Борис Минаев, автор повестей «Детство Левы», «Гений дзюдо», романа «Психолог, или Ошибка доктора Левина»:
- Я всегда знал, что человеку нужно болеть хотя бы иногда. Конечно, часто, много и тяжело болеть – это уже не в радость, такое организм выдерживает с трудом. Но почихать, покашлять, полежать с температурой, пожаловаться по телефону родным и девушкам, что ты с трудом встаешь с постели, – это просто то, что доктор прописал. Как нужно регулярно уезжать из Москвы, ну хотя бы отъезжать на 10 км, чтобы подышать другим воздухом, так же нужно иногда переставать жить в привычном ритме.
Что происходит с нами в этот момент? Сравнения приходят на ум самые тупые – со всякими механизмами. Но ведь и механизм, в конечном счете, создан по образу и подобию человеческому! Нужна продувка, просушка, нагревшиеся части должны остыть, а запылившиеся – нужно хотя бы слегка протирать. Даже в таком самодостаточном механизме, как компьютер, есть вентилятор.
Может быть, происходит какое-то «обнуление» ненужной нам информации. Может быть, что-то еще. Я не знаю.
В детстве, когда меня укладывала болезнь, я воспринимал это очень легко. Мне нравилось освобождаться от обязанностей, которые угнетали. Сидел на подушках весь день, читал, пил чай, смотрел в окно, мне приносили попеременно мед, горячее молоко, варенье, я все с удовольствием выпивал и поедал, и душе моей было легко – было печально, но хорошо.
Печально от того, что эта маленькая нора, в которую я погружался, была слишком хороша. Выходить из нее не хотелось. А выходить было надо, это я понимал. А хорошо было от того, что эта печаль не угнетала, не давила. Во время болезни я чувствовал себя на редкость гармонично.
Мама подшучивала надо мной. Она понимала, что я немножко переигрываю. Но никогда не возмущалась. И лечила изо всех сил. Как и все советские дети я вырос и, можно сказать, возмужал на этом больничном варенье, рыбьем жире, меде, поливитаминах и каплях в нос, на этом шарфе у горла и книжке под подушкой.
Но дети – вообще особая статья. Это я понял уже потом, когда появились свои. Если они не переболеют в свои ранние годы как можно большим числом болячек, они их настигнут уже потом. Эта врачебная догма всегда казалась мне совершенно священной и успокаивающей.
Другое дело – когда тебе сорок, пятьдесят. Болеть стало неприятно, но и быть постоянно в режиме повышенной эксплуатации тоже не хочется. Хочется, как в детстве, выключить свои клапаны и тумблеры, поваляться, полениться, покапризничать. Многие люди, я знаю, презирают эти слабости. Считают их неприличным делом.
По-моему, зря.
