В узком коридоре Свято-Димитревской православной школы седой мужчина c топорщащимися усами ставит бутылку воды на кулер.
– Ты директор сегодня, что ли? – с беззлобной усмешкой обращается он к молодому темнокожему парню – ученику десятого класса Никите Тау.
– Сан Саныч, не дерзите, а то уволю с волчьим билетом, – ехидно отвечает Тау и, повернувшись в мою сторону, добавляет: – Кстати, это был настоящий завхоз.
Сегодня шестнадцатилетнему Тау можно всё: крутиться в директорском кресле, инспектировать уроки, которые ведут его одноклассники, делать замечания, хвалить, ругать. Он и правда директор школы. На один день.
Замени меня
Свято-Димитревская православная школа располагается в здании больничного храма: белые стены, крутые лестницы, узкие проходы и тесная, но довольно уютная столовая, именуемая читальным залом. Ученики едят посменно – слишком мало мест. На стенах в коридорах – ватманы с математическими задачами, информационные листки о воспитании и портрет Николая II. В раздевалке ощущается старый школьный запах: типографская краска, меловая пыль и дерево. В этой школе учатся воспитанники детских домов, дети из многодетных семей – прихожан Свято-Димитриевского храма и детских домов службы «Милосердие». Учатся тому же, что и везде – физике, истории, русскому языку и ещё немного – православной культуре. Раз в год школа проводит «День дублёра», позволяя ученикам заменить учителей и самим провести уроки у школьников. Сегодня замен больше, чем обычно: кроме учителей, в школе появились новые завучи, завхоз и директор.
– Никита, а меня кто заменит? – повар школьной столовой, улыбчивая женщина в цветастых косынке и фартуке цепко хватает нового директора за рукав.
– А Вы незаменимы! – увиливает он.
Перед утренней линейкой – молитва. Две темноволосые девочки лет восьми, стоящие рядом со мной, тихо подпевают за батюшкой «Отче наш».
.jpg)
«Я не буду произносить громких слов. Скажу так: сегодня день, когда ученики заменяют преподавателей», – громко объявил Никита Тау всем собравшимся.
По залу пронёсся восторженный шёпот: уау!
«Я дублирую отца Александра. Ну, момент сана, жены и семи детей – это я решил опустить. Вообще, должность директора – самая сложная. Но в моём случае, – Тау сделал многозначительную паузу, – всё гораздо прозаичнее».
Новоиспечённый директор поднимает руки чуть выше плеч, подавая собравшимся знак: тише. «Короче говоря, – продолжает он, – трудно будет не только тем, кто проводит уроки, но и тем, кто слушает их. Вам захочется посмеяться, поиграть, вам не захочется их слушать, потому что они будут неинтересные. Я прошу вас проявить высшую степень вашего приличия».
После звонка
Звонки в Свято-Димитриевской православной школе звонят на манер церковных колоколов. Иногда здесь ещё ставят музыку из фильма «Властелин колец».
Тау заходит в кабинет и садится за последнюю парту. Урок русского языка в младших классах. За учительским столом – восьмиклассница.
– Было задано назвать вкусные или зубастые буквы, – обращается она к детям.
– Я думаю, что «о» – вкусная, потому что похожа на бублик, – быстро проговаривает одна из учениц. – И на блинчик. А ещё она круглая.
– Ну, хорошо, садись.
– Не проще было минус два «а» здесь? Всё в минусах. Эх, ты. Блондинка, – десятиклассники на уроке алгебры друг с другом не церемонятся.
– А я домашнее задание сделала, – сообщает «директору» довольная учительница и садится в самом конце ряда.
– Лох, – шепчут и смеются одноклассники Тау.
– Красная карточка! – огрызается в ответ Никита и выходит из класса. – Эх, тяжела ты, шапка Мономаха.
Настоящий директор школы, священник Александр Лаврухин, обычно ведёт у старших классов уроки физики, а сегодня просто наблюдает за детьми. «Если День дублёра проводится серьёзно, он служит реализации разноплановых целей, – поясняет он. – Раньше мы выбирали только техническую администрацию – завуча, составляющего расписания. Не было ни завхоза, ни дежурного администратора, ни директора.
Дети, увидев себя у доски, немного по-другому начинают смотреть на работу учителя. Они больше ценят качество преподавания. Понимают, как это трудно – сделать урок интересным, держать внимание класса. Мы за несколько месяцев объявили о дне самоуправления и предложили всем желающим в нём поучаствовать. Они чувствуют, что им доверяют».
Господь знал, что будет вся эта катавасия
Спрашиваю у Никиты про семью. Он молчит.
«Если честно, у меня семьи нет, я живу в детском доме. Собираюсь окончить одиннадцатый класс, сдать ЕГЭ и поступить в Свято-Тихоновский гуманитарный институт на исторический факультет. Хочу стать священником. Наверное, только так я смогу спастись. Потому что, знаете, я человек, подверженный страстям. Это будет меня держать, надеюсь. Потом, мне действительно хочется служить Богу. Я пришёл к этому ещё в возрасте четырёх лет, хотя тогда я не мог сказать, почему мне этого хочется. Сейчас я подрос».
– Никита, отмажь меня с информатики, – друзья Тау подбегают к нему и просят даровать свободу.
– Вы понимаете, ребят, что это такое? – Никита возмущается, но, скорее, картинно. – Если узнают, что с «учителем физкультуры» пошёл ещё и «администратор школы», и я об этом знал и ничего не сделал, мне башку отвинтят!
– А ты скажи, что поставил меня в помощники! – быстро находят решение школьники и скрываются в коридоре.
– Вы хотите выйти сухими из воды! – кричит им вслед Тау. – Сейчас, по мере взросления, у меня появляются вопросы, на которые даже наши батюшки не могут ответить. Зачем это всё началось? По идее, Господь всё знал, правильно? Он знал, что человек согрешит, что будет вся эта катавасия, что даже я появлюсь – он всё знал. И я не могу понять, зачем всё это сделано? Может, я не понимаю божественного замысла? Мои друзья все воцерковленные, крещёные, но я не скажу, чтобы они так сильно этим интересовались. Хотя в некотором роде они даже лучше, чем я.
Луи Армстронг на всю школу
Директор Никита и завуч Маша заходят в кабинет директора. Пусто. Темнокожий парень прыгает в большое кожаное кресло, крутится, неловко задевает локтем несколько листков на столе.
– Давай чего-нибудь отмочим? – гримасничая, предлагает Никита Маше. – Правда, из меня потом Ольга Васильевна омлет сделает. С луком.
– Ты кем будешь, когда вырастешь? Актёром? – спрашивает Маша у Никиты.
– Вот, видите, что я говорил. Все так думают! А ты, Маша, кем будешь, когда вырастешь?
– Женой.
– Господи, какая банальность!
Оба смеются.
– Ладно, я пойду на языковой, выучу испанский и итальянский и буду бесплатно ездить в Испанию и Италию. И учить там.
– Ты что, королевская особа, что ли?
Маша немного смутилась. Она рада, что учится в православной школе, потому что в обычных все курят, пьют и ругаются. Ей кажется, что под влиянием окружающей среды она стала бы делать так же.
– Ещё я чуть-чуть поучусь регентовать, – продолжает школьница.
– Регентовать-то зачем? – удивляется Никита.
– Всё в жизни пригодится.
В кабинет забегает настоящий школьный директор, священник Александр Лаврухин.
– Никита, Никита, что ты собираешься сделать?
– Так, сейчас будет кошмар. Я тут не при чём, – Маша хихикает и отходит к двери.
– Музыкальную паузу. Хочу поставить одну штуку.
– Ты спой лучше, What a wonderful world, например.
Никиту уговаривают несколько человек – два «завуча», ученик и настоящий школьный директор. Наконец, Тау соглашается, но требует, чтобы все вышли. «I see trees of green… red roses too», – хрипло начинает десятиклассник и тут же оборачивается – не смеётся ли кто над ним? Мощный голос темнокожего школьника разносится по всему зданию.
Звенит школьный звонок.
– Ой, завтрак! – Маша вскакивает с кожаного дивана и бежит в читальный зал.
В читальном зале на первом этаже нет книг и формуляров, зато есть кухня, кастрюли, тарелки, завтраки и обеды. И ещё человек, который во время трапезы читает вслух книгу.
Школьники шумно возятся у столов: разносят чашки и столовые приборы. Сегодня на завтрак омлет с сосисками, хлеб с маслом, стакан молока, зефир, яблоко и чай. За учительским столом преподаватели вполголоса обсуждают уроки.
– У меня по плану подвиг, – бодро сообщает коллегам одна из учителей.
– А у меня по плану – пережить самоуправление в 11 классе. Хуже всего себя ведут старшеклассники: к доске не пойду, это не хочу, это не буду, – сурово замечает вторая.
– Самое время почувствовать разницу между туризмом и эмиграцией, – добавляет третья.
Учитель должен
– Дай стиралку! – шёпотом просят с соседнего ряда. На последней парте мальчик косит глазами в тетрадь соседки. Она улыбается и чуть приподнимает локоть, чтобы он мог списать ответы.
Во время перемены школьники выдают всё, на что способны: свистят, кричат, скачут и даже успевают подраться, правда, их быстро разнимают.
– Давай дневник. Ты дрался! – учитель-семиклассник пытается взять дисциплину под контроль.
– Он пошутил, не надо дневник. Просто сиди тихо, – перебивает его напарница. – Закрыли учебники. Сегодня повторяем слова. Весна?
– Spring.
После уроков школьники собираются на первом этаже, чтобы обсудить, как всё прошло.
– Самое сложное – поступать честно. Ставить оценки честно. Да, и не надо орать! – рассуждают Настя и Маша, которые только что закончили вести урок «окружающего мира» в начальных классах.
– И учитель должен быть интересным.
– Учитель ничего не должен! Учитель может! – вступается за абстрактного преподавателя их одноклассница.
– В других школах невесть что творится: курят, пьют, бьют, матом орут, – скороговоркой произносит универсальный набор слов Настя.
– Вот если бы православную школу объединить с обычной, – мечтательно отзывается Маша.
– У меня подруга хочет перейти. Уже пять школ сменила. Ей везде не нравится. Везде пьют, курят и бьют. А у нас нет.
