– Баба, ну сколько можно сидеть в очереди, я устала, – пятилетняя девочка тянет за руку пожилую женщину.
– Потерпи, Дашенька, это наша последняя надежда, я не знаю, где мы все будем жить. Папа твой потерял нашу квартиру, обманули его.
– А игрушки мои куда положим? А где мы с котиком будем спать? – девочка вытирает слезы, а бабушка молчит. Она не знает, чем успокоить малышку: ее сын стал жертвой «черных риелторов». Все суды проиграны, семье предписано освободить занимаемую площадь. Если уполномоченный по правам человека не поможет, семья челябинских врачей пополнит число городских бомжей.
Сто тысяч на квартиру
Девять утра. Все скамейки у кабинета уполномоченного по правам человека по Челябинской области заняты, люди стоят и вдоль стен, многие приехали из области.
Приемная омбудсмена расположена в здании одного из министерств области, но внутрь пускают всех: охрана на входе в здание четко проинструктирована, что попасть к уполномоченному может любой человек, не заказывая никаких спецпропусков и не записываясь заранее.
К Алексею Севастьянову заходит молодая женщина. Расстегивает плащ, устало садится. Кладет на стол кипу бумаг. Инвалид третьей группы Ольга Дородникова приехала из Октябрьского района. Говорит, еще в 2010 году ее глинобитный дом, доставшийся в наследство от прадеда, признан ветхо-аварийным: он рассыпается на глазах, до колодца идти сотню метров. Ольге, у которой отказывают ноги, тяжело преодолевать такое расстояние с ведрами в руках. Но местные власти оставляют просьбу без ответа: много лет назад ее бабушка сошлась с ветераном, которому за боевые заслуги была предоставлена квартира. Тот давно умер, наследники квартиру продали. Ольге досталась доля в размере 1/7, от продажи она выручила сто тысяч рублей. Купила машину, чтобы ей, хромой из-за болезни, легче было добираться до работы.
– Как можно улучшить жилье, если оно заключается в четырех метрах? – расстраивается женщина, – это меньше балкона.
– Странно, что прокуратура не обращается в суд, чтобы вас защитить, ведь вы инвалид. На мой взгляд, достаточно ее протеста, а я повторно обращусь к прокурору области, – успокаивает Ольгу Севастьянов.
Женщина тяжело поднимается. Говорит, переписываться с чиновниками устала. Уехать из села некуда. Работу сейчас найти сложно даже здоровым людям, поэтому очень дорожит своей. Было бы, где жить – и одинокая Ольга, недавно похоронившая единственного близкого человека - маму, нашла бы в себе силы не пасть духом.
– Чиновники ставят на очередь людей, чьи дома признаны ветхо-аварийными, – Севастьянов, профессиональный юрист, объясняет обратившимся тонкости законодательства. – Если жилье признано таковым, человека обязаны немедленно переселить в хорошие условия. Немедленно! А не ставить ни на какую очередь. Это прямое нарушение прав человека. Недавний случай, когда дом вдовы ветерана войны признали непригодным для проживания, – пример. Что такое ветхое жилье? Сегодня оно не рассыплется, а завтра на голову упадет потолок. Проживать там нельзя! Оно не поддается ремонту. Если у человека на руках акт о непригодности его единственного жилья для проживания – он выиграет любой суд. И наша задача – объяснить это всем.
Жилье за машину
В кабинет заходят немолодая женщина с девочкой в розовой шапочке. Говорит, написала историю обмана их семьи, протягивает пачку листов формата А4, исписанных убористым почерком. Ее сын решил купить машину, чтобы возить ребенка по спортивным секциям. Нашлись знакомые знакомых, говорят, оформи залог под квартиру. В регпалате, как это обычно бывает у «черных риелторов», мужчине подсунули вместо договора залога договор купли-продажи. Налицо обман – не может стоить двухкомнатная квартира с хорошим ремонтом семьсот тысяч рублей. Молодой человек оформил бумаги, купил машину, выплачивал проценты, отдал и эти семьсот тысяч. Попросил переоформить договор назад – а квартира-то его давно продана.
– Обращений жертв «черных риелторов» - львиная доля, – говорит омбудсмен. – Чего стоила банда лже-риелторов из Магнитогорска: обманутые ими люди голодали, чтоб на их проблемы обратили внимание. Неимоверными усилиями магнитогорцам удалось помочь – мы добились возбуждения 27 уголовных дел. Тех, кто остался без крыши над головой, переселили в жилье из резервного фонда. В вашей ситуации, – Севастьянов смотрит на женщину с ребенком, – будем стараться сделать все возможное. Я подготовлю обращения в прокуратуру. Вы проиграли суды, да, осталась последняя надежда: если удастся доказать бездействие властей или признать договор купли-продажи недействительным. Недавно выезжал в Кичигино, там целое село рискует на улице оказаться, но народ никуда не обращался, жалоб не писал. Ждут, что за них кто-то докажет их права.
«Шахматы помогают разложить все по полочкам»
В обед омбудсмен «меняет профессию». Севастьянов – председатель областной федерации шахмат. Разыграть партию готов в любое свободное время – говорит, шахматы помогают мыслям, планированию. На столе – книга «Дебютная революция 70-х» Гарри Каспарова. Севастьянов мчится в федерацию – необходимо решить несколько вопросов.
– Давно подмечено, что в областях, где люди играют в шахматы, снижен уровень преступлений, – рассуждает Алексей. – Шахматы помогают разложить все в голове по полочкам, не совершать глупых и недальновидных шагов. Считаю, что надо возрождать шахматные клубы на местах. Это не самый затратный вид спорта – доска должна быть доступна всем. Встречаюсь с гроссмейстерами, ищем таланты – особенно среди неблагополучных детей. Их надо чем-то занять, дать пищу мозгу. Сожалею, что в свое время шахматы забросил, достиг только второго разряда, но в моей семье все играют – мама, братья, а сестра – чемпионка области.
Без бумажки ты покойник
После обеда к кабинету уполномоченного приходят новые люди.
– Я из Карталов к вам приехала, – молодая девушка в черном платке вытирает слезы, – у меня мама умерла.
Севастьянов внимательно слушает историю. Пятидесятилетней женщине стало плохо в очереди в аптеке. Она упала, кто-то вызвал скорую. Прибывшая бригада решила, что «дамочка перепила», развернулась и уехала. Посетители вынесли женщину на улицу и положили на асфальт. Вторая скорая вновь отказалась госпитализировать ее.
– Мы не знали, где мама, ведь она должна была пойти на работу. Она 32 года на железной дороге проработала и не пила даже на корпоративах. Выглядела – дай Бог каждому, – плачет Елена Романенко, дочь умершей Ларисы Богдановой. – Увезла маму только третья скорая, а в больнице ее, по совету бригады, стали усиленно «отрезвлять», ставили капельницы и промывали желудок. Никто не заподозрил инсульт, мы примчались в больницу вечером, как только узнали, что случилась беда.
Через несколько дней 50-летняя жизнерадостная Лариса умерла. Правильный диагноз все же был поставлен, но поздно.
– Мамочку не вернуть, – шепчет Лена. – Но я хочу добиться справедливости. Если бы ей сразу оказали помощь, хотя бы увезли в стационар, может, и спасли бы. Врачи из первой кареты скорой в аптеке бормотали, что при ней документов не было. И очень торопились – смена кончалась.
– Вопрос о возбуждении уголовного дела по факту неоказания медицинской помощи, повлекший за собой смерть потерпевшей, считаю открытым, и прошу следственные органы провести проверку всех обстоятельств. Врачи ссылались на отсутствие документов, а свидетели говорят, что в сумочке у нее лежали квитанция с начисленной зарплатой, даже табельный номер указан. И вообще – скорая обязана доставить в стационар любого человека без сознания, не важно, известна его фамилия или нет, – резюмирует омбудсмен.
– У меня друга в ШИЗО избивают, – следующий посетитель нервно теребит в руках кепку. – И деньги вымогают. Куда идти, кому жаловаться, чтобы ему еще больше не навредить?
– Это очень больной вопрос, – омбудсмен объясняет посетителю, куда необходимо обратиться в данной ситуации, – прошлогодний бунт в копейской колонии обнажил все несовершенства мест принудительного содержания. Если кто-то напишет в Европейский суд по правам человека и докажет факт нарушения Конвенции о защите прав и основных свобод в отношении себя, Россия заплатит большие, нет, огромные штрафы. Несколько челябинцев уже доказали свою правоту в Европейском суде, хотя во всех других инстанциях, включая Верховный Суд, их дела были проиграны. Наша задача – помочь. Если я не удовлетворен ответами-отписками, которые получают челябинцы, от своего имени обращаюсь в суды всех уровней, прокуратуры, отделения полиции. Чтобы каждый вопрос был рассмотрен досконально, а не формально.
Поток посетителей не прекращается. Севастьянов собирает их жалобы и обращения, дает советы, объясняет, как правильно составлять исковые требования. Увидев пожилую семейную пару, омбудсмен улыбается: они приезжают на каждый прием, еженедельно.
– Уважаемые, – Севастьянов успокаивает посетителей, – ваше дело передано в суд, заседание 23 мая. Пожалуйста, не приезжайте к нам постоянно, зачем вам тратить деньги и время. Мы вам ничего нового до этого момента все равно не скажем.
На семнадцать часов у него назначен выезд на место жительства обратившегося, в Копейск.
– Там ситуация неоднозначная, – накидывая куртку, говорит омбудсмен, – решил на место сам съездить. Поговорим со свидетелями, соседями. – И тут же переживает, – жаль, дочь опять сегодня в конный клуб не свожу, месяц уже обещаю. Все мои трое детей обожают лошадей. Только редко удается с дочками и сыном отдыхать – я сегодня вернусь, они уже спать будут. И, тем не менее, выходные удается проводить с семьей. Последний раз ходили всей семьей на парад 9 мая. Это был первый парад младшего Игоря на трибуне у памятника Ленину. Запомнится на всю жизнь.
