Обстановка в нестабильном Ираке снова накалилась, всему виной возросшая активность суннитской группировки «Исламское государство Ирака и Леванта» (ИГИЛ). Боевики ИГИЛ, воевавшие до последнего времени в Сирии, в июне возглавили наступление на северные и западные районы Ирака. 29 июня группировка объявила о создании исламского халифата на подконтрольных ей территориях от города Алеппо на севере Сирии до провинции Дияла на востоке Ирака.
В чём основные причины успешного продвижения ИГИЛ в стране? Можно ли говорить о том, что происходящие в Ираке события — это начало мусульманской войны? Об этом и многом другом АиФ.ru рассказал старший преподаватель кафедры общей политологии Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» Леонид Исаев.
Расширение конфликта
Алина Гарбузняк, АиФ.ru: В чём, на Ваш взгляд, основные причины того, что группировка ИГИЛ захватывает власть?
Леонид Исаев: Полагаю, что говорить о приходе ИГИЛ к власти несколько преждевременно. Группировка практически контролирует суннитские районы, то есть северо-запад Ирака, но северо-запад Ирака — ещё не весь Ирак. Ещё есть север, он полностью контролируется курдским правительством и курдской армией. Там группировка ИГИЛ к власти не пришла, и я более чем уверен, что не придёт. Кроме того, не контролирует она и шиитский юг страны и тоже вряд ли сможет продвинуться туда. Она даже Багдад не контролирует, столицу Ирака. А власть в Ираке пока формально находится именно там, это та багдадская власть во главе с премьер-министром Нури аль-Малики, которая была избрана недавно.
— Что представляет собой эта группировка, на какие деньги она существует?
— Она напрямую связана с «Аль-Каидой». В целом, ИГИЛ возникла из организации под названием «Аль-Каида в Ираке», которая существовала на территории Ирака в нулевые годы, после того, как туда вторглись натовские войска в 2003 году. «Аль-Каида в Ираке» была ячейкой большой «Аль-Каиды», которая вела войну против войск НАТО. В дальнейшем ввиду целого ряда событий, которые произошли и внутри самой группировки, и на уровне высшего руководства, она трансформировалась в «Исламское государство Ирака и Леванта», чью деятельность мы сейчас наблюдаем на территории Ирака. По сути своей группировка ИГИЛ является «правопреемницей» организации «Аль-Каида в Ираке». Финансировалась она изначально из средств «центрального бюджета» «Аль-Каиды». В дальнейшем ситуация сложилась таким образом, что ячейки «Аль-Каиды» в различных регионах мира становились всё более автономными, в том числе в финансовой сфере. «Аль-Каида в Ираке» тоже стала достаточно автономной, она финансировалась теми кругами в Ираке, которые были заинтересованы в том, чтобы натовские войска покинули территорию Ирака, а именно финансовыми кругами из состава суннитского населения. Ведь в 2003 году они стали наиболее обиженной частью жителей, поскольку подвергались гонениям, преследованиям, им было запрещено занимать политические должности, их сажали в тюрьмы и даже казнили. Они как раз были недовольны тем, что к власти пришли шииты.
— Можно ли говорить о том, что происходящие события — это начало мусульманской войны с «неверными», джихада?
— Не думаю, что это начало мусульманской войны. Этот конфликт начала совсем не «Аль-Каида». Войну в Ираке в 2003 году начали США и страны НАТО, а «Аль-Каида» к ней присоединилась впоследствии. Воспользовавшись тем, что американские войска были изгнаны с территории Ирака, и слабостью поставленного американцами правительства, «Аль-Каида» захватила суннитские районы Ирака на северо-западе страны. И в Сирии тоже далеко не «Аль-Каида» всё это начала. Изначально все эти негативные события подпитывали страны Запада. «Аль-Каида» просто опять воспользовалась неспособностью центрального правительства контролировать территорию Сирии, вовремя вмешалась в этот конфликт. С моей точки зрения, главная проблема заключается в том, что это уже не одно государство — в конфликт втягивается всё больше и больше стран, граничащих друг с другом. Территория, которую сейчас контролирует ИГИЛ в Ираке, и территории, подкронтрольные экстремистским группировкам в Сирии (так или иначе аффилированным с «Аль-Каидой»), — это две пограничные территории, они соприкасаются. Плюс ещё Север Ливана. В Ливане сейчас тоже достаточно нестабильная обстановка: они с мая не могут избрать президента, в стране политический кризис, который точно так же подпитывается извне. Опасность, с моей точки зрения, заключается в том, что территория конфликта, в котором задействована «Аль-Каида», расширяется. Вокруг Ливии и Йемена, например, находятся стабильные государства, поэтому там есть возможность свести конфликт на «нет». А здесь всё происходит в соседних государствах, и их соседи при этом ведут, как правило, недальновидную политику, я имею в виду прежде всего Турцию и Саудовскую Аравию. Вместо того, чтобы погасить конфликт в Сирии и Ираке, они его только подогревают. Расширение конфликта, его переход за границы одного государства, с моей точки зрения, опасный синдром, и не будем забывать о том, что сейчас происходит в секторе Газа.
Благоприятный момент
— Насколько реален Курдистан, объединённый, скажем, с Азербайджаном, иранскими и турецкими землями?
— В таком виде — я боюсь, что нереален. Мне кажется, что он реален несколько в ином формате: это объединённые курды Сирии, Турции и Ирака. Эти три курдские части — более реальное объединение. Ещё более реальное государство — исключительно иракский Курдистан. А Курдистан вместе с Ираном и Азербайджаном, по-моему, из области фантастики. Если сейчас в нынешнем Иране курды хотя бы слово скажут о том, что они хотят автономии, то от них ничего не останется, иранское правительство с ними долго церемониться не будет. Да, Иран сейчас достаточно стабильное государство, несмотря на многолетнюю изоляцию. В таком Иране у курдов вообще нет никаких шансов на то, чтобы выйти из его состава. То же самое касается Азербайджана. А у курдов турецких, иракских и сирийских сегодня наиболее благоприятный момент за последнее десятилетие для создания своего собственного государства.
— А оно им нужно?
— Я думаю, что да. Давайте посмотрим, что тогда получится. Во-первых, курды на сегодняшний день самая многочисленная народность в мире, не имеющая собственного государства. Второе: территория иракско-турецко-сирийского Курдистана гигантская, с большими запасами энергоресурсов, они будут способны себя обеспечивать, и, если мы возьмём турецкий Курдистан, то это территория от Чёрного моря фактически до Средиземноморского побережья. Это выход к двум морям, это колоссальная территория, колоссальные ресурсы, в том числе и людские, и вряд ли в отношении курдов будет наблюдаться серьёзный уровень международной изоляции. С таким государством, и это уже видно, предпочтут взаимодействовать и американцы, и Россия, и европейские государства.
— Почему они предпочтут?
— Для России выгода заключается в том, что, во-первых, можно будет посредством курдов контролировать южные нефте- и газопроводы, которые сейчас строятся в обход нашего «Южного потока» (его строительство заморозили), чтобы доставлять нефть и газ в страны Европы. Имея хорошие отношения с курдами, мы можем влиять на эту ситуацию. Ещё один важный момент. Если курдское государство в таком виде всё-таки создаётся, то Турция, исторически наш главный конкурент на Ближнем Востоке, остаётся не у дел. Она остаётся отрезанной от ближневосточного вопроса — это раз. Как государство она ослаблена — два, она теряет этническую связь между курдами и турками, и, более того, она теряет свое влияние на кавказскую политику. Если границы курдского государства будут проходить от Чёрного моря до Средиземного, турки фактически будут отрезаны. Поэтому для нас в геополитическом плане, конечно, курды выгодны.
— Получается, Россия может в геополитическом отношении выиграть от этой нестабильности в Ираке, а США при этом сильно проиграют?
— Тут есть один немаловажный нюанс. Конечно же, США тоже будут работать с курдами. Для американцев это очень хороший шанс вернуться на Ближний Восток, потому что, кроме Израиля, у них там союзников нет. И то Израиль в последние годы балансирует между Россией и США. Если до распада СССР он был государством, занимающим проамериканскую позицию, то сейчас он во многих вопросах коррелирует с Россией и лавирует между ней и Западом. Но, по большому счёту, влияние на Сирию американцы потеряли. В Ираке его тоже нет. Иордания в сирийском конфликте занимала интересную позицию: на словах она много чего заявляла, но на деле против Асада так и не пошла. Кроме того, отношения с Абдаллой II у Путина достаточно неплохие. Про Ливан мы тоже не можем сказать, что он находится под контролем американцев. Ливан всегда голосовал против резолюции по Сирии. Всё это говорит о том, что американцы фактически вытесняются из ближневосточной политики. На сегодняшний момент уже трудно найти ближневосточное государство, которое могло бы реализовывать интересы американцев в этом регионе. За исключением Турции. И то Эрдоган по многим вопросам занимал свою собственную позицию. Он тоже не очень надежный для американцев союзник. Сейчас для США будет очень важно найти нового надёжного партнера. Но ни США, ни Россия не согласятся сейчас открыто поддерживать создание курдского государства, это привело бы к усугублению отношений с арабским миром. Арабский мир живёт по особым законам. Сирийцы могут ненавидеть египтян. Египтяне могут ненавидеть сирийцев и т. д. Но это их внутренние дела, потому что «арабская нация едина и миссия её священна». Вот единая арабская нация — это нечто сакральное для всех арабов, это такая священная корова.
Многолетняя усталость
— А что касается остальных частей Ирака, если курды от Ирака отделятся, что там будет?
— С 2003 года курды де-факто живут в своём собственном государстве. Де-юре это часть Ирака, де-факто это их собственное государство, которое имеет свою армию, свои границы, свои таможенные службы, свой визовый режим, своё правительство и президента, свой парламент и бюджет, свою валюту. У них есть все атрибуты самостоятельного государства. Они только формально находятся на территории Ирака, но фактически последние 10 лет ведут самостоятельный образ жизни. Граница и так проведена между Ираком и иракским Курдистаном. Поэтому я не думаю, что что-то сильно изменится, просто Ирак уменьшится территориально.
— Почему весь мир так спокойно смотрит на происходящие события?
— Боюсь, что конфликты на Ближнем Востоке уже очень сильно надоели всем. Все устали, все уже привыкли к этому. Конфликт в Ираке длится с 2003 года. Ситуация на Украине тоже уже многим начинает надоедать, все устали от этого конфликта. Если противостояние будет длиться лет пять, то все тоже будут на него спокойно смотреть, даже русские. Сейчас, особенно в регионе Ближнего Востока, конфликтов настолько много, что за ними уже очень трудно успевать следить. Государства не успевают их решать: они решают один конфликт — получается другой, потом третий. Сейчас внимание всего мирового сообщества приковано к Украине, потому что то, что там происходит, чревато началом новой холодной войны, и здесь ситуация намного более серьёзная. Это по поводу Сирии Россия с Америкой могли обмениваться любезностями, торговаться и соглашаться, а здесь уже всё-таки интересы европейских стран и России затрагиваются, поэтому сейчас уже просто не до Ирака.
