Накануне первого дня Великого поста принято вспоминать об изгнании Адама и Евы из рая. АиФ.ru публикует фрагменты из «Дневника Адама» — произведения Марка Твена, в котором библейский персонаж с юмором и тонкой иронией рассказывает о дне грехопадения.
***
Вторник. — Теперь она завела дружбу со змеёй. Все прочие животные рады этому, потому что она вечно проделывала над ними всевозможные эксперименты и надоедала им. Я тоже рад, так как змея умеет говорить, и это даёт мне возможность отдохнуть немножко.
Пятница. — Oна уверяет, что змея советует ей отведать плодов той самой яблони, ибо это даст познать нечто великое, благородное и прекрасное. Я сказал, что одним познанием дело не ограничится, — она, кроме того, ещё приведёт в мир смерть. Я допустил ошибку, мне следовало быть осторожнее, — моё замечание только навело её на мысль: она решила, что тогда ей легче будет выходить больного сарыча и подкормить свежим мясом приунывших львов и тигров. Я посоветовал ей держаться подальше от этого дерева. Она сказала, что и не подумает. Я предчувствую беду. Начну готовиться к побегу.
Среда. — Пережить пришлось немало. Я бежал в ту же ночь — сел на лошадь и гнал её во весь опор до рассвета, надеясь выбраться из парка и найти пристанище в какой-нибудь другой стране, прежде чем разразится катастрофа. Но не тут-то было. Примерно через час после восхода солнца, когда я скакал по цветущей долине, где звери мирно паслись, играя, по обыкновению, друг с другом или просто грезя о чём-то, вдруг ни с того ни с сего все они начали издавать какой-то бешеный, ужасающий рёв, в долине мгновенно воцарился хаос, и я увидел, что каждый зверь стремится пожрать своего соседа. Я понял, что произошло:
Ева вкусила от запретного плода, и в мир пришла смерть… Тигры съели мою лошадь, не обратив ни малейшего внимания на мои слова, хотя я решительно приказал им прекратить это. Они съели бы и меня, замешкайся я там, но я, конечно, не стал медлить и со всех ног пустился наутёк… Я набрёл на это местечко за парком и несколько дней чувствовал себя здесь вполне сносно, но она разыскала меня и тут. Разыскала и тотчас же назвала это место Тонауанда, заявив, что это так выглядит. Правду сказать, я не огорчился, когда увидел её, потому что поживиться здесь особенно нечем, а она принесла несколько этих самых яблок. Я был так голоден, что пришлось съесть их. Это было противно моим правилам, но я убедился, что правила сохраняют свою силу лишь до тех пор, пока ты сыт… Она явилась задрапированная пучками веток и листьев, а когда я спросил её, что это ещё за глупости, и, сорвав их, швырнул на землю, она захихикала и покраснела.
До той минуты мне никогда не доводилось видеть, как хихикают и краснеют, и я нашёл её поведение крайне идиотским и неприличным. Но она сказала, что я скоро познаю всё это сам. И оказалась права. Невзирая на голод, я положил на землю надкушенное яблоко (оно и в самом деле было лучше всех, какие я когда-либо видел, особенно если учесть, что сезон яблок давно прошёл), собрал разбросанные листья и ветки и украсился ими, а затем сделал ей довольно суровое внушение, приказав принести ещё листьев и веток и впредь соблюдать приличие и не выставлять себя подобным образом напоказ. Она сделала, как я ей сказал, после него мы пробрались в долину, где произошла битва зверей, раздобыли там несколько шкур, и я приказал ей соорудить из них костюмы, в которых мы могли бы появиться в обществе. Признаться, в них чувствуешь себя не слишком удобно, но зато они не лишены известного шика, а ведь, собственно говоря, только это и требуется… Я нахожу, что с ней можно довольно приятно проводить время. Теперь, лишившись своих владений, я испытываю одиночество и тоску, когда её нет со мной. И ещё одно: она говорит, что отныне нам предписано в поте лица своего добывать себе хлеб. Тут она может оказаться полезной. Руководить буду я.
Отрывок из рассказа Марка Твена «Дневник Адама»
