О том, как развивается наша детская хирургия повреждений, мы говорим сегодня с главным детским хирургом Минздравсоцразвития России, заместителем директора Московского НИИ педиатрии и детской хирургии, профессором Владимиром Розиновым.
На совести взрослых
– Владимир Михайлович, вы работаете в НИИ педиатрии и детской хирургии почти 40 лет. Как вы считаете, травматизм растет или он все время на одном уровне?
– Абсолютные цифры сохраняются примерно на одном уровне, но растет число детей, получивших тяжелые повреждения. Жизнь стала жестче. У родителей мало времени и условий заниматься детьми, бабушки, и те стараются найти себе работу, дети остаются без надзора.
За последние 5 лет, благодаря прежде всего Федеральной целевой программе по повышению безопасности дорожного движения, число детей, пострадавших в ДТП, ежегодно снижается на 5-7%. Но все чаще они попадают в тяжелые ДТП.
10-15 лет назад дети, попавшие в происшествие на дороге, были в основном пешеходами, сейчас они в равных долях и пешеходы, и пассажиры. А зачастую и водители – скутеров, мопедов.
– Получается, все ДТП с участием детей – на совести взрослых: водителей, которые не соблюдают правила движения, родителей, которые не следят за детьми…
– Да, еще и на совести конструкторов отечественного автопарка – наши автомобили не отличаются безопасностью. Хорошо, что за счет последовательной политики МВД мы сейчас имеем удерживающие устройства для детей в автомобилях, они существенно снижают тяжесть травм при авариях.
Задача – быстро эвакуировать
– Как наша хирургия детских травм выглядит по сравнению с хирургией развитых стран?
– Идет сближение лечебных подходов. Наши коллеги теперь активно выезжают за рубеж и принимают у себя специалистов из других стран. Например, в Москве только что прошел Европейский конгресс педиатров – событий подобного масштаба в нашей педиатрии не было. Высокие медицинские технологии, которые внедряются за счет средств федерального бюджета, заставляют врачей расти профессионально.
Сейчас завершается работа по реализации Постановления Правительства России о финансировании мероприятий, направленных на снижение тяжести медицинских последствий ДТП. Регионы получают существенную финансовую поддержку с четко прописанным перечнем оборудования, которое создаст более высокий уровень и диагностики, и лечения.
В хирургии повреждений важно быстро эвакуировать пострадавших. Особенно, если авария произошла на скоростной магистрали. Тяжесть медицинских последствий ДТП в городах в 3-4 раза ниже, чем на федеральных автомобильных дорогах. Дорога-то федеральная, а ответственность за лечение пострадавшего лежит на районной больнице, где меньше возможностей как материальных, так и кадровых. Надо укреплять «трассовые» больницы, привлекать средства федерального бюджета.
Перспективно развитие вертолетной санитарной авиации. В нашей клинике в течение 5 лет реализуется модель неотложной специализированной помощи детям, пострадавшим в ДТП на территории Московской области. Их перевозят к нам на вертолетах МЧС.
Позиция врача и отца
– ВОЗовские установки, что детьми считаются и подростки до 18 лет, вам хлопот прибавили?
– Конечно, непросто в условиях одного отделения разместить и грудничков, и подростков старше 15 лет, у которых уже сформировался взрослый круг интересов. Если мы будем соответствовать требованиям ВОЗ, нам придется задуматься о подростковых отделениях в детских больницах.
– А с точки зрения физиологиии, есть необходимость лечить подростков в рамках детской поликлиники до 18 лет или это скорее позиция общества?
– Моя точка зрения: в зоне отвественности педиатра – в широком смысле этого слова – должны быть все пациенты, у которых еще не завершен рост. А в 15 лет он еще не завершен.
И потом здравоохранение – затратная отрасль. Это для пациента лечение бывает бесплатным. На самом деле стоимость лечения высока и с каждым годом становится все выше в силу того, что мы реализуем дорогостоящие технологии. Можно предложить взрослому человеку самому выбрать импланты, которые мы ставим во время операции, что-то самому оплатить, но в педиатрической практике это невозможно. Если педиатры будут наблюдать подростков до 18 лет, те, в случае травм, смогут получить современную технологичную помощь бесплатно.
Есть тут и еще одна проблема: если вам доводилось бывать в отделении травматологии для взрослых, вы видели этот контингент. Большинство травм получено при алкогольном опьянении. Я не хотел бы своего 15-17-летнего ребенка разместить среди этих пациентов. Давайте побережем детей от тех уродливых сторон жизни, с которыми они еще успеют познакомиться. Вот мой ответ – не только врача, но и отца.
– У вас сын?
– Дочка. На следующий год заканчивает институт.
– Медицинский?
– Да.
– Это будет пятое поколение врачей в вашей семье? Вы, как я прочитала в Интернете, – четвертое.
– Так точно.
– Она выбрала педиатрию?
– Я старался не довлеть. Но вполне возможно, что так и получится.
До четверти пострадавших – дети
– Расскажите про педиатрические бригады в рамках «Медицины катастроф». Как возникла идея их создания? Много детей во время катастроф получают травмы?
– В условиях наших крупномасштабных бед, будь то стихийные бедствия, техногенные катастрофы, вооруженные конфликты, 10-25% пострадавших – дети. До создания современной службы «Медицины катастроф» мы, детские хирурги, уже располагали опытом работы в Армении во время землетрясения в 1988 году, в Башкирии при взрыве топливопровода… С 1994 года головным учреждением, координирующим всю работу такого плана в стране, стал Всероссийский центр медицины катастроф «Защита». С того же далекого 94 года в состав его мобильных формирований вошли и врачи-педиатры. Чеченская кампания для нас начиналась с развертывания полевого многопрофильного госпиталя на аэродроме Моздока. Именно специалисты педиатрического профиля оказались «универсальными солдатами» службы медицины катастроф. И я понимаю, почему так произошло. Детскую хирургию меньше затронула узкая специализация. А когда состав специалистов минимизирован, важно иметь среди них как можно больше универсалов. Есть и второе обстоятельство. Мне проще поставить задачу детскому хирургу заниматься 18-летним бойцом или 25-летним контрактником, чем «взрослого» специалиста привлечь к лечению 3-летнего ребенка, и, не дай бог, новорожденного.
Лето, отдых, катер
– Оперировать детей, это, наверное, очень большая эмоциональная нагрузка. Как вы отдыхаете?
– Я увлекаюсь водно-моторным туризмом. У нас с друзьями есть катер, и мы каждое лето уходим на Онежское озеро. Катер старенький, восстановленный из списанного буксира, я это говорю, чтобы у читателей газеты не сложилось впечатление, что мне лавры Абрамовича покоя не дают.
– Рыбу ловите?
– Да, и рыбку ловим, и радуемся хорошим местам.
Малыш у хирурга: 9 проблем, с которыми надо идти к врачу 
Леонид Рошаль: Дети болеют, врачи бедствуют… Кто виноват? 
Леонид Рошаль: Доктор не должен неучтиво говорить с пациентом 
