500 лет назад началась роспись Успенского собора, первого «итальянского» сооружения на территории Москвы.
Мы уже пять веков живём в итальянской Москве: перебираем подошвами чётки площадей, нанизанных на Бульварную и Садовую дуги, взбираемся на горбатые мостики Яузы и Водоотводного канала, с которых разве что не видим чёрно-золотых гондол.
Чем Москва не Виченца?
После падения «второго» Рима - Константинополя российская столица приняла духовную эстафету от последнего византийского императора вместе с рукой и приданым его племянницы Зои. Став в 1472 г. женой великого князя Ивана III и правительницей Руси, Зоя - Софья Палеолог - своим реальным перемещением из Рима второго в Третий Рим - Москву осуществила связь времён.
Амбициозный Иван III не удовольствовался ролью «византийского мужа». Избавившись от ига Золотой Орды, он хотел закрепить освобождение в зримых образах. Его посол в Италии Семён Толбузин нашёл болонского инженера и архитектора Аристотеля Фьораванти и убедил отправиться за славой в неведомую Московию. В Кремле болонец возвёл Успенский собор, равного которому не знали ни на Руси, ни в Европе. Впервые над густыми лесами и болотистыми топями поднялось гармоничное здание с ровными стенами, широкими пролётами, похожее на сияющие итальянские дворцы.
Следом за Фьораванти в Москву хлынули его мастеровитые соотечественники. Антон Фрязин из Виченцы (Антонио Джиларди) построил Свиблову и Тайницкую башни обновлённого кирпичного Кремля 1 (до итальянцев в Москве не обжигали кирпич, строили из камня). Марк Фрязин (Марко Руффо) возвёл Спасскую, Беклемишевскую и Никольскую башни, а вместе с Пьетро Антонио Солари завершил строительство Грановитой палаты.
Стены и башни Кремля продолжал строить Алевиз Старый (Алоизио да Карезано). А его преемник Алевиз Новый, отработав в Бахчисарае у Менгли-Гирея на строительстве ханского дворца, прибыл в Москву и возвёл шедевр Ренессанса - Архангельский собор, настенные аркады которого с кружевными раковинами тотчас переносят нас на пьяццо ди Сан-Марко в Венеции.
Создав коллективным гением великолепный ансамбль на Боровицком холме, в котором можно отыскать десятки деталей, похожих на те, что на зданиях Милана и Вероны, Пармы и Виченцы, итальянцы кое-что успели сделать и в остальных районах города: Китайгородскую стену 2 и шатровую церковь в Коломенском 3 приписывают Петроку Малому (Пьетро Франческо ди Аннибале), а Алевизу Новому - собор Петра-митрополита в Высоко-Петровском монастыре 4 и Владимирскую церковь в Старосадском переулке 5.
Пятый век Палладио
Вторично нашествие итальянских зодчих в Москву пришлось на начало XVIII века. Пётр I, мысливший себя просвещённым европейским монархом, не мог обойтись без мастеров с Апеннин. Марио Фонтана радикально изменил фасад и достроил ансамбль каменного дворца в Немецкой слободе. Растрелли-сын, построив дворец для Анны Иоанновны в Кремле, затем переместил его в Лефортовский парк, а рядом выстроил Оперный дом и Иллюминационный театр. Эти шедевры елизаветинского барокко не имели шансов дожить до наших дней - они были деревянными.
Современником Растрелли был Франческо Кампорези, руке которого приписывают барочную усадьбу Орлова-Денисова на Б. Лубянке, 14 7, и дом Лобанова-Ростовского на Мясницкой, 43 8.
А в конце XVIII столетия в Москве успел поработать, ещё до того, как прославился выдающимися сооружениями в северной столице, Джакомо Кваренги: он автор старого Гостиного Двора в Китай-городе 9 и шереметевского Странноприимного дома 10.
.jpg)
Перед Первой мировой войной на Спиридоновке, 30/1, архитектор Иван Жолтовский, столь же убеждённый последователь гениального зодчего Андреа Палладио, как столетием раньше - Кваренги, построил особняк для миллионера Гавриила Тарасова 11. Получив от заказчика карт-бланш, зодчий скопировал палаццо Тьене в Виченце, пропорции позаимствовав у Дворца дожей в Венеции. Жолтовский до конца жизни варьировал палладианские мотивы в многоэтажных сталинских «сундуках». Таких, как на Моховой, 13 12, и Смоленской пл., 11-13/21 13, похожих на знаменитый «сундук» в центре Рима, поставленный при Муссолини и ехидно названный современниками «пишущей машинкой». А типовые кинотеатры 1950-х гг., спроектированные Жолтовским (например, «Победа» на Абельмановской ул., 17а 14), - почти ученически срисованные виллы Палладио.
.jpg)
Традицию украшения Москвы архитектурой с итальянскими реминисценциями продолжает одарённый российский зодчий Михаил Филиппов. Его «Римский дом» во 2-м Казачьем пер., 4-6 15, - попытка современную архитектуру делать качественно и на века, от чего мы отвыкли со времён Фьораванти и Кваренги.
Фото Эдуарда Кудрявицкого, Валерия Христофорова
