«Кто был в Италии, тот скажи «прости» другим землям. Кто был на небе, тот не захочет на землю» – вот вам Гоголь. «Кто в Италии не бывал, тот ещё не жил» – это уже Чехов.
Я тоже люблю Италию – не туристическую, а сельскую, не говорящую по-английски, упрямую, смешную, фантастически щедрую и фантастически же красивую. Этой зимой я поняла почему.
– Слушай, у тебя нет хорошей няни для барышни, которой только что исполнился годик?
– О, поздравляю! Ты стала бабушкой?
В Москве слышу часто, до обидного часто: «Сколько вашей внучке?», «Вы для внучки это выбираете?».
Я не хожу с клюкой, не горблюсь, не шамкаю беззубым ртом. Просто мне 45 лет. По российским меркам – старуха. Ни помада, ни блеск в глазах не помогают. Мои ровесницы действительно уже возятся с внуками. А у меня годовалая дочь. Значит, я не просто старуха – я старуха чокнутая. «Как вы решились, в вашем возрасте?!», «Ты о ребёнке подумала? Ей будет 20, а тебе?». Это минимум того, что я слышу от добрых самаритян. Чувство вины у меня размером с обитаемый мир. Я не просто плохая мать (а кто скажет о себе: «Я хорошая»?), я плохая старая мать.
Этой зимой в Италии я целый месяц снова была молодая. Никто ни разу не сказал, что мы с мужем завели ребёнка слишком поздно. «О, вы такие молодые! Конечно, вы хотите ещё детей? Это правильно, семья должна быть большая». Наше робкое блеяние, что мы уже, собственно, староваты, вызывало искренний смех. Старость – это когда тебе 99 лет и ты больше не имеешь права водить машину.
Я сейчас не о том, что у них хорошо, а у нас плохо. У нас примерно одинаково. Кстати, в Италии нешуточный кризис, многие, как у нас, едва сводят концы с концами. Я о времени и вере. Итальянцы верят, что они молодые. И они молодые. В 80 лет раскатывают на велосипедах, много и с аппетитом работают, много и с аппетитом пьют и едят. А у нас после 40 лет свет выключается и всех просят освободить вагоны.
Почему? Не знаю. Но очень хотела бы знать.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
