Тело умершего в глухой тайге мужчины 11 дней не могли похоронить из-за невозможности транспортировать. Родным пришлось все это время охранять мертвого родственника от диких зверей. О том, с какими проблемами один на один остались тофалары и другие малочисленные народы Сибири, «АиФ» рассказал руководитель «Центра культуры коренных народов Прибайкалья» Александр Маглеев.
 |
|---|
| Александр Маглеев |
- Ситуация с тофаларами сегодня действительно сложная. В начале 2000-х годов я работал над этой проблемой и как альтернативу дорогостоящему вертолёту предлагал судна на воздушной подушке. Дело в том, что от Нижнеудинска до этих посёлков протекает река, и при желании можно пустить быстроходное водное судно на 6-8 персон, к примеру. Но всё осталось по-прежнему, и что мы видим сегодня? Тофалары даже не могут похоронить достойно своих родных. Это кощунство, просто возмутительно, ведь не собака же умерла в тайге, а человек. Конечно, это равнодушие со стороны властей. В конце концов, есть МЧС, в этой ситуации можно было найти выход. Погибший в тайге тофалар - мой товарищ, и, к сожалению, я поздно узнал об этом случае. Знаю, что он был прекрасным человеком и неравнодушно относился ко всем проблемам своего народа. Стоит ли говорить, что тофалары - малочисленный народ, их всего около 700 человек, и наше государство должно относиться к ним максимально бережно.
Дарима Жамбалова, «АиФ-Иркутск»: - Александр Аполлонович, как, по вашему мнению, должна выглядеть полноценная господдержка для представителей малочисленных народов?
Александр Маглеев: - Говоря об этом, приведу в пример эскимосов (инуиты), живущих в Канаде. Я сам видел, как они живут и какие привилегии предоставляет им канадское правительство. Каждому эскимосу за счёт государства выделяется жильё. Им бесплатно привозят воду, убирают выгребные контейнеры. Когда я спросил, благоустроенное ли у них жильё, на меня странно посмотрели и ответили: естественно, ведь зимой морозы достигают глубоко минусовых температур. Помимо всего прочего, канадским инуитам каждые 3-4 года бесплатно выдают снегоходы, катера, винчестеры и даже патроны. Они живут за счёт охоты, это испокон веков их промысел. И чтобы сохранить традиционный образ жизни, инуитам разрешается охотиться даже на китов. Им необязательно работать: в принципе, они могут жить на пособия правительства, но если инуит всё же захочет потрудиться, то работодатель оплачивает всевозможные дополнительные выплаты. Сами канадцы говорят: «Мы вторглись на их земли и пользуемся их богатствами, и это лишь малая часть того, что мы им предоставляем. Мы должны им гораздо больше, но, к сожалению, наш бюджет ограничен».
Я полностью согласен с такой политикой, ведь вторжение в другую культуру всегда несёт в себе какие-то изменения. И задача государства - сохранить самобытность культуры. Конечно, наше правительство предоставляет какие-то дотации, но этого недостаточно. Что же касается нашего центра, то мы создаём для коренных народов Сибири мастерские с необходимым оборудованием и материалами для работы. Детей обучают традиционным вышивкам, плетению и т.д., таким образом идёт сохранение древней культуры народа.
- А зачем нужны древние традиции в нашем современном мире?
- Всё современное общество держится на традициях. Много лет назад они начали оформляться в законы и общепринятые правила. Уважение к старшим, почтение к родителям, бережное отношение к ушедшим - это же всё традиции, поэтому необходимо их сохранять и передавать дальше. Кроме того, культурные традиции помогают объединять наше разнородное, многоликое общество.
Дружба народов: миф или реальность?
- Как вы относитесь к национализму и к таким движениям, как русский марш?
- Я, как представитель бурятской национальности, в разное время сталкивался с проявлением национализма. Конечно, всё очень неприятно. Но нужно быть выше этого и не опускаться до взаимных оскорблений, ведь притеснения по национальному признаку происходят не от большого ума. Что же касается русского марша, то, как политолог, я к такому движению отношусь с пониманием. На митинги приходит молодёжь, им всего по 19-20 лет, и конечно они очень восприимчивы. Лозунги «Россия для русских», «Строить Россию по-русски» звучат для многих достаточно привлекательно. Но величие русских не в их количестве, а в понимании других народов - вот какую мысль я пытаюсь донести, выступая на этих митингах. Хочу отметить, что после моих выступлений камнями никто не кидается, а, наоборот, - горячо аплодируют. Нельзя давать волю любому национализму. До добра это точно не доведёт. В нашем регионе конфликты на национальной почве редки и дружба между народами, несомненно, есть. Многие с пониманием и уважением относятся к другим конфессиям.
- Есть ли в Иркутской области народы, которые находятся на грани исчезновения?
- Сразу же хочу отметить, что народы не могут исчезнуть, они могут ассимилироваться, т.е. раствориться в чужой культуре. Чтобы такого не произошло, нужно сохранять их традиционный образ жизни, потому что иначе они не смогут выжить. Такая серьёзная проблема есть у тофаларов и эвенков. Представителей этих двух народов всего 2 тысячи человек, из которых первых - только 700.
- Одна из серьёзных проблем среди некоторых народов Сибири - проблема изучения и сохранения родного языка…
- Некоторые народы действительно начали терять свой язык. И я не меньше других озабочен данной ситуацией, но даже в этом можно увидеть положительные стороны. Через проблему легко можно объединить этнос, а когда люди едины - уже легче вести диалог. Что же касается бурятского языка, то ситуация, в принципе, неплохая. Издаются книги на родном языке, в школах, хоть и на добровольной основе, продолжают его изучать.
- Александр Аполлонович, насколько сегодня востребован ваш центр в достаточно толерантной Иркутской области?
- Сегодня в любом обществе появляются противоречия, у каждого народа есть свои интересы, отличные от других. Наша задача как раз и заключается в том, чтобы сглаживать острые углы. Мы стараемся сохранить и развивать дальше культуру того или иного народа. Все народы хотят сохранить свою идентичность, и мы им помогаем, поэтому такие центры всегда будут востребованы и необходимы.
