Чтобы лучше понять механизм возникновения и, главное, пути выходы из сегодняшнего финансового кризиса, аналитики обратились к опыту прошлого. Так, известный финансовый эксперт, лауреат Пулитцеровской премии Лиакват Ахамед исследовал самую памятную, пожалуй, экономическую катастрофу ушедшего века — Великую депрессию — и предположил, что основную роль в ней сыграли личности всего лишь четырёх человек. Кто эти люди и каким образом судьба мировой экономики оказалась в их руках, Ахамед пишет в книге «Повелители финансов: Банкиры, перевернувшие мир»; мы публикуем отрывок из неё.
«Кризис мировой экономики в
...
В тот период правительства были убеждены, что заниматься финансовыми вопросами должны банки, поэтому судьба мировой экономики была вверена центральным банкам четырех крупнейших держав: Великобритании, Франции, Германии и США.
...
В
...
Чтобы понять, какую роль играли главы центральных банков в период Великой депрессии, нужно представлять, что такое центральный банк, и хотя бы в общих чертах знать, как он функционирует. Центральный банк — загадочное учреждение, внутренние механизмы которого так сложны и непонятны, что очень немногие аутсайдеры, даже экономисты, разбираются в них по-настоящему. Если изложить самую суть, центральный банк — это банк, который наделен монопольным правом выпускать валюту. Эта возможность позволяет ему регулировать цену кредитов — ставки процента — и таким образом определять, сколько денег обращается в экономике.
Хотя центральные банки — это национальные институты, определяющие кредитную политику в масштабах страны, в 1914 г. они в основном находились в частном владении. Их позиция была двоякой: отвечая прежде всего перед собственными директорами, главным образом банкирами, и выплачивая дивиденды акционерам, они были облечены огромной властью для решения задач, абсолютно не связанных с извлечением прибыли. При этом в отличие от сегодняшнего дня, когда закон требует, чтобы центральные банки обеспечивали стабильность цен и содействовали полной занятости, в 1914 г. их задачи сводились к поддержанию стоимости валюты.
В то время все основные валюты были обеспечены золотым запасом, и стоимость любой из них соответствовала строго определенному количеству золота. Так, стоимость фунта стерлингов была эквивалентна 113 гранам золота. Гран — это единица массы, которая теоретически равна массе одного зерна пшеницы. Доллар соответствовал 23,22 грана золота того же качества. Поскольку стоимость всех валют была определена в золоте, можно было точно выяснить их стоимость по отношению друг к другу. К примеру, фунт стерлингов стоил 113/23,22 грана, или 4,86 доллара. Все бумажные деньги по закону должны были свободно конвертироваться в золотой эквивалент, и каждый крупный центральный банк был готов обменять любое количество внутренней валюты на золотые слитки.
Тысячи лет золото использовалось как валюта. В 1913 г. чуть более 3 млрд долларов, около четверти объема всей валюты в мире, составляли золотые монеты, еще 15% приходилось на серебро, а оставшееся количество представляло собой бумажные деньги. Однако золотые монеты были лишь частью картины, и далеко не самой важной.
Большая часть мировых запасов золота, почти две трети, фактически была изъята из обращения и лежала глубоко под землей, в подвалах банков, в виде слитков. Основная масса золотого запаса каждой страны хранилась в подвалах центрального банка, хотя каждый банк имел в своем распоряжении слиток-другой. Эти спрятанные в укромном месте сокровища представляли собой резервы банковской системы, определяли объем кредитных ресурсов и находящейся в обращении денежной массы и служили привязкой для золотого стандарта.
Обладая привилегией выпускать валюту — в сущности это означало право печатать деньги, — каждый центральный банк был обязан иметь определенное количество слитков, обеспечивающих бумажные деньги. Конкретные правовые нормы варьировались в зависимости от страны. К примеру, первая партия фунтов стерлингов, отпечатанных в Банке Англии на сумму 75 млн долларов, не была привязана к золотому запасу, но любая валюта, превышающая эту сумму, должна была строго соответствовать количеству золота. Федеральная резервная система (ФРС) США была обязана иметь запасы золота, эквивалентные 40% всей выпущенной валюты — без каких-либо исключений. Но хотя нормативные акты различались между собой, в конечном итоге все они были призваны обеспечить один результат — автоматически и почти механически привязать количество валюты к золотым запасам центрального банка.
Центральный банк контролировал приток денег в экономику за счет изменения ставки процента. Это было сродни регулировке гигантского денежного термостата. Когда золото скапливалось в подвалах банка, стоимость кредита снижалась, что побуждало потребителей и компании брать деньги в долг, тем самым способствуя притоку денег в систему. Когда запасы золота оскудевали, процентные ставки поднимались, частные лица и компании брали взаймы не так охотно, и количество денег в обращении уменьшалось.
Поскольку стоимость валюты была законодательно привязана к определенному количеству золота, а количество валюты, которое могло быть выпущено в обращение, определялось объемом золотых запасов, правительства были вынуждены жить по средствам, а испытывая нехватку наличности, не могли манипулировать стоимостью валюты. Поэтому инфляция оставалась низкой. Принятие золотого стандарта стало «делом чести» и свидетельствовало о том, что правительство, избравшее этот путь, обязуется обеспечить стабильность валюты и придерживаться ортодоксальной финансовой политики. К 1914 г. 59 стран привязали свои валюты к золоту.
Мало кто понимал, насколько уязвима система, которая зиждилась на таком основании. Общего количества золота, добытого во всем мире с незапамятных времен, едва хватило бы, чтобы наполнить скромный двухэтажный дом. Пополнение этих запасов было нестабильным и непредсказуемым, и лишь по случайному совпадению количество добытого золота могло оказаться достаточным для удовлетворения нужд мировой экономики. Поэтому, когда добыча нового золота была скудной, например в период с середины до конца XIX века, когда золотая лихорадка в Калифорнии и Австралии осталась позади, а залежи золота в Южной Африке еще не были обнаружены, цены на товары падали по всему миру.
У золотого стандарта были и свои противники. Среди них были как обыкновенные сумасброды, так и те, кто вполне обоснованно утверждал, что ограничение роста кредитов количеством золота, особенно в периоды снижения цен, вредит как производителям, так и дебиторам — особенно фермерам, которые принадлежали к обеим категориям одновременно.
...
Хотя цены в эпоху золотого стандарта поднимались и падали вместе с приливами и отливами в поставках драгоценного металла, кривые этих изменений были достаточно плавными, и к концу дня цены возвращались к исходной точке. Это позволяло контролировать инфляцию, но золотой стандарт не мог предотвратить чередование финансовых бумов и депрессий, и подобные циклы были и продолжают оставаться неотъемлемой чертой экономического ландшафта. ... Каждый из этих эпизодов имеет свои особенности. Одни берут начало на фондовом рынке, другие на кредитном рынке, третьи на рынке иностранной валюты, а иногда — и на товарном рынке. Порой кризис поражал только одну страну, порой несколько, крайне редко — весь мир. Однако все они развивались по единой схеме: зловещий цикл движения от жадности к страху.
Обычно финансовые кризисы начинались с невинного всплеска здорового оптимизма среди инвесторов. Постепенно, подогреваемый склонностью банкиров к необдуманному риску, этот оптимизм перерастал в самонадеянность, а порой и в своего рода манию. Сопутствующий бум продолжался обычно дольше, чем можно было рассчитывать. Далее следовал внезапный шок — банкротство, неожиданно крупные убытки, финансовый скандал, связанный с мошенничеством. О каком бы событии ни шла речь, оно резко меняло отношение к происходящему. Затем начиналась паника. Инвесторы поспешно избавлялись от ценных бумаг в условиях падающих цен, убытки росли, банки урезали кредиты, а испуганные вкладчики бросались изымать деньги из банков.
Если бы все сводилось к тому, что в периоды экономических затруднений бестолковые инвесторы и кредиторы теряют деньги, едва ли это волновало бы кого-то еще. Но проблема в одном банке порождала страхи и проблемы в других банках. А поскольку уже в XIX в. финансовые учреждения поддерживали тесные связи, одалживая друг другу крупные суммы денег, сбои на одном участке передавались далее, отражаясь на системе в целом. Таким образом кризис распространялся, угрожая целостности всей системы и вовлекая в происходящее центральный банк. Последний не только воздействовал на экономику с помощью золотого стандарта, но и выполнял еще одну функцию — сдерживал банковскую панику, предупреждая новые финансовые кризисы.
Центральные банки располагали мощными средствами для борьбы с подобными вспышками, а именно: правом печатать деньги и возможностью использовать сосредоточенные в их руках запасы золота. Но несмотря на такой арсенал инструментов, первоочередная задача центрального банка в период финансового кризиса была одновременно весьма проста и чрезвычайно сложна — восстановить доверие к банкам.
Подобные сбои любопытны не только с исторической точки зрения. Как я писал в октябре 2008 г., мир охвачен паникой, самой неистовой за 75 лет, истекших со времени массового изъятия банковских средств в
Редакция AIF.RU благодарит издательство «Альпина Паблишерз» за предоставленный отрывок.