Поэтому «АиФ» решил, что Михаилу Задорнову, занимавшему пост главы Минфина в самый разгар кризиса 1998 г., точно должно быть известно — мы в опасности или нет?
О дефолте
— Причиной дефолта стала «дыра» в госбюджете и невозможность платить по долгам. Сейчас мы снова собираемся идти на внешний рынок с протянутой рукой. Чем это грозит?
— Госзаимствование — это как взятие кредита человеком, который покупает машину. Ничего страшного в этом нет. Тем более что у нас сейчас невысокий внутренний (порядка 20%) и низкий внешний долг (меньше 10% ВВП, в 1998 г. превышал 120% ВВП). Люди, принимающие решения, на примере 98-го чётко поняли, к чему ведёт неоправданная финансовая политика, когда накопленный дефицит бюджета 90-х гг. вылился в неспособность обслуживать собственные долги. Этот урок выучен очень хорошо. И повторения этого быть не должно. Беспокоит другое: при нынешнем бюджете запасы резервного фонда иссякнут к осени следующего года. И если выход из кризиса не будет быстрым (а произойти может всякое), то уже в 2011 г. нужно будет либо резко сокращать госрасходы, либо полагаться только на заимствования. Но тогда масштаб новых займов у страны будет огромным — 70-100 млрд. долл. Это не грозит дефолтом. Опасность в том, что государству будут давать в долг под очень большие проценты (инвесторы поймут: России некуда деваться). Как раз в этом году надо было идти на более существенное срезание бюджетных расходов, чтобы быть готовыми к любому развитию событий. При экономическом росте эти расходы всегда можно увеличить.
— А вы бы на чём сэкономили в первую очередь?
— Целесообразность ряда крупных проектов вызывает большие вопросы. Например, практически все программы, связанные со строительством дорог, сокращаются, а крупные расходы на проведение саммита АТЭС сохраняются. Это политически мотивированные траты. Ими, на мой взгляд, надо жертвовать в первую очередь.
— Но у нас вроде стали перенимать положительный западный опыт. Уже есть идея начать выдавать по 50 тыс. руб. при покупке новой машины, если старая сдаётся в переработку.
— Это с успехом делают в Германии, но там есть мощности по утилизации авто. А у нас их, увы, нет. Плюс, в отличие от России, Европа и Китай оказывают финпомощь не автоконцерну, а людям, которые сами определяют, какую машину покупать. Кстати, за первый квартал этого года в ФРГ продали около тысячи наших «Жигулей». За минусом субсидии, которую даёт их правительство, цена авто — всего около 5-6 тыс. евро. У нас антикризисная программа лишь на четверть состоит из аналогичных мер по стимулированию конечного спроса.
Об инфляции
— Объявили замену десятирублёвых купюр на монеты. Копейка, которая уже почти не участвует в расчётах, скоро прикажет долго жить. Не признак ли это очередной денежной реформы?
— У нас весь прошлый год ходили слухи, что будет деноминация (их даже опровергали на высшем уровне). Откуда они берутся, сказать трудно. Но сама по себе замена купюр вполне естественна — ведь идёт инфляция. Пятитысячная купюра появилась, думаю, со временем и десятитысячная появится. Потому что это нужно для расчётов. Инфляция съедает номинал денежных единиц. А для ЦБ поддержание денежного обращения (печать денег, содержание фабрик Гознака, замена фальшивок и т. д.) — дорогое удовольствие — до 1,5 млрд. долл. в год. Поэтому дешевле поддерживать в обращении десятирублёвые монеты, чем десятирублёвую купюру, которая в силу определённого обесценивания рубля за последние 5 лет теряет свою стоимость. Кстати, и Европа, и США за последние 10 лет не раз меняли даже вид своих купюр, делая их более защищёнными.
— Но у них не было грозящего нам изъятия мелких монет, которое предполагает округление цен в большую сторону…
— В отличие от развитых стран у нас по-прежнему инфляция двузначная. Поэтому бизнесу трудно решиться на инвестиции в долгосрочные проекты, все стараются «сделать» деньги быстро. Сегодня, когда экономика снижается, спрос падает, самое лучшее время задушить инфляцию.
В июне потребление электроэнергии было на 8-9% ниже, чем летом 2008 г. Упало потребление газа. Но почему тарифы монополий при сужении спроса на их продукцию растут? И очередной рост обещают с 2010 г. Это абсолютно неверный сигнал всей экономике — он будет затруднять снижение инфляции. И второе — большой бюджетный дефицит. Чрезмерные бюджетные расходы — то, что поддерживает рост цен. Чтобы победить инфляцию, не нужно следовать интересам отдельных отраслей или монополий.
— Получается, наша беда в несогласованности действий?
— Есть определённая несогласованность действий правительства и ЦБ. Но основная причина в том, что политическое руководство не считает победу над инфляцией приоритетом. Многие рассуждают так: российская экономика ещё не структурирована; тарифы на электроэнергию, газ далеки от европейских. Поэтому мы обречены на инфляцию. Но если посмотреть на другие страны — не только с развитой экономикой, а, например, на Турцию или Бразилию, — то там в борьбе с инфляцией добились больших успехов. А мы почему-то считаем это для себя невозможным.
— Какие отрасли государство должно спасти в первую очередь? И возможна ли параллельно с национализацией, напротив, новая волна приватизации?
— Государство должно быть регулятором, но не хозяином отраслей (за исключением стратегических — атомной, например). То, что происходит сейчас, — вынужденная мера, потому что собственники многих крупных корпораций неоправданно залезли в кредиты и оказались неспособными их выплатить. То есть фактически часть их собственности государство получило за долги. Но, возвращаясь к ситуации с бюджетом, государство будет вынуждено приватизировать эту собственность именно потому, что после 2010 г. у него, как у богатыря перед камнем, будет три дороги. Первая: резко, на 15-20%, сокращать бюджетные расходы в 2011 г. (потому что в 2010 г. правительство это сделать не решилось). Вторая: международные заимствования, о которых мы говорили. И третья: в качестве дописточника средств (когда не будет резервного фонда) доходов в бюджет использовать приватизацию. И тогда придётся продать госпакеты, которыми обладают Ростехнологии, доли в Связьинвесте, Норникеле. И с помощью этого пополнить госбюджет. Но это надо будет делать за реальные деньги и по открытой процедуре, а не так, как это проходило в начале 90-х гг., когда государство уступило ключевые объекты за бесценок.
— Говорят, есть список тех, кто успел до официального объявления о дефолте сбросить бумаги ГКО и остаться при деньгах. Когда-нибудь мы узнаем их фамилии?
— Уверен, люди могли строить предположения о развитии событий в августе 98-го. Но есть те, кто даже в последнюю неделю перед девальвацией, с 7 по 14 августа, покупал, и в больших объёмах, государственные ценные бумаги. И были те, кто их продавал в последнюю неделю. Могу сказать абсолютно ответственно, что само решение о девальвации рубля и частичной приостановке гос-обязательств принималось в субботу, 15 августа, когда рынки были уже закрыты. О нём никто не мог знать. Все разговоры о том, что кто-то что-то знал и кому-то что-то сказал, — от лукавого.
Досье
Михаил Задорнов родился в 1963 г. в Москве. Закончил с отличием МИНХ им. Плеханова. Начинал как младший научный сотрудник Института экономики. Сейчас возглавляет один из крупнейших коммерческих банков.
Руслан Гринберг: Эра безответственности 
Перевоспитает ли олигархов кризис? 
Дефолт в истории России: ждать ли повторения? 
Николай Петраков: «Удорожание жизни – из лучших побуждений» 
