■ Более половины убыли личного состава как в русской, так и во французской армиях приходилось на небоевые потери. В основном - от «нервической горячки» (сыпной тиф) и «кровавого поноса» (дизентерия). Ещё хуже было раненым, так что солдаты перед боем молились о том, чтобы сразу попасть на тот свет, миновав по дороге полевой лазарет.
■ Обезболивающих и антисептиков, по сути, не было, не говоря уж о рентгене. Пулю в ране искали стальным зондом, обезболивали в лучшем случае стаканом водки, в худшем - ударом деревянного молотка по черепу.
■ Любое серьёзное ранение конечностей почти неизбежно приводило к ампутации при помощи кривого ножа и пилы для кости.
■ И рядовых, и генералов лечили примерно одинаково. Князь Багратион, например, погиб из-за того, что хирург плохо вычистил его рану, полученную в Бородинской битве.
Осколок гранаты попал в бедро, рана была загрязнена обрывками одежды, травой, землёй. Всемирно известный полководец, командующий армией, умер от гангрены, а ведь лечил его главный медик действующей армии Яков Виллие!
■ С гуманностью во времена наполеоновских войн тоже всё обстояло не просто. После ухода из Смоленска русская армия оставила в городе примерно 2 тыс. тяжелораненых - почти все они погибли. После Бородинской битвы в Можайске «на милость победителя» бросили 8 тыс. нетранспортабельных солдат и офицеров. У французов же было достаточно своих раненых, поэтому русских просто выкидывали на улицу из окон госпиталя. В самой Москве от 3 до 4 тыс. раненых сгорели во время пожара.
