Василий: - Вячеслав Васильевич, как вы считаете, когда мы выйдем из кризиса?
Костиков Вячеслав: - Думаю, что на это уйдет еще 2-3 года. Учитывая, что кризис только подчеркнул болевые точки, которые свойственны для России. Страна находится в глубочайшем кризисе уже на протяжении 10-15 лет. А если копнуть глубже – думаю, что кризис страны начался в 1917 году, когда естественное и динамичное развитие страны было прервано. Отставание, которое возникло в результате затянувшегося коммунистического эксперимента, - это несколько десятилетий. Вот кризис России как системы ценностей, конечно, потребует не одного десятилетия. Это надо понимать.
Последние кризисные моменты для меня подтвердили истину, что наша экономика остается олигархической. Если посмотрим на денежные потоки из бюджета, они пошли в карманы людей, которых мы называем олигархами или в крупные госкорпорации. В средний и малый бизнес денег не пошло, а мы знаем, что основой развития экономики является средний бизнес. Он наиболее динамичный. Вот этого нет. На Западе 60-70% прибыли и инноваций исходит из среднего класса. У нас не больше 20. Мы в этом отношении отстаем.
У нас многие проблемы, связанные с бизнесом и участием его в национальном развитии, связаны с тем, что переход к рыночной экономике произошел очень быстро. За такой период класс ответственных собственников и не мог возникнуть. Нужно отдать себе отчет, какие люди пришли в бизнес. Не самые лучшие. Огромные активы государственной собственности не всегда пришли в руки компетентных людей. Собственность расхватывалась по принципу кто ближе к власти. И очень активно участвовал криминальный мир. А эти люди не умеют работать в системе капиталистических ценностей и нравственных ценностей. Никто не отрицает, что наш бизнес в основном занят купи-продай. У нас еще не родился тот класс собственников, который умеет делать бизнес на инновациях.
Женя: - Как вы считаете свиной грипп в Украине это предвыборный ход Тимошенко или серьезная угроза?
К.В.: - Тему гриппу обсуждают в каждой семье. Одно из мнений – то, что опасность сильно преувеличена. И в заявлениях чиновников, и специалистов, говорится, что количество заболевших свиным гриппом меньше, чем обычным гриппом. Не хотелось бы огульно обвинять фармацевтические компании, но их интерес к взбалтыванию этой теме очевиден.
Варя: - Скажите, какое место в вашей жизни занимает Интернет? Бываете ли вы в социальных сетях, отвечаете ли на вопросы?
К.В.: - У меня чисто профессионально-потребительское отношение. Я прихожу в офис и просматриваю новостные сайты. Глубинного погружения нет. Я не фанат интернета, для меня это чистая прагматика – увидеть, что происходит в мире. По социальным сетям я не лажу. Времени нет, и не хватает молодежной квалификации.
Денис: - Вячеслав Васильевич, как вы относитесь к современному ТВ? Что смотрите?
К.В.: - Смотрю очень мало. В основном новостные программы. В этом отношении, как всякий журналист, я информационный наркоман. Приезжаешь с работы - все вроде знаешь, но все равно включаешь новостные программы и по три раза снова их смотришь. По вечерам, иногда поздно, смотрю хорошие фильмы. Есть музыкальный канал «Меццо», я являюсь фанатом этого канала. Развлекательные программы наши, когда нас пытаются отвлечь от грустных проблем, я не смотрю. Да и фильмы смотреть убыточно. На просмотр полуторачасового фильма нужно потратить 3 часа.
Молодежь не любит, чтобы им вправляли мозги, а телевизионная аудитория - люди среднего возраста и пожилые, они выходцы из советской эпохи и привыкли, чтобы ими управляли. Проблема не в том, что телевидение плохое. На телевидении любой страны много пустого. Наше не лучше и не хуже. Проблема в том, что все меньше людей доверяют нашему телевидению, это проблема для власти. Люди принимают собственные решения, не те, которые пытаются продиктовать.
Это проблема доверия к власти. Оно падает. Причем возникает странный парадокс. Когда мы смотрим на рейтинги Путина и Медведева, они высоки. Но когда людей начинают спрашивать, а устраивает ли их курс, по правильному ли пути идет страна, большое количество людей считают, что страна идет не по правильному пути. Возникает странный парадокс. Мы верим лидерам, но говорим, что они ведут нас не туда, куда нужно. На Западе это было бы совершенно невозможно. У нас это традиция даже не советской России, а монархическая традиция, когда как бы ни плох был батюшка-царь, это у него бояре плохие.
Я вспоминаю скандалы вокруг последних выборов в Мосгордуму. Мы могли бы получить сокрушительный процент «Против всех». Не знаю, насколько можно верить исследованиям, но в Интернете появились шокирующие оценки. По некоторым данным, только 3% считают, что выборы в Мосгордуму были честными. Даже если только 30% считали бы так – это все равно катастрофа.
Женя: - Вячеслав Васильевич, что вы думаете о майоре Дымовском?
К.В.: - С ним связан интересный феномен. Один из моих последних материалов отчасти касается этого сюжета. Я пытаюсь анализировать, почему дело Дымовского приобрело такой резонанс. Думаю, что отклик связан не с тем, что он раскрыл что-то новое. Даже если бы он достучался до двери Медведева и Путина, думаю, что им он бы не рассказал ничего нового. Тот же Нургалиев недавно рассказывал о крайнем неблагополучии дел в этой сфере. И вдруг такой скандальный всплеск интереса.
Думаю, это связано с процессами в обществе. Думаю, что была масса критических замечаний в последний год, идет жесткая критика правительства. Концептуально, иносказательно – Путина, хотя его личность стараются не трогать. Просто насыщение критикой общество уже не устраивает. Все всё знают, секретов нет. Когда зам. председателя Следственного комитета говорит, что взятки такие, что мама не горюй, какие признания еще нужны? Все знают, что это проникло в самые веселые сферы.
Но люди хотят уже крикнуть: мы не хотим жить так, нужно что-то менять. Не случайно статья Медведева «Россия, вперед», получила такой отклик в обществе. Президент открыто сказал, что так жить больше нельзя. В этой связи были высоки ожидания от Послания президента. Все ждали, что он скажет что-то очень резкое, новое, сильное, чтобы эту идею реализовать.
Я вспомнил сейчас как свидетель и участник перестройки, какое было тогда желание перемен. Сейчас воспроизвелась та же самая общественная ситуация. Все поняли, что просто критиковать и ругаться не хочется, это не интересно. Хочется реальных перемен.
В этой связи послание хорошее, интересное, но оно концептуальное и настроенное на десятилетнюю перспективу, а десять лет ждать уже не хочется. Хочется, чтобы было здесь и завтра. Выскочил с посланием этот майор, и все схватились за него. Все готовы хватить власть за грудки и трясти.
Возвращаясь к популярности Путина и Медведева – хорошо, что люди верят, это звучит как успокоение. Но система не работает. Два человека не могут изменить порядок вещей. Все последние 10 лет мы под завязку сыты проектами, но получается, что двигатель работает сам по себе. Два человека крутят педали. Народ видит, что они стараются. Для русского человека сказать, что начальник старается – уже очень многое. У нас все очень старались. Но сейчас пришло сознание того, что мотор, который вертят Путин и Медведев, работает, а сцепления с ведущими колесами нет. В своей статье Медведев это фактически признал. Карданного вала я в послании Медведева не увидел.
Дин: - Какие меры необходимо срочно предпринять, чтобы преодолеть круговую оборону многотысячного и ненасытного отряда высшего чиновничества, препятствующего модернизации?
К.В.: - Дело в том, что общество в целом уже понимает, что нужно сделать. Все осознали преграды, которые стоят на пути модернизации. Это сохраняющийся олигархический характер экономики, отсутствие конкуренции, честной судебной системы, которая могла бы защищать настоящих честных предпринимателей. Эти беды можно перечислять долго. Список проблем и основных болевых точке в течение нескольких лет ясен.
Но мы же видим, что благие пожелания, критика остается критикой. Коррупция не падает, даже продолжает расти, несколько месяцев назад Путин в отчаянии прокричал где посадки – посадок нет. Отлавливают мелких чиновников.
Я как человек, который хорошо усвоил уроки сталинской России, когда были мощные чистки, не хотел бы призывать, что надо так серьезно зачистить аппарат. Страшны не какие-то посадки одного. Если посадят бандита, лоббиста, коррумпированного чиновника, ничего плохого тут не будет. Люди, испуганные сталинскими чистками, боятся таких фраз. Но я думаю, что Путин тоже имеет в своей генетической памяти все эти страхи. Поэтому я уверен, что он не имел в виду, что нужно снова возобновлять ГУЛАГ. Думаю, что интересен пример Италии, где в последние несколько лет достаточно серьезные успехи достигнуты в борьбе с коррупцией. Там было несколько десятков или сотен ярких посадок, когда отлавливали и сажали действительных бандитов и коррупционеров. Это не привело к ГУЛАГу. Люди должны почувствовать, что топор над коррупционерами время от времени падал.
Вадим: - Очень хотелось бы узнать ваше мнение по вопросу противостояния госкорпорации «Газпром» с жителями Санкт-Петербурга по поводу реализации проекта «Охта-центр» в исторической части города.
К.В.: - У меня тут двойственное мнение. Есть разные варианты развития культурного облика таких городов. Есть пример Парижа, где очень бережно относятся к сохранению. И есть пример Лондона, где современные архитектурные формы внедряются в самый центр. Здесь просто нужен здравый смысл. Я бы сказал, что Петербург – особый город. Это архитектурная гордость России, удивительная гармония. Нужно бережно относиться. Если бы мне сказали, куда бросить бюллетень, я бы бросил в сторону нет. Когда-то говорили, что Эйфелева башня – надругательство. Но она одна. Например, в Москве строится сити-центр, он вне исторического центра, у меня он аллергии не вызывает. К центру нужно относиться бережно.
Виктор: - Введение смертной казни может искоренить коррупцию в стране. Как вы относитесь к китайскому опыту?
К.В.: - В Китае рубят головы. Общество уже сформулировало отношение к смертной казни. Я тоже придерживаюсь точки зрения, что смертная казнь не нужна, потому что пожизненное заключение хуже. Но в США смертная казнь в каких-то случаях применяется. Думаю, что несколько пунктов, по которым она могла бы практиковаться, можно было бы оставить. Другое дело, что искоренит ли это коррупцию, ведь в Китае она зашкаливает. Нужны другие методы. Другое дело – педофил. Ему надо отрубать или органы, или голову.
Сергей: - Место работы не планируете поменять, чтобы в более полной мере реализовать талант публициста?
К.В: - «АиФ» для меня дает достаточный простор писать о том, о чем я пишу. Мы даже с главным редактором никогда не обсуждаем тему моей будущей статьи. Мне приятно сознавать, что, судя по сведениям, которые доходят из Кремля, руководство страны читает мои публикации. Это приятно.
Но все чаще получаю письма: как остро пишете, а ни черта не меняется. Приходится констатировать, что реакции конкретной нет. Это иная ситуация, чем была в советский период, когда была жесткая система. «Правда» написала, первого секретаря сослали. Действенность прессы невелика. Но каждый должен быть на своем рабочем месте. Капля точит камень. Я делаю свое дело. Думаю, что и публикации «АиФ» имеют какое-то значение. Депутаты читают, главному редактору звонят сверху с обидами. Значит, на какую-то мозоль наступаем. «АиФ» при миллионных тиражах создает настроение.
Эра: - Как Вы относитесь к повышению пенсионного возраста и к дискриминации при приеме на работу людей старше 40 лет?
К.В.: - Мне уже даже больше, чем 65, и я с удовольствием работаю и ничего плохого в этом не вижу. Дело в том, что состояние современной медицины позволят людям чувствовать себя еще достаточно молодыми. И это правильно – почему не разгрузить пенсионную систему? Лучше дать возможность людям работать до 65, но потом платить более солидную пенсию. На Западе это есть, пройденный этап. К 40 годам люди только накапливают опыт, который нужен. Это болезнь начального развития, когда в менеджеры набирали 20-25 летних, казалось, что сейчас они все разрулят. Сейчас многие компании меняют молодых и ловких, пересматривают параметры кадровой политики.
