Олег Меньшиков: наша страсть к космосу - это попытка заглянуть в будущее

В поисках смысла

Юлия Шигарева, «АиФ»: Олег Евгеньевич, информация о том, что вы согласились сняться в фильме «Притяжение» Фёдора Бондарчука, вызвала, мягко говоря, удивление. Серьёзный актёр - и вдруг фантастика, летающие тарелки… 

Олег Меньшиков: То есть серьёзность человека исключает его участие в блокбастере?!

- Когда ты понимаешь, что под этот фильм будут жевать попкорн в зале…

- Так у нас под любой фильм сейчас жуют, и не только попкорн. (С иронией.) В тех кинотеатрах, в которые я хожу, подают первое, второе и компот. Поэтому иногда думаешь: а если сейчас в кино «Иваново детство» Тарковского показать, будут его смотреть? И возможно ли сегодня кино воспринимать как искусство? Когда кино пришло в квартиры и во время просмотра можно валяться на диване, в любой момент можно нажать на кнопку паузы или досмотреть завтра, ты командуешь фильмом, а не он тобой. Кинематограф в таком случае перестаёт быть искусством. Это не я, это Тарантино сказал, а я с ним согласен абсолютно.

 - Но это ужасно! 

- А что тут ужасного? Это жизнь. Вы говорите: фантастика, почему я согласился… А я, когда читал сценарий, никакой фантастики не видел. Ну прилетели инопланетяне. Какая ж это фантастика? Это, по-моему, уже давно наша реальность. А процесс выбора... Во-первых, это, извините, моя работа. Я снимаюсь очень редко, но делать это время от времени всё равно надо. Поэтому, естественно, стараюсь выбрать лучшее. Надеюсь, что применительно к «Притяжению» не ошибся. Знаете, я уже перестал анализировать, почему принял то или иное предложение: вот захотелось мне - и согласился.

- И часто ли вы потом жалеете о принятом решении?

- «Легенда № 17», где я сыграл Анатолия Тарасова, - там мне жалеть не о чём. Сейчас вот снялся у Фёдора Сергеевича, потому что он на сегодня - один из самых успешных режиссёров. К тому же мне было интересно посмотреть на молодое поколение - кто сегодня входит в кадр. 

- И как они вам? Ведь сегодня часто сетуют, что не появилось никого, равного «поколению четырёх «М» - Меньшиков, Машков, Миронов, Маковецкий.

- Да нормально всё! Это обычная ситуация - не замечать новую смену. Помню, Инна Михайловна Чурикова в одной из передач на вопрос «Можете ли вы назвать какие-нибудь новые интересные имена?» ответила: не вижу я этих молодых имён, не знаю. А я тогда уже был достаточно известный артист и в общем-то обиделся (при всей моей любви к Инне Михайловне): что значит, она не видит?! Может, не туда смотрит? Не может не быть новых талантов! Другое дело, кто как распорядится тем, что ему дано. Тот же Саша Петров, сыгравший одну из главных ролей в «Притяжении»,  работает в театре, которым я руковожу. Он, на мой взгляд, один из самых перспективных артистов, с амплуа героя-неврастеника, которое сегодня забыто.  

- Поисками внеземных цивилизаций человечество занято не первый век. А что мы там ищем? Нам эти цивилизации зачем?

- Как зачем?! Для того чтобы самим себе объяснить смысл своего существования. Что с нами будет после смерти? Кто такой Бог? Что это за звёзды над нами? Что такое бесконечность? Что значит время, которое никогда не кончается? Мы как-то разговаривали с писателем Андреем  Битовым, и он сказал потрясающую фразу: «Для меня 100-процентным подтверждением существования Бога является то, что на тему смерти поставлено табу». Кто-то его в самом деле нам поставил, это табу. Мы не знаем, что будет Там. Хотя мы знаем, кажется, уже всё - наука раскрывает тайну за тайной. Поэтому страсть человечества узнать, что происходит там, на других планетах, - это попытка заглянуть в своё будущее. И попытка выяснить: ты вообще что-то значишь на этой Земле? Твоя жизнь - она для чего-то предназначена или это просто вспышка, никем не замеченная? Прошла и прошла... 

К тому же космос - это так красиво! Как в фильме «Пассажиры», где герои выходят на крыло космического корабля, а вокруг - эта бездна чёрная со светящимися звёздами. Я понимаю, что всё это мультфильм, графика. Но, слушайте, всё равно дух захватывает! И не у меня одного. Когда мы смотрим вверх, что-то же в нас начинает шевелиться. Мыслить начинаем яснее, чище становимся, когда видим звёздное небо над нами. 

Научиться уважать

- Одна из тем «Притяжения» - конфликт своих и чужих, землян и пришельцев. На ваш взгляд, можно ли найти точки соприкосновения между своими и чужими?

- Вы имеете в виду религиозную сторону?

- И религиозную, и культурную.

- Несколько лет назад, когда только начинали обсуждать, что мусульманская религия будет входить в страны с другой религией, режиссёр Александр Сокуров сказал: вы не понимаете, с чем столкнётесь. Точки соприкосновения… Войны не должно быть - это 100%! И ещё надо научиться уважать тех, у кого мозги по-другому устроены. Это вопрос серьёзнейший - уважать мнение, которое не совпадает с твоим. Чаще же как? Хочется подавить что-то в сидящем напротив, если это не соответствует твоим убеждениям, или обхитрить его, или ещё что-то сделать. А надо просто научиться уважать. И всё! Дать право человеку иметь своё мнение, ходить в свой храм, высказывать свои мысли, думать так, как он хочет.

- Этому умению уважать где научиться? В кино, в театре, в книгах?

- Не знаю… Это ведь может щёлкнуть в какой угодно момент. Может - в театре, а может - на улице. Увидишь, как кто-то подхватывает падающую старушку, которая по­скользнулась, и что-то у тебя вдруг произойдёт внутри. И ты побежишь звонить родителям - узнать, как их здоровье. Просто человек должен быть готов к этому началу уважения. И, наверное, самое главное - наличие мозгов. Если ты будешь думать об этом (или вообще думать), тогда всё произойдёт.

Играть по правилам

- Зачем люди идут в кино, примерно понятно - как минимум за зрелищем. А зачем идут в театр? Как-то возле кассы услышала, как мужчина спрашивает кассира: «А спектакль смешной? Нет? Тогда не пойду!»

- Когда работал за рубежом, я понял, что там зритель целена­правленно идёт в театр поржать. А ведь это была Англия, спектакль с Ванессой Редгрейв, серьёзная история. Но публика цеплялась за каждую возможность посмеяться. Зачем идут в театр у нас? (Отворачивается и смотрит в окно.) За живым чувством, которое сегодня уходит из кино. И мы, актёры, выходя на сцену, это живое чувство обязаны зрителю обеспечить. 

Более того, вот кино, новейшие технологии. Но (щёлкает пальцами) отключите свет - и всё, кина не будет! А театр будет. Два человека начнут что-то разыгрывать, и тут же вокруг них соберётся толпа.

- Но эта боязнь прийти на серьёзный спектакль, нежелание подключаться эмоционально к тому, что происходит на сцене, - чем это чревато для человека?

- Ты отвернулся - и от тебя отвернутся. Люди, события. Судьба твоя отвернётся.

- В Театре им. Ермоловой, которым вы руководите, одна из ближайших премьер - «Макбет». Шекспир, 400 лет назад! Что-то совпало в нашем времени и времени Шекспира?

- О, к этой истории надо издалека подойти. Во-первых, я принадлежу к тем людям, которые считают, что Шекспир - это не тот человек, который похоронен в Стратфорде-на-Эйвоне, а одна из самых ярчайших мистификаций в истории человечества. Во-вторых, в его произведениях, по-моему, как в Библии, заложен некий код. Говорят, в колокольном звоне есть какие-то частоты, которые освобождают человека от дурных мыслей. Вот то же самое существует в явлении под названием «Шекспир». 

А с «Макбетом» всё ещё сложнее. Вы знаете, что в Великобритании нельзя даже произносить название «Макбет»? Там говорят «Та пьеса». В театре её играют, но это считается проклятой историей, как у нас «Мастер и Маргарита» или «Пиковая дама». И чем больше я про эту пьесу узнавал, тем сильнее она меня притягивала. Для меня это история развоплощения личности. Кто такой Макбет? Полководец, выигравший войну, народный герой. Практически Юрий Гагарин - его обожает вся страна. Но три каких-то существа что-то нашептали, он это услышал. Услышал то, что, может быть, ему слышать не надо было, и в личности его что-то надломилось. А ещё это рассказ о попытках наших спорить с судьбой. Сказано или начертано где-то кем-то: в твоей жизни будет так. Можешь ли ты сопротивляться судьбе? Есть ли у тебя силы? Имеешь ли ты право на это? Так что для меня «Макбет» - одна из величайших трагедий мировой драматургии. 

- Вы сами на вопрос, можно ли сражаться с судьбой, как ответили бы?

- Человек может изменить некий код, заложенный в его судьбе. Но поменять её он сможет только в худшую сторону. Сделать лучше, чем тебе предначертано, нельзя.

- Вы опытным путём к этому пришли?

- Думаю, что да. Знаете, меня всегда поражало, что в Библии совершенно нет юмора. А ведь такого не может быть, если её писали люди. Но потом я понял: это свод правил. Как в детстве - покупаешь конструктор, а внутри инструкция: это надо прикрутить к тому, и получишь вот это. Библия - такая же инструкция. Убивать нельзя, красть нельзя… И если ты начинаешь менять правила, которые тебе в этой книжище прописаны, то ты меняешь свою собственную дорогу и весь механизм мироздания. Ты сворачиваешь не на ту тропинку, потом ещё куда-нибудь и в результате вообще исчезаешь.

- В общем, играть нужно по правилам?

- Да!

Смотрите также:

• Виктор Сухоруков: «Русский человек сам строит и сам тут же ломает» →
• Валентин Гафт: «Нельзя, чтобы люди зверели...» →
• Драматург Николай Коляда: «Не ныть! Работать!» →