Светлана Рябухина:
В три года мне удалось устроить сына в садик. Боялась, начнутся слезы с первого же дня. Нет, первые два дня он ходил, как будто давно привык. А на третий, когда я его забирала, воспитательница рассказала, что ребенок подошел к ней и спросил: «А как из садика домой попасть?»
А однажды Макс, придя из сада, сказал:
– Я соскучился по себе.
Я сначала не поняла и переспросила:
– По мне?
– Нет, – сказал он, – по себе.
И я догадалась, что он имел в виду. В садике у него не было возможности побыть одному, самому с собой.
Садик он так и не полюбил, а в пять с половиной лет сказал, что ходить туда больше не будет, сел и написал заявление: «Прошу уволить меня из детского сада».
Пришлось «уволить».
«Несадовские» дети, если их не оставить дома, принимаются без конца болеть. У Макса даже начались бронхиты с астматическим компонентом, так что, возможно, не забери мы его из сада, развилась бы астма.
Перестав ходить в садик, где он толком не ел и не спал, Макс стал спокойнее, поправился, щеки у него порозовели. Но мы придумали ему новое занятие – хор: нельзя же оставлять ребенка без дела! На прослушивании он спел, к удивлению преподавателя, куплет из песни, который начинался словами: «Что тебе снится, крейсер «Аврора?» Оказалось, что слух у ребенка есть, и его приняли. Поначалу он говорил, что садик не любит, а хор любит, но через некоторое время наступило разочарование. «Хор – это очень грустное искусство», – заявил Макс. Но все же года полтора мы в хор проходили, а там уже и пришло время идти в школу.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
