Заместитель председателя Народного совета ДНР Денис Пушилин рассказал в интервью АиФ.ru о том, как Киев не соблюдает минские договорённости, какие цели преследуют США и за что воюет Донбасс.
«Киев имитирует выполнение минских договорённостей»
Екатерина Ларинина, «АиФ»: На сегодняшний день уже очевидно, что ранее достигнутые минские договорённости не соблюдаются. Почему так происходит?
Денис Пушилин: Начнём с того, что документ был достаточно компромиссный, а вот имплементация идёт очень болезненно. Болезненно, наверное, для обеих сторон — и для нас, и для Киева. С нашей стороны мы находим инструменты и механизмы для выполнения определённых пунктов, которые от нас требуются. Киев же слишком многолик: слишком радикализирован парламент, который не позволяет идти на конкретные шаги по мирному решению конфликта, ситуация в целом очень обострена влиянием кураторов из-за океана. Как только мы видим проявление позиции США, так она тут же находит отображение в лице Киева.
Обратите внимание: Киев договорённости не соблюдает, нас во всём обвиняет, но из мирного процесса не выходит. Они имитируют выполнение некоторых пунктов. Это касается закона об особом статусе: они приняли постановление с перечнем населённых пунктов. Для того чтобы отчитаться перед Европой, этого вполне достаточно. Но закон так и не вступил в силу. Теперь они проводят регулярные заседания комиссии по конституционной реформе под предводительством Гройсмана. До сентября, как задекларировал Порошенко, должна пройти конституционная реформа. Но согласно 11 пункту комплекса мер (предусмотренных Минском-2 — прим. ред.), конституционная реформа должна пройти по согласованию с представителями Донецка и Луганска.
Стоит ли говорить о том, что мы в эту комиссию а-ля Гройсман не включены? Мы там не представлены, соответственно, мы там ничего не согласовываем, наши варианты и предложения не рассматриваются. В ближайшее время они планируют принять закон о выборах на нашей территории, с нами это не согласовано и, соответственно, нарушает комплекс мер от 12 февраля.
В результате мы придём к тому, что Киев в конце года начнёт рассказывать во всеуслышание, что он выполнил пункты — по конституционной реформе, пункт про народную милицию и т. д., и потребует выполнения пункта о контроле за границей. Естественно, мы увидим содействие в этом вопросе со стороны Европы и США. Но это не выполнение, а лишь имитация реализации минских соглашений со стороны Киева.
Нормандский формат подчёркивал как раз диалог, поиск компромиссных решений, а потом их реализацию. Но, к сожалению, Киев пытается многое делать в одностороннем порядке, в результате ситуация заходит в тупик. Мы по сей день фиксируем обстрелы и гибель мирных граждан, что есть откровенное кощунство после того, как был подписан документ о перемирии, и всё должно решаться за столом переговоров.
— Чего вы ждёте от ближайших переговоров и консультаций в Минске 16 июня?
— Это будут очень маленькие шаги. К сожалению, у нас с Киевом кардинально противоположные взгляды практически на все вопросы.
— Дальше можно ждать усиления противостояния?
Мы балансируем на грани большого противостояния и являемся лишь частью шахматной доски. Мы должны оценивать всё в комплексе, нельзя вычленять и оценивать какой-то один конфликт. Конфликт в Донбассе в этом свете отнюдь не просто внутриукраинский, как бы кто это ни хотел так представить.
— Про Саакашвили уже сказано. К этому можно прибавить раскачивание ситуации в Приднестровье, решения о поставках США оружия Киеву — решение с отложенным стартом, передача ЕС техники Украине «для охраны границ». К чему всё это ведёт? Какова конечная цель этих шагов?
— Это очередные шаги к тому, чтобы приблизиться к границам РФ.
Ведь прямого влияния на переговорный процесс США не имеют. Хотя попытки неоднократно предпринимались. Основным участником урегулирования конфликта выступает Европа, для которой дорого обходятся амбиции США. Мы прекрасно понимаем, что санкции, которая наложила Европа на Россию, болезненно сказались на обеих сторонах. Экономически выигрывают только Штаты. Также стоит учитывать, что сегодня на геополитическом пространстве появились, помимо РФ, и другие сильные игроки — это Китай и страны БРИКС, чья позиция сейчас косвенно или прямо влияет на все конфликты мирового масштаба.
«Для нас идеальным было бы вступление в состав Российской Федерации»
— Есть несколько игроков: Россия, Донбасс, Украина, Европа, США. Какую позицию занимает каждый из них, и какие цели каждый из них преследует?
— Для нас идеальным было бы вступление в состав Российской Федерации. Однако минские соглашения, которые подписали главы наших республик, предполагают несколько иной выход из сложившейся ситуации. Если Киев будет выполнять все пункты минских соглашений, то мы придём к особому статусу. Будет это автономия или назовётся как-то по-другому — это вопрос будущего. Естественно, для нас и меня лично очень болезненно говорить о том, что мы можем оказаться в составе Украины. Многих не успокаивает, что это будет какой-то определённый особенный статус, но само словосочетание «в составе Украины» уже вызывает некоторую неприязнь. У многих, включая меня, погибли родственники, друзья, знакомые, соседи. Они были бесчеловечно убиты в, казалось бы, мирное время в цивилизованном обществе.
В позиции Украины, к сожалению, нет какого-то единого вектора. В Киеве произошёл государственный переворот, участие в котором принимали различные силы. Те, кто сейчас стоит у власти, прибегли к услугам ультрарадикальных сил, от которых теперь пытаются всячески избавиться. Но может получиться наоборот — ультрарадикальные силы сейчас могут избавиться от правительства. Порошенко один день привержен минским соглашениям, на другой день опять захватывает аэропорт. Он противоречит сам в себе, причём в ярко выраженной форме.
Украина с опаской смотрит на возможность мирного решения вопроса, так как мирная жизнь породит много вопросов к правительству.
У ЕС и США позиция неоднозначная. Даже внутри американского истеблишмента есть «ястребы» и «голуби». Европа же склонна к мирному разрешению вопроса, потому что многие прекрасно понимают, к чему может привести накал страстей в центре Европы.
В итоге три стороны — мы, Россия и Европа, которые хотят мира, и есть две стороны — Украина и США, которым выгодна война.
«Мы не хотим быть государством-иждивенцем»
— Донбасс уже больше года находится в состоянии гражданской войны. Люди устали. Насколько велик запас терпения?
— Достаточно большой процент людей готов терпеть. Я уполномочен отстаивать позицию ДНР в Минске. Ко мне поступает много обращений из оккупированных городов, люди говорят: «Мы понимаем, что когда вы нас будете освобождать, то нас будут уничтожать эти нехорошие люди, но мы не готовы жить в их государстве». Это есть не только на нашей территории, но и в городах, которые не находятся под нашим контролем — Знаменск, Краматорск, Константиновка, Мариуполь.
— Люди, которые прошлым летом массово уезжали из ДНР, возвращаются обратно?
— Вернулись, вернулись очень многие. Сейчас немного спокойнее, чем прошлым летом, когда снаряд мог прилететь в любой район. Хотя гуманитарная ситуация продолжает оставаться довольно напряжённой. Сглаживает ситуацию то, что мы уже начали выплачивать пенсии внутри республики, начали выплачивать социальные пособия и зарплату бюджетникам. Не в полной мере, к сожалению, но это уже серьёзный шаг. Мы запускаем предприятия, а это налоги. Всё это играет положительную роль.
Рассчитывать только на гуманитарную помощь из РФ постоянно мы не можем, мы не хотим быть государством-иждивенцем. У нас есть предпосылки для того, чтобы ситуация развивалась по другому сценарию. Мы вполне сможем и себя прокормить, и ещё помочь соседним регионам. Сейчас, убирая коррупционную составляющую, мы в этом убеждаемся. Даже учитывая закрытые предприятия, мы сейчас собираем налогов больше, чем раньше. Часть крупных предприятий, правда, всё ещё платит налоги в Киев. Это связано с тем, что как только первая гривна из налогов попадёт к нам, на это предприятие Киевом будут наложены санкции, сбыт приостановится, и предприятия закроются, а это десятки тысяч рабочих мест. Учитывая, что у нас и так много проблем, которые мы должны решать, мы сосредоточились на запуске других предприятий, а до этих очередь ещё дойдёт.
Когда Порошенко заявляет, что он не выплачивает нашим гражданам пенсии, потому что налогов нет, он лжёт дважды. Во-первых, государство обязано выплачивать пенсии не из текущих налогов, это обязательство государства. Во-вторых, от нас налоги в Казну Украины поступают.
— Прошлой весной был шанс реализовать другой сценарий, предотвратить войну?
— Не то что можно было, а нужно было. Мы тогда были согласны на гораздо меньшие преференции, нежели сейчас. Тогда нужно было садиться и разговаривать, а не проливать кровь и не терять столько жизней. Нам тогда в голову не могло прийти, что всё это дойдёт до откровенного применения против нас оружия.
— Но Киев утверждает, что воюет не с мирными гражданами Донбасса, а с российскими военными?
— Послушайте, все мы видели Парад Победы в Москве. Если бы они действительно воевали с российской армией, сколько бы понадобилось часов, чтобы действия переместились в Киев, во Львов, куда угодно. Если они считают, что воюют с российской армией, пусть объявят войну России, пусть прекратят дипломатические отношения, пусть позакрывают свой бизнес в России. Но видим совершенно другие действия. Но война либо есть, либо её нет. Так что это лишь оправдания Киева, которые влекут за собой гибель мирных жителей. По самым скромным подсчётам, с начала событий погибло больше 6 тыс. человек, 90% из них — мирные жители, лишь 10% — ополченцы и люди, взявшие в руки оружие.
— Почему, по-вашему, в республиках не случился крымский сценарий?
— Крым уже был автономией, то есть коэффициент взаимодействия с остальной Украиной у него уже был в 10 раз меньше, нежели сейчас у Донецкой и Луганской областей. На тот момент мы не питали никаких иллюзий, мы хотели диалога, федерализации, децентрализации. На крымский сценарий рассчитывали самые ярые и жгучие оптимисты, таких всё-таки было не очень много. Но в лице России мы больше видели всё-таки поддержку наших позиций, знали, что она будет учитывать наше мнение и поддержит в защите наших прав. Но присоединение к РФ в целом сейчас рассматривается как идеальный вариант, но Минск говорит о другом.
«Мы не то что не террористы, нас сепаратистами-то назвать сложно»
— Часто можно услышать мнение о том, что ситуация в Донбассе схожа с ситуацией в Чечне в начале 90-х. Мол, Россия тогда тоже силой решила подавить сепаратизм, а Украину за это упрекает. Насколько, по-вашему, схожи эти два исторических момента? Можно ли их сравнивать?
— Чечня не сама хотела отсоединиться, были предпосылки и стремление к дальнейшему развалу России. СССР распался, но Россия оставалась достаточно крупным и относительно самостоятельным государством, нужно было её расколоть на ещё более мелкие куски. Конечно же, тут и встал вопрос Чечни, вопрос с Северным Кавказом, и эта ситуация продолжает муссироваться по сей день: русских продолжают настраивать против кавказцев. Делается это различными методами, в том числе и терактами. Это всё звенья одной цепи.
Чеченские террористы финансировались Соединёнными Штатами, проводилась дестабилизация региона. Но на какой бы острой стадии тогда ни была война России с чеченскими террористами, Россия ни на день не прекратила выплаты пенсий, социальных пособий и отчислений в бюджет. Потому что Россия действительно считала это своей территорией. Она вела войну не против жителей Чечни, а против откровенных террористов, свидетельством их преступлений уже служит масса доказательств.
Поэтому сравнивать это с тем, что происходит у нас, отнюдь не правильно. Мы не то что не террористы, нас сепаратистами-то назвать сложно. Мы, наоборот, за объединение русского мира, может быть, и за объединение в какой-то мощный союз государств, возможно, вместе с Украиной. Но это должен быть союз не для нападения на кого-то, как это делает НАТО, мы могли бы развиваться в унисон, могли бы поднимать промышленность, модернизировать её до необходимого уровня, а не просто проситься в уборщики в Евросоюз. Мы прекрасно понимаем, что конкурировать сейчас с производством и с уровнем жизни Европы достаточно сложно, пока мы не проведём изменения внутри своих стран. У нас не очень чисто на улицах не потому, что мы не в Европе, а потому, что нужно самим задуматься и поменять отношение к происходящему.
— Ради чего всё это? Ради чего год назад восстал Донбасс?
— Долгие годы нам пытались насадить чуждые ценности, но для кого-то русские, славянские традиции оказались важнее. Эти люди сейчас и стоят на острие борьбы. Мы за то, чтобы история не искажалась, и очевидные для нас факты, те, которые мы услышали от своих дедушек и бабушек, передавались потомкам. Мы прекрасно понимаем, чего стоила победа в Великой Отечественной войне, каким количеством жизней пришлось пожертвовать, чтобы победить. И знаем, кто был на нашей стороне, а кто был профашистским прихвостнем — это Бандера, Шухевич и прочие. Для нас георгиевская лента — символ Победы русского человека над фашизмом, нацизмом и любыми видами дискриминации. В то время как для кого-то символом памяти почему-то стал мак, стыдно. Стыдно и обидно за ветеранов.
Мы за многодетные семьи. За годы существования Украины один ребёнок стал считаться нормой, а двое — роскошью. Мы не против бизнеса, но мы против того, чтобы бизнес сливался с властью. Мы за вычленение коррупционных схем, которые убивают экономику и делают жизнь людей просто невыносимой.
Ну и конечно же, мы за воспитание молодёжи, воспитание патриотизма и стремления к здоровому образу жизни. Мы будем прикладывать все усилия, чтобы наши славянские ценности стояли во главе угла. У Европы свои ценности, может быть, и хорошие, но они не наши. Тем более, чужда для нас «американская мечта».
Конфликт на Украине: 6 тысяч человек убиты, 2 млн бежали из своих домов
Конфликт на Украине: 6 тысяч человек убиты, 2 млн бежали из своих домов
