– У нас, – рассказывал папаша Горио всем, – гаражи теплые, как нигде, ну просто кооперативная квартира!
После переезда папаша стал еще больше и еще хуже работать. С ним и раньше-то никто не хотел трудиться в паре, потому что единственное, что его в жизни интересовало, это сын. Он хотел, чтобы сын, когда его спрашивали: «А кто у тебя папа?» – мог ответить: «Режиссер на телевидении. Хотите поучаствовать в съемках телепрограммы?»
Ради этого Горио мог вытерпеть многое. Все это понимали. Только случайные люди могли спросить:
– За что вы его держите?
Папаша Горио плохо спал в своем гараже, постоянно думал над тем, как улучшить материальное положение молодой семьи. Однажды бежал по коридору, прикрывшись большим портретом Николая II. Царь на фоне голубого неба был вполне узнаваем, немного походил на артиста Олега Янковского. Горио спрашивал, нет ли у кого знакомых монархистов, чтобы предложить им это полотно, которое он по случаю получил от одного человека за гаражами: выменял на рыбные консервы и томатный сок.
Случалось, по пути домой он звонил коллегам из электрички, делился только что пришедшими в голову идеями, на которых, как ему казалось, можно заработать. Идеи звучали расплывчато: «Лошади – друзья человека», «Правила дорожного движения придуманы не зря», «Куда уходит детство?»…
Сын папаши Горио был вылитый Алеша Попович, красивый и хитроватый, а его отец напоминал колобка. Горио объяснял, что сын красотой пошел в мать, у которой много лет назад, в самом начале замужества, нервы сдали и психика не выдержала. Некоторые говорили, что она в ужасе сбежала от колобка.
Вполне возможно, что так и было, потому что от папаши Горио всем хотелось сбежать. Общаясь с ним, многие чувствовали, что сходят с ума. Один режиссер кричал: «Держите меня!» – и целился в голову папаши тяжелой кружкой. Вместо него Горио в пару дали женщину – немолодую и уверенную, которая смеялась, когда ей намекали на будущие трудности: мол, у него сын и все такое. Она папашу жалела, передавала его сыну и невестке испеченные ею пироги. Но Горио все равно постоянно ходил задумчивый, монтировал небрежно и бесстыдно говорил, что так и задумано. Когда на планерке спрашивали: «Кто это сделал?» – молчал, и руководство нападало на женщину, которая онемев, покрывалась красными пятнами. После, в коридоре, папаша виновато каялся: «Ты же понимаешь, нельзя, чтобы меня уволили…» Его не уволили, а женщина сама ушла на другую работу.
Папаша Горио, когда встречает ее в коридорах телецентра, улыбается и предается воспоминаниям: «А неплохо мы с тобой тогда работали…». И предлагает ради денег сделать совместный проект «Дети на коньках» или «Полезные птицы леса». Она не соглашается, но обещает спросить, может, кто из знакомых захочет, и добавляет: «Я же понимаю, у тебя сын». Папаша Горио эхом повторяет: «У меня сын» – и смотрит на женщину с надеждой. Он к ней неплохо относится, но ради сына, не задумываясь, пожертвовал бы ее работой и карьерой еще раз.
А сын папаши Горио принимает дары и жертвы как должное и, говорят, сам собирается прийти работать на телевидение, он уверен, что его возьмут, – ведь там у него Папа.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
