К слову, чуть подальше находится и туалет – выгребная яма. Зловоние там еще гуще.
«Внутри никто не прибирается. Да и заходить туда не следует! Глаза аж режет!», – показывая на полуразваленное строение, отмечает мужчина.
Обойдя барак, можно обнаружить несколько свалок по бокам здания. Маленькими кучками они лежат у стен, словно нерастаявший снег весной.
Заканчивая экскурсии по своему дому, Вадим еще раз осматривает серые балки. «Почему мы заслужили такую жизнь? За что? Пожили бы чиновники здесь – я бы посмотрел на них!», – закончив говорить, он осторожно заходит в подъезд, взяв за руку жену.
«Нужно за водой сходить», – слышится его эхо в коридоре.
Челябинское гетто. Как 40 лет существуют жители аварийного дома 
В ожидании обвала. В Самаре семьи из аварийного дома выселили на улицу 
Не прошёл мимо. 15-летний Виктор Лебедев спас от пожара целый дом 
Александр Мельников: Лето, жара, пожары. Как я тушил поджог в лесу 
Плесень, трещины, долги. Как выживает село, построенное по указу президента 
