Об этом размышляет наш эксперт – практикующий семейный психолог, сотрудник Московского института гештальта и психодрамы Наталья ЩУКИНА.
Виноваты мы все
| Коротко | |
|---|---|
| >> Общее количество детей, оставшихся без попечения родителей, только в 2009 году в РФ – 697 477. >> До 90% – социальные сироты, то есть имеют живых биологических родителей, которые были лишены родительских прав. >> Точной статистики безнадзорных детей у нас нет. В 2009 году МВД предполагало, что их от 2 до 4 миллионов. |
|
Посмотрите на среду, в которой мы живем: человеческая жизнь обесценена предельно, детская – беспредельно. По некоторым данным, такого количества беспризорных и брошенных детей не было в России даже в послевоенный период. Сегодня дети для огромной массы населения – побочный продукт жизнедеятельности полузрелых человекоподобных. Как часто мы слышим кошмарные истории о надругательствах над детьми! А где государство в лице социальных работников? Где соседи? Где вообще люди?! Общественность ахает уже в крайней точке, когда ребенок убит. Таким образом, каждый из нас создает поле, в котором возможно все. Ни в коем случае нельзя снимать ответственность с тех, кто совершает преступление, издеваясь над приемным ребенком, но каждый из нас сыграл свою роль в том, что это стало возможным.
В обществе не сформированы моральные ценности. В прежние времена боялись Бога, в советские времена – партбюро, а начиная с 90‑х – гуляй не хочу!
Мотивация
Зачем люди берут из детских домов чужих детей?
Истинная мотивация: потребность иметь ребенка, реализовать родительскую любовь, осуществить заповедь «плодитесь и размножайтесь» пусть и таким образом, если физической возможности для этого нет.
| Кстати | |
|---|---|
| Известные россияне – успешные родители приемных детей: Светлана Сорокина, телеведущая, удочерила 11‑месячную Тоню. Андрей Норкин, тележурналист, и его жена Юля усыновили двух мальчиков, оставленных в роддоме. Татьяна Овсиенко, певица, усыновила двухмесячного мальчика. Павел Бородин, президент Союза России и Белоруссии, и его жена Валентина сначала усыновили трехлетнюю Наташу и пятимесячного Ваню, а в 1998 году открыли семейный детский дом. Екатерина Градова, актриса (радистка Кэт из телефильма «Семнадцать мгновений весны») усыновила двухлетнего Лешу. Ирина Алферова, актриса, усыновила мальчика и двух девочек после смерти подруги. Сергей Серебряков, актер, вместе с супругой Марией усыновили двух мальчиков. Михаил Зурабов, бывший министр здравоохранения и социального развития России, усыновил мальчика. Наталья Белохвостикова, актриса, и ее муж кинорежиссер Владимир Наумов усыновили 4‑летнего Кирилла. Михаил Барщевский, адвокат, и его жена Ольга взяли из детского дома двухлетних близнецов Максима и Дашу. |
|
Другой благоприятный вариант: здоровая человеческая потребность делиться «лишним» – без пафоса и самопожертвования: финансовым благополучием, накопленным опытом, любовью – потребность уменьшить страдания ближнего. Потому что родительский дом (разумеется, в нормальном понимании этого слова) лучше детского дома.
Но иногда, к сожалению, берут детей, чтобы получить власть. Люди, которые это делают, не понимают, что вместе с любой властью приходит ответственность. А ее-то нести они неспособны. И это не только их беда, это беда всего нашего общества. На каких примерах сегодняшние молодые люди учатся пользоваться властью? На примере 90‑х, когда было очевидно: власть – это всемогущество и никакой ответственности. Кто у нас ответил за то, что в одночасье все пенсионеры стали нищими? Кто ответил за репрессии? Кто вообще в России за что-то держал ответ?
Что делать?
Как обезопасить приемных детей? Уже сейчас взять ребенка на воспитание – это длительная, нудная процедура. Но даже и ее необходимо усложнить.
Необходимо психологическое сопровождение усыновленных детей и родителей на период адаптации. Как минимум в течение года. И контроль в последующие два–три года. Не только за тем, сыт ли ребенок, одет и обут, а за его душевным состоянием.
Необходимо увеличить количество часов работы психологов с будущими родителями до полного прояснения мотивации: для чего им нужен чужой ребенок.
Чтобы распознать подтекст желания приемных родителей, необходимо время. Первый признак нездоровой мотивации, когда ребенок перестает быть субъектом и становится объектом для улучшения качества жизни родителя. Например, попытка «заменить» умершего ребенка, если горе не пережито до конца, что может отследить опытный психолог. Или сохранение супружеских отношений, когда они на грани разрушения и супруги надеются, что ребенок послужит «клеем». Разумеется, меркантильные вопросы: жилье, пособие, признание общества…
Такую мотивацию не стоит удовлетворять. Добро ходит тихо.
