29-го вечером, сразу после прилета в Киев, я отправился на митинг сторонников евроинтеграции на площадь Независимости (Майдан Незалежності). Что поразило, так это передающаяся атмосфера народного воодушевления и предвкушения чего-то светлого. На подходе встречались организаторы-волонтеры, которые раздавали приглашения на митинг, ленточки цвета украинского флага и наклейки.
Даже встретились две девушки, которые раздавали бутерброды всем желающим. Рядом с помостом для выступлений стояли генераторы, которые помогали кипятить воду для чая, который также мог получить любой. Тут же находился импровизированный пресс-центр, в котором можно было получить любую информацию про выступающих, целях митинга и планах организаторов. Как стороннему участнику мне приходилось постоянно проводить параллели между митингом на Майдане и тем, что я видел в России. Самоорганизация здесь, как мне показалось, была намного выше нашей, а уровень агрессивности был настолько низок, что порой казалось, что люди собрались здесь для дружеского общения, а тема евроинтеграции была лишь поводом. Количество участников митинга 29 ноября не давало основания говорить о сколь-нибудь массовой поддержке вхождения в ЕС, а и общение с таксистом по дороге из аэропорта укрепляло в мысли о том, что экономические дивиденды от евроинтеграции многим непонятны. Инородным телом на майдане выглядели «космонавты» из «Беркута» (аналог российского ОМОНа), экипированные так, как будто им предстоит штурмовать здание, в котором террористы держат заложников. Правда, вели они себя не агрессивно, и у меня не сложилось впечатление, что в предстоящую ночь эти люди способны превратиться в «зверей».
В 4 часа утра – многие сразу провели аналогию с 22 июня 1941 года – «Беркут» «прочертил» грань между властью и обществом, максимально отделив одних от других. Часть митингующих была оттеснена с Майдана к Михайловскому собору, в котором они и укрылись. Священнослужители собора не пустили спецназовцев в храм и не выдали им никого. С утра 30-го числа люди стали подтягиваться к Владимирской площади и стенами Михайловского собора, где в блокаде находились майдановцы. Когда людей стало много, милиционеры покинули площадь, оставив ее людям.
Когда вечером 30-го ноября мы пошли к новому центру протестных действий, в городе уже царила совсем другая атмосфера. Избиение журналистов и детей на Майдане объединило народ не вокруг евроинтеграции, а против того, что было сделано силовиками. Никто не сомневался, что приказ на жесткий разгон мог отдать только «папа». Власти жестокость при разгоне Евромайдана объяснили необходимостью подготовки к празднованию Нового года — таких циничных оправданий граждане совсем не ожидали. Произошло политическое единение всех оппозиционных сил. С осуждением действий Беркута выступил даже член «партии Регионов» (партия Януковича) Сергей Тигипко.
Вечер и ночь прошли без столкновений, но уже утром 1 декабря в разных частях Киева народ стал собираться на шествие и митинг — и это несмотря на то, что суд признал проведение митинга незаконным. Решение людей выйти и поддержать «майдановцев» вопреки решению суда было осознанным противостоянием власти. В сторону центра протестных действий шли колонны сигналящих автомобилей и организованные колонны людей. Но это не была организация извне — это была самоорганизация высочайшего уровня.
«Зека геть», «Слава Украине» и гимн страны были самыми популярными темами массового единения. Милиция с Майдана разбежалась еще до подхода первых колонн, идущих со стороны Михайловского собора. Ее ресурсов хватило только для обороны администрации президента на Банковской улице.
Были ли провокаторы в рядах протестантов? Да, были.
Были те, кто пытался направить большой трактор на живой милицейский щит. Были те, кто взламывал тротуарную плитку и предлагал особо горячим головам швырять камни в милицию. Я сам слышал, как мужчина старше среднего возраста говорил разгоряченным и хлебнувшим слезоточивого газа молодым людям взять камни и швырять их в головы стоящим в пяти шагах милиционерам. Были те, кто пришел с дубинками с целью отомстить за предыдущую ночь. Но были и те, кто максимально сдерживал агрессию толпы, возвращая ее в мирное русло гражданского протеста. Но перед «Беркутом», видимо, стояла другая задача, а может быть, страх их командиров вновь спровоцировал жестокость милиции.
Мне, как гражданину России, порой становилось стыдно за то, что говорили и показывали российские официальные СМИ, а лозунг, с которым вышел один из митингующих — «Прощай немытая Россия», можно сказать, характеризовал общее отношение людей к официальной позиции российских властей и в первую очередь — нашего президента.
Когда мы уезжали, события продолжали свое развитие. Даже официальные источники в МВД Украины озвучили цифру участников митинга в 1.6 млн человек. И хотя нам так не показалась, но если посчитать всех, кто был на Банковской улице у администрации президента, кто штурмовал, а потом и занял Киевскую Раду, кто митинговал на Майдане, кто пришел и остался на Владимирской площади и на прилегающих к центру Киева улицах, то, может быть, их столько и было.
И, конечно, интересно, что ждет Украину дальше? По моим ощущениям, народ уже победил и смена власти не за горами. Теперь любые действия Януковича и его правительства только ускоряют процесс их делигитимизации, а для Украины это не просто слова, это и вектор развития. По крайней мере, мне так показалось. Когда лицом революции становятся не политики — к ним у народа такой же низкий уровень доверия, как и в России, а певица Роксана, группа «Океан Ельзы» или красавица Украины, то такой народ поставить на колени силами небольшой группы «Беркута» невозможно. Недаром в сети уже появилась шутка, что нарушение графика вылета самолетов из украинских аэропортов (наш самолет задержали на час) связан с тем, что члены «Партии регионов» в срочном порядке вывозят из Украины своих родственников и близких. Мой прогноз основан на моих ощущениях. А они мне говорят, что народ уже победил. Он — реальная власть в Украине, а не Янукович и его коррумпированные чиновники. Время для правительства В. Януковича отсчитывает последние часы.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
