- Я родился в 41-м, так что детство пришлось на суровые годы, - вспоминает Алексей Николаевич. - Отец был военным, преподавал теоретическую механику и хотел, чтобы его дети тоже подружились с техникой. Да и я увлёкся электроникой, мечтал стать инженером. Судьбу изменили «снегурки» и… клумба. Как-то сестра, получив стипендию, подарила мне коньки, которые прикручивались к валенкам. А отец, проходя мимо Дворца пионеров, увидел, как вокруг клумбы на них здорово катаются ребята. Так возникла идея отдать меня в секцию фигурного катания.
Бокалы в сторону
Елена Данилевич, «АиФ»: Отношения тренера и ученика - отличаются они сегодня от тех, что были 30-40 лет назад?
Алексей Мишин: Спорт - это всегда срез экономики, социальных проблем всего общества. В советскую эпоху царило единоначалие, и в спорте действовала схема «я - начальник, ты - дурак». От наставника зависело всё - получит ли спортсмен коньки, стипендию, квартиру... Сегодня связка «тренер - спортсмен» работает совершенно по-другому. Это тандем равных партнёров.
- У тренерского диктата есть свои плюсы. Например, железная дисциплина в команде.
- Дисциплина возможна и без лагерного режима. Я и раньше не приветствовал методы, когда хоккеистов, например, отрывали от семей, запирали на учебной базе. Считаю неправильным вынюхивать что-то, следить за ребятами. Хотя абсолютно не приемлю выпивку и курение. И при мне даже во время банкетов ученики не позволяют себе выпить.
- Но у вас тоже жёсткая методика подготовки. Новичков вы тренируете вместе с лидерами, а это конкуренция, давление, дедовщина…
- Знаете, медаль сама на шею не прыгнет. Уверен: ничто так не активизирует спортсмена, не подхлёстывает его к работе, как прогресс соперника. Коллектив необходим! Там создаётся соревновательная атмосфера, формируется характер. Причём такой подход долго встречал сопротивление. Руководители нашего фигурного катания мне говорили: «Зачем отвлекаться на малышей? Есть у вас олимпийский чемпион Урманов - с ним и занимайтесь!» Я подготовил Ягудина, Плющенко, а мне снова: «Работайте с чемпионами, начинающие подождут!» Если бы слушал эти советы, моя карьера на Урманове бы и закончилась.
- Вам ведь пришлось бороться не только за методику, но и за то, чтобы остаться тренером?
- Доносы в органы были в СССР обычным делом. Меня сделали невыездным. Представляете ситуацию: мои ученики отправляются на чемпионаты Европы, мира, а я сижу дома. Всё общение с ними - по телефону. Написал тогда книгу «Фигурное катание для всех». Уже был готов сигнальный экземпляр! Прихожу в типографию, спрашиваю, когда же напечатают тираж, а там пожимают плечами: «Какая книга? Мы её давно разрезали, оставили только цветные вставки на мелованной бумаге»…
Но я даже благодарен этому суровому периоду. Если бы тогда не закалился, может, и не стал бы таким тренером, как сейчас.
- В 90-е случился массовый отъезд отечественных тренеров за границу. Почему вы остались в Петербурге?
- Потому что был и остаюсь востребованным. Меня приглашали на работу во многие страны, но не моё это. Замечу, мало наших тренеров за границей стали наставниками чемпионов. Почему? Там другая атмосфера. Приезжаешь в Америку - и начинаешь давать уроки, чтобы оплатить квартиру, бензин, образование ребёнка. На высокие тренерские задачи не остаётся ни времени, ни сил.
Газ для льда
- У питерского «Зенита», кажется, даже в кризис нет никаких финансовых проблем. А у питерских фигуристов?
- Я не раз встречался со своим тёзкой Алексеем Миллером (глава «Газпрома». - Ред.). Даже попросил его от большой трубы к «Зениту» подвести маленькую трубочку и к нашей школе фигурного катания (смеётся). Ну а серьёзно - перекосы налицо. Ведь если сравнивать достижения, наши ученики завоевали для страны столько наград самого высокого достоинства, что футбольные успехи кажутся шелестом комариных крыльев.
А вообще мы не избалованы. Привыкли заниматься даже при минимальном комфорте. Помню, как с нами в Италию в качестве повара поехала мама олимпийского чемпиона Алексея Урманова. Мы не могли себе позволить питаться в кафе, и она готовила нам замечательные борщи. По сравнению с теми годами сейчас на госуровне достаточно выделяют средств. Более того: в ситуации, когда в стране не все пенсионеры сытно обедают, требовать заоблачного финансирования и гневить Бога жалобами просто неприлично.
- В спортивном мире вас называют профессором. Вы постоянно придумываете какие-то технические устройства, позволяющие обучать сложным прыжкам. Над чем сейчас работаете?
- Фигурное катание - один из наиболее сложных с точки зрения координации видов спорта. Быстрые вращения вокруг продольной оси тела для человека нехарактерны. А значит, требуется особый подход к обучению, нужны научные достижения, инновации. И здесь может помочь… космос. Посмотрите: фигурист, как и космонавт, преодолевает земное притяжение, парит над поверхностью льда. Перегрузки на льду практически такие же, как в космонавтике. Достаточно взглянуть на фотографии лётчика, выводящего самолёт из пике, и фигуриста, совершающего прыжок в 4 оборота, - их лица искажены одинаково… Поэтому сейчас мы работаем вместе с космической медициной, но всех секретов раскрывать не буду.
- Значит ли это, что скоро увидим прыжок в пять оборотов?
- Сложно сказать. Для того чтобы через год-два был пятерной, уже сегодня нужны совершенно новые методы тренировок, оборудование, мышление, а также принципиально иные коньки и ботинки. Это как в лёгкой атлетике: с «бамбуком» не прыгнешь так, как можешь прыгнуть с шестом из современного материала.
- На что-то другое, кроме фигурного катания, время у Мишина остаётся?
- Стараюсь его выкраивать. Я заядлый грибник и кулинар. Стоять возле плиты, готовить, искать рецепты - настоящий релакс. Полное взаимопонимание у меня и с садом-огородом. Ну а самое большое наслаждение - держать на коленях внука.
Алексей Мишин: свой максимум Плющенко наберет в феврале 
Мишин: Плющенко может принять участие в следующей Олимпиаде 
Тренер Мишин: так мощно, как Плющенко, никто не делает четверные прыжки 
Евгений Плющенко: «Моя точка в спорте ещё не поставлена» 
Максим Маринин: «Я не дурак всем улыбаться» 
