Не успев «зацепить» произведения Харуки Мураками в тот короткий период, когда они ещё не перешли в разряд «модной литературы», я тем самым отложил своё с ним знакомство лет на десять, поскольку на личном опыте убедился, что чтение этой самой «модной литературы» в 90% случаев - занятие пустое и безрадостное.
На поверку всё оказалось намного интереснее. Во-первых, в отличие от большинства кумиров нулевых годов, осознанно и принципиально перелицовывающих и фасующих давно освоенные литературой материи, Мураками как-то удивительно гармонично сочетает вторичность с самобытностью, смысловую плотность - с прозрачностью изложения, оригинальность - с традиционностью. Впрочем, примерно с середины XIX века «традиционность» японской литературы - понятие в высшей степени своеобразное. «Открывшись миру» после событий, известных как Реставрация Мэйдзи, японская культура принялась с жадностью впитывать и осваивать культуру европейскую, правда, делая это на свой неповторимый манер. Скажем, хрестоматийное стихотворение Гёте про «горные вершины», известное нам по великолепному переложению Лермонтова, в обратном переводе с японского звучит так:
«Тишина в беседке из нефрита.
К вишнёвым деревьям (куда ж без сакуры? - Д. В.),
припорошенным снегом,
Молча летят вороны. В лунном свете
Я сижу и плачу».
Этот Гёте - Лермонтов с японским акцентом - прямейшая отсылка к категории «моно-но аварэ» («очарование печалью вещей»), центральной для мироощущения любого японца, не исключая и Мураками, автора абсолютно космополитичного по своим эстетическим предпочтениям. Такая «разность потенциалов» придаёт его текстам некое особое напряжение. Во-вторых, притом что интонации, сюжетные схемы, герои Мураками сами по себе разнообразием не отличаются, художественный мир его произведений кажется неисчерпаемым за счёт сосуществования в нём множества параллельных реальностей со своими причинно-следственными связями и своим ходом времени. Как писал он сам в предисловии к русскому изданию его произведений: «Разве мир вокруг не отражается в нашем сознании точно также, как наше сознание отражается в мире? И разве здесь неприменима метафора двух зеркал, развёрнутых друг к другу и образующих две бесконечности?» Читателю, в общем-то, и предлагается скорее созерцать эти коридоры зеркал и «лабиринты отражений», нежели докапываться до скрытых смыслов или следить за перипетиями сюжета. Скажем, в выходящем в нашей серии романе «Мой любимый sputnik» сюжет выстраивается вокруг перевёрнутого «любовного треугольника»: он любит её, она любит другую, другая не любит никого.
Анекдот? Трагедия? У Мураками получается мастерский коллаж, сложенный из фрагментов разных реальностей: яви, снов, инобытия... Писатель блистательно обыграл многозначность русского слова «спутник», поставленного им в заглавие романа. Каждый из героев последовательно оказывается спутником-компаньоном другого. Они вращаются на орбитах друг друга, оставаясь при этом отчаянно одинокими - как наш первый спутник 1957 года, как несчастная Лайка, умирающая в железном ящике спутника второго посреди чёрной ледяной пустоты космоса. И как Луна, главный наш спутник, струящая на Землю свой одинокий свет, меланхоличный и чарующий, как проза Мураками.
Искренне ваш, Дмитрий ВЕРЕСОВ
Татьяна Полякова, писатель:
«Совсем ещё недавно читать Мураками в первую очередь было модно - как, например, носить клетку. Неважно где, на сумочке или свитере,- если есть такой рисунок, значит, ты «в тренде», а если нет, то нет. Популярность такого рода рождает предвзятость. Безусловно, Мураками - это явление, его интересно и познавательно читать. Это новый взгляд на, казалось бы, уже известные темы - причем эта новизна не избыточная, искусственная. Его герои в чём-то авантюристы, и им я всегда симпатизировала. Другое дело, не стоит делать из еды - даже если речь идёт о пище духовной - культа. «Лучший писатель всех времён и народов», «культовый классик современности» - всё это маркетинговые клички, не более. А если он не самый-самый, зачем его читать? И смысл книги отходит на второй план. В случае с книгами Мураками это обидно: там есть что читать и чем зачитываться. Мураками пишет просто, но непримитивно. Выпукло, неправильно и несимметрично - примерно так, как оно всё и происходит на самом деле».
Харуки Мураками: «Так бывает с влюбленными» 
«1Q84»: отрывок из нового романа Харуки Мураками 
