105 лет назад, 23 марта 1915 года, в селе Еленинка Оренбургской губернии появился на свет мальчик, которому будет суждено стать одной из легенд Великой Отечественной. Можно биться об заклад, что первым, а то и вовсе единственным именем, которое многие назовут по ассоциации со словом «снайпер», будет его имя. Оно простое — Василий Зайцев.
Был ли он самым результативным снайпером той войны — разговор особый, отдельный. Но в одном не сомневается никто — именно с него, с его снайперской школы, которую он затеял прямо на передовой, в Сталинграде конца 1942 года, началось снайперское движение как таковое. Конечно, меткие стрелки ценились и раньше. Но активное использование особо подготовленных снайперов на фронте — это дело как раз Зайцева, который тогда же, среди боёв, умудрился написать два учебника по снайперскому делу.
Употреблять словосочетание «меткий стрелок» как синоним слова «снайпер», разумеется, нельзя. Хотя, с одной стороны, вроде так оно и есть. Маленькая птичка бекас по-английски называется snipe. Размер и особенности полёта делают бекаса весьма сложной мишенью, попасть в которую может только истинный виртуоз, обладающий молниеносной реакцией, твёрдой рукой и острым глазом.
При этом забывается, что термин родился в среде охотников. А для настоящего охотника перечисленные качества, как принято говорить в математике, «необходимы, но недостаточны». Нужно кое-что ещё.
Об этом, кстати, говорит и сам Зайцев. Свою книгу «Записки снайпера» он начинает с рассказов о детстве. О том, как его дед Андрей брал маленького Васю, которому не было ещё и пяти лет, в тайгу. И обучал главной охотничьей премудрости: «Ты вышел в лес зверя промышлять. Посиди, осмотрись, установи, кто в этом лесу был в твое отсутствие. Скинь с головы малахай, прислушайся к птичьему разговору, определи жизнь в лесу... Если птичий разговор приближается, нужно занять выгодное положение, притаиться и ждать: зверь идёт на тебя. Замри. Не шелохнись... Сиди в засаде так, чтоб он смотрел на тебя, как на клочок сена или кустик смородины. Лежи, не дыши и ресницами не шевели... Срастайся с землёй, припадай к ней кленовым листом и двигайся незаметно».
Распознать в этих ухватках манеру поведения и работы снайпера нетрудно. Гораздо труднее представить, что ни в армии, куда Василия Зайцева призвали ещё в 1937 году, ни даже в Сталинграде, куда он попал в сентябре 1942 года, никто толком об этом его умении не знал. Легенда могла вообще не состояться.
В самом деле — до армии парень окончил бухгалтерские курсы. На Тихоокеанском флоте сначала был писарем, потом начальником финансовой части. Прямо такой Данила Багров из фильма «Брат»: «Писарем при штабе отсиделся».
Конечно, «отсиживаться» он не собирался. На фронт его отправили после пяти (!) рапортов. Но и там, в Сталинграде его послужной список мало кого вдохновлял: «Такая специальность боевым командирам не нужна. Кто-то даже сказал: „На кой чёрт мне нужен ваш писарчук, у меня в части и без него такого добра предостаточно“. Я стою в стороне, настроение убийственное. Как тяжело чувствовать себя лишним, ненужным. Кто в этом виноват — не пойму...»
Кто-кто... Да тот же дед Андрей, который в числе прочего внушал внуку: «Никогда сам не хвались, лучше больше трудись, пусть твоё дело тебя похвалит».
Впрочем, сбылось всё как раз по слову деда. Да, снайпером на фронте Зайцев стал в известной мере случайно. Но это было тот самый случай, который просто обязан был произойти — рано или поздно. В присутствии командира полка Зайцев, почти не целясь, уложил из обычной трёхлинейки двух немцев. Одного за другим. С дальнего расстояния. И вот результат: «Дайте ему снайперскую винтовку... Товарищ Зайцев, считайте всех фашистов, которых прикончите. Два уже есть. С них и начинайте свой счёт...»
Вот как раз со счётом у бухгалтера Зайцева и были самые серьёзные проблемы. Судя по всему, он и до этого случая отстреливал немцев вполне успешно — называют даже числу убитых им из обычной трёхлинейки. 32 фашиста. Но снайпером он тогда ещё формально не был, значит эти цели в зачёт не идут, хотя это и не вполне справедливо.
Однако и потом не всё понятно. Официально подтверждённых целей за всю войну насчитывают 242. Конкретно в Сталинграде — с 10 ноября по 17 декабря 1942 года — 225 подтверждённых целей. Именно этими цифрами чаще всего и оперируют, чтобы показать результативность Зайцева как снайпера.
Но как тогда быть с экспонатом музея-панорамы «Сталинградская битва»? Со снайперской винтовкой Зайцева, которую после некоторой доводки вручили ему в поверженном Берлине 1945 года? Доводка же состояла в том, что к прикладу привинтили табличку: «Герою Советского Союза, гвардии капитану Зайцеву Василию. Похоронил в Сталинграде более 300 фашистов». Ну, так что? «Более 200»? Или всё-таки «более 300»?
На самом деле аналитики склоняются к цифре, превышающей даже самый крупный счёт как минимум втрое. То есть около тысячи «просто» убитых — без подтверждения сторонними наблюдателями. Что вполне вероятно. И, в общем, не противоречит косвенным свидетельствам.
Дело в том, что немецких снайперов — и тех, кто выжил в Сталинграде, и тех, кому они успели передать свой опыт и сноровку, перенятую у Зайцева, — в 1944 году перебросили в Нормандию, чтобы создать союзникам во время высадки максимум проблем. Так вот. Во время Первой Мировой английские снайперы вели свои дуэли с немецкими примерно на равных. А вот сейчас даже те, кто помнил поединки четвертьвековой давности, характеризовали действия своих немецких противников термином «снайперский террор».
И это говорили о битых немцах. О тех самых, что проигрывали и самому Зайцеву, и выпускникам его фронтовой школы снайперов по всем параметрам. Кстати, англичане и американцы были настолько впечатлены его школой, что в соответствующих военных и военно-исторических трудах называют её выпускников русским шутливым термином, происходящим от фамилии основателя и наставника — Zaichata. И дают пояснение с прямым переводом: «Baby hare, leverets».
Затоваренная бомботара, или каким местом свистел «Юнкерс» 
Война в сахарной пудре 
Махновская сказка. Анархиста считали заговорённым от пуль 
Елена Зелинская: Генералы лейтенанта Шмидта 
