4 апреля 1818 года родился Томас Майн Рид — писатель, чья жизнь была так же богата событиями, как его библиография — книгами. Сын англиканского пастора, Майн Рид работал журналистом и участвовал в Мексиканской войне 1846–1848 годов, искал приключений в США, почти присоединился к Баварской революции — правда, в последний момент передумал, страдал от депрессий и лежал в водолечебнице Смидли, а в 36 лет женился на 15-летней аристократке, дочери своего издателя. Многие события, произошедшие с писателем, нашли отражение в его произведениях — в том числе и любовь к хорошенькой, но очень молоденькой девушке.
В 196-ю годовщину со дня рождения классика АиФ.ru публикует отрывок из его романа «Жена-ребёнок». Забавно, но своему главному герою автор дал имя, которое перекликается с его собственным — Майнард, и «свою» должность — часть произведений литератор опубликовал под псевдонимом «Капитан Майн Рид».
***
«Un clavo saca otro clavo», — говорят испанцы, более всех остальных народов преуспевшие в использовании крылатых выражений. «Клин клином вышибают». Прекрасное лицо может быть забыто, только если вместо него появится другое лицо, ещё более прекрасное.
Именно это и произошло с капитаном Майнардом.
Повернувшись, чтобы спуститься по ступенькам лестницы, он увидел лицо настолько прекрасное, и в то же время такое необыкновенное, что почти механически изменил своё намерение и задержался на палубе.
Не прошло и десяти минут после этого, как он всей душой полюбил ребёнка!
Найдётся тот, кто сочтёт такое неправдоподобным; возможно, объявит это неестественным.
Однако это было именно так, поскольку мы опираемся на подлинные факты.
Майнард повернулся лицом к тем немногим пассажирам, которые оставались на верхней палубе; большинство из них устремило взгляд на землю, которую они покидали. Но среди них он заметил пару глаз, которые смотрели на него. Сначала он заметил в них не более чем простое любопытство, — он также выразил это своим ответным взглядом, и мысли его были такими же.
Он увидел ребёнка с великолепными золотыми волосами — это заставило его снова взглянуть на девочку. И уже повторный взгляд сказал ему: есть кто-то, рассматривающий его с чувством, далёким от простого любопытства.
Переместив свой взор с волос на её глаза, он заметил в них необыкновенный вопросительный взгляд — как у газели или молодого оленя, гуляющих по зоопарку, взгляд животного, покорного своему хозяину.
Если бы такой взгляд был мимолётным, Майнард мог бы его уловить, но не запомнить.
Однако это было не так. Ребёнок продолжал глядеть на него, не обращая внимания больше ни на кого другого.
Всё это продолжалось до тех пор, пока человек с благородным лицом, седыми волосами и облечённый отеческой заботой не подошёл к ней; он взял её нежную ручку и увёл с собой вниз.
Подойдя к лестнице, она ещё раз оглянулась назад и бросила тот же самый удивительный взгляд; и затем снова, перед тем как её прекрасное лицо с золотыми красивыми волосами скрылось, когда она спустилась вниз и исчезла за линией пола палубы.
– Что с тобой, Майнард? — спросил Граф, заметив, что его товарищ неожиданно стал тихим и задумчивым. — Кажется, ты так глядел на эту молодую поросль, как будто она твоя собственная!
– Какое желание?
– То, чтобы она принадлежала мне.
– То есть как?
– Как моя жена.
– Жена! Ребёнок, которому нет ещё и четырнадцати лет! Дорогой капитан! Ты становишься озорником! Такие мысли не подобают революционному лидеру. Кроме того, ты обещал, что у тебя не будет никакой другой возлюбленной, кроме твоего меча! Ха-ха-ха! Как скоро ты забыл свою наяду из Ньюпорта!
– Я признаю это. Я рад, что сумел забыть её. Моё настоящее чувство отличается от прежнего. То не было истинной любовью, а только не более чем увлечением. Не теперь я чувствую иное — не смейся надо мной, Розенвельд. Я ручаюсь тебе, что это воистину так. Тот ребёнок вызвал во мне чувства, которые я не испытывал никогда прежде. Её необыкновенный взгляд совершил это. Я не знаю, почему, по какой причине она так на меня смотрела. Я чувствую, что она словно проникла ко мне в душу. Это, может быть, судьба, судьба — независимо от того, как ты хотел бы это назвать — но поскольку я жив, Розенвельд, у меня есть предчувствие — она всё же будет моей женой!
– Если это так и если она — твоя судьба, — отвечал Розенвельд, — не думай, что я сделаю что-то, чтобы помешать тебе осуществить эту мечту. Она, кажется, дочь джентльмена, хотя я должен признать, что мне не очень нравится его внешность. Он напоминает мне о классе, против которого мы собираемся бороться. Но это неважно. Девочка — единственный ребёнок; и прежде чем она будет готова выйти за тебя замуж, вся Европа, может быть, станет республикой, а ты — президентом! А теперь, дорогой капитан! Давай спустимся и попросим стюарта достать наши прекрасные Гаваны из-под люков; ведь мы должны будем курить эти сорняки в течение долгого рейса!
Смена высокого чувства на прозаические сигары была довольно резкой.
Но Майнард не был таким уж романтичным мечтателем. Исполнив просьбу своего товарища по путешествию, он спустился в купе, чтобы проследить за выполнением распоряжения касательно чемоданов.
Отрывок из романа «Жена-ребёнок» Томаса Майна Рида
