…Последним забрали Серёжку, самого «тяжёлого». Даже директор детдома не верила, что его возьмут. Он и сам уже отчаялся. И готовился тихо выть всю ночь один в пустом детском доме, поджав коленки к животу и мусоля во рту краешек одеяла. Только об этом и думал, пока трясся в казённом автобусе по пути из психиатрической больницы, где время от времени лежал. Кто такого возьмёт? Но перед крыльцом интерната стояла машина. «Это теперь точно за мной!» Это точно были за ним. 179-м воспитанником Новолеушковской коррекционной школы-интерната. Последним.
Сегодня в интернате остались только 179 заправленных, без единой складочки кроватей и ночная няня. Няня теперь коротает дежурства в подозрительной тишине и с женским романом. Нету в детском доме работы: дети все дома.
Там, где речка Сухонькая впадает в речку Тихонькую, стоит станица Новолеушковская. Знаменитая по двум статьям. Во-первых, где-то ближе к марту посреди села обнаружился цоколь старого здания поселковой администрации, где, как выяснилось, трудился когда-то Афанасий Медведев, дед самогó президента. А во-вторых, на всё село, если смотреть на карту, накинута паутинка из красных бумажных флажков. Это так отмечены дома станичников, которые разобрали из школы-интерната для детей с отклонениями в развитии всех его обитателей. Всех! Особенно много флажков - на Чкалова, где Татьяна Курасова живёт, директор детдома. Она для нацпроекта потрудилась не хуже, чем внук того самого Медведева.
«Станичники, добрые, выручайте! Возьмите ребят на время ремонта, пока мы тут с угля на газ переходим!» - сказала она осенью 2006 года. К вечеру того же дня вызвались добровольцы, сотрудники интерната и жители разных улочек, взять погостить чужих крох, чтобы никогда их уже не вернуть...
«Там всё зачтётся»
Провожали в гости с двумя наказами: слушаться взрослых и не брать чужого. Взрослые тоже получили ценные указания: включить в меню чипсы, шашлык, салат оливье, окрошку и холодец - в детском учреждении это всё под запретом, пусть попробуют. И главное: «Обнимать не менее 4 раз в день!!!» Три восклицательных знака. Тоже чтобы успели попробовать...
На следующее утро Татьяна Курасова, лауреат премии Макаренко, ждала детей обратно - на уроки, после первой ночёвки дома. Стояла на крыльце и тряслась мелкой дрожью. С улиц вдоль и поперёк Тихонькой и Сухонькой стекались в воронку интернатских ворот сначала белые банты, потом ранцы, потом невыспавшиеся взрослые. Выбывших из строя не было.
«Они мне всю жёлтую краску извели!» - констатировала после первого урока директор Курасова, преподаватель ИЗО. До этого расходовали только чёрную гуашь - банками. «Мой дедушка - пчеловод» - подпись под одим из рисунков. «Ночь же всего одну там переспали, а у него уже дедушка! Пчеловод!» Дальше - больше. К октябрю энурезники перестали писаться в постель. К ноябрю девочки научились варить домашний борщ, а мальчики - орудовать плоскогубцами. По первому снегу Костя нацарапал палочкой под окном людей, которые приютили его на время газификации: «Мама, папа, я тебя люблю». А к Новому году Алёна Компаниец отправила великодушное письмо Деду Морозу: «У меня теперь есть всё, больше мне ничего от тебя не надо». У детей теперь была одна забота: чтобы трубы не починили.
Ну и у взрослых тоже мысли были всякие… Их потом, когда детдом стоял с новыми трубами отопления и без детей, часто об этом спрашивали: «Почему?!» Может, потому, что за эти объятия им платят как патронатным воспитателям? (800 руб. в 2006-м, 6325 - сейчас). Или потому, что свои уже выросли, а хочется ещё кого-то понянчить? Или так: там всё зачтётся?..
Первой тогда, в декабре 2006-го, сдалась учительница прикладного труда Лена Пономаренко, фея бисера, батика, пасхальных расписных яиц, пялец и вышивки крестом. «Не отдам», - сказала. Три девицы под окном в кабинете труда - это её, Ленины. Все длиннокосые, друг на друга не похожие, с иголками в руках. Это их она сначала учила на уроках вышивать мулине иконы, потом взяла «погостить» к ним с мужем домой, где они так же рядком и сидели с пяльцами. А теперь… Все Пономаренко боятся августа, когда девочкам выпускаться из коррекционной школы и уезжать поступать. «Как я без них? Мы прям думаем, что бы тут такого вытворить. Окна повыбивать, что ли? Чтобы на второй год их оставили»...
Мы колесим вдоль и поперёк Тихонькой и Сухонькой, навещаем семьи станичников. «Потому что есть ещё некоторые, которые не верят во всё, что у нас тут происходит. Так вот, смотрите!» - директор Курасова и сама не до конца верит в свалившееся счастье. «После Лены стало ясно: ночные няни остались без работы… Пришлось сократить часть сотрудников. Некоторые уволились сами - сидеть дома с нашими детьми, зарплата патронатного воспитателя позволяет. А в интернате теперь работает центр поддержки патронатных семей».
Дети на заказ
Кладовщица Лиля поняла, что не отдаст детей, так: «Они телевизор смотрели, я рядом в кресле уснула, и сквозь сон чувствую: птицы мои меня молча по голове гладят…» Лилины «птицы» - семиклассники Орленко Тёма и Чайка Саша. Лилин собственный 14-летний сын Руслан смотрит программу «Время» и выписывает газеты. И вот на соседний диван к такой умнице прилетела парочка из коррекционной школы… «До интерната и в трубах водосточных ночевали, и крыс жарили…» Это Лиля не про своих птиц говорит. Так, вообще, в среднем по интернату. Врать не буду, пацаны за энциклопедии в доме у Лили не сели. И Русланову копилку разбили - накупили жвачек. И удивлялись долго, что хлеб режут ножом на доске, на унитаз можно садиться и на свете бывают консервы. Но: «Я им записку пишу, что купить. Бидон молока. И деньги даю в ладошку. И они приносят бидон молока. Как обычные дети…»
У Матвиенко в гнезде - сразу тройня. «Мам, пап, хотите стать родителями ещё раз?» - спросила 21-летняя Наталья, трудившаяся в детдоме бухгалтером, когда началась история с трубами отопления. Родители были не против. Наталья привела в дом трёх девчат.
Светлана - соседка Лили. Её детская «эпидемия» коснулась, когда все брошенки из детского дома были разобраны, а к Курасовой начали ходить ходоки: «Татьяна Иванна, а может, кто ещё остался?» Света Волкова, у которой муж пожарный и взрослая дочь, записалась на «двух девочек. Чтоб обязательно голубоглазые, светленькие, маленькие. Чтобы ещё с ленточками, бантиками поиграться…» Машу и Олю Светлана ждала год. Третьеклассницы были как на заказ. И не скажешь, что их забрали у пьяниц, что попрошайничали, жили в домах без окон, ходили без тёплых одёжек... Света повязала им ленты. И теперь они все трое - беленькие и голубоглазые - гоняют по двору цыплят, и у них застенчивое такое счастье, на троих...
Светины долгожданные цыплята прибыли с партией в 17 человек из Апшеронского детского дома. Их ещё никто и в глаза не видал, а у Курасовой они были уже заранее расписаны и разошлись по домам в одночасье. «А сейчас уже 30 человек станичников в очереди на детей стоят! У нас теперь задача - собрать вместе всех братьев и сестёр».
«Я уже решила - ещё одну Чайку возьму, - говорит кладовщица Лиля. - Их всего 10 человек, а к нам в интернат должны младшего, пятиклассника, прислать. Отдам братьям всю комнату, и будет комната Чаек. Птицы мои… И я тоже ведь птица. Мама-аист...»
…Я листаю семейный альбом, один на всю станицу. Гербы разросшихся семей новолеушковцев, нарисованные детскими руками. Все сплошь обвитые по кругу золотыми лозами ангелы, голуби, солнца, ладони… Можно по-разному вертеть эту историю и примерять её к новым президентам, законам и нацпроектам. Но главное, что эта история с трубами отопления показала станице Новолеушковской, а затем и всей стране: оказывается, не так уж и страшно взять под своё крыло чужого птенца.
Главное - обнимать не менее 4 раз в день. Три восклицательных знака.
