Статья по теме
Николай Валуев. Россия встаёт после нокдауна
Николай Валуев все-таки вернул себе титул чемпиона мира по версии WBA, победив американца с пуэрто-риканскими корнями Джона Руиза. После недолгого замешательства и упорных тренировок, последовавших за поражением в апреле 2007-го от узбекского боксера Руслана Чагаева, российский супертяжеловес снова стал звездой ринга. А кроме того, успешно снялся в кино. Как это ему удалось? «Подняться над собой было очень непросто, - признался Николай корреспонденту «АиФ». – Но я превозмог себя».
Возврат к себе
- Такое чувство, - прибавил он, - будто я так же, как и вся страна, расправил плечи. Нам давно не хватало главного – силы духа и силы воли… Помните панораму «Оборона Севастополя?». Когда наши морские пехотинцы, закусив ленточки бескозырок, шли на приступ, немцы в страхе покидали окопы. Навряд ли все они были трусами – наверняка, там хватало смелых и отчаянных людей. Но они кожей почувствовали: «Все, кранты!». Эту высмеянную позже психологическую атаку, которую практиковали в царской армии, повторили советские воины в Великую Отечественную. Говорят, это было жуткое зрелище: когда – падают и идут, падают и идут. Обороняющиеся понимали: «Русские придут все равно»… На таких примерах нашей истории я и учусь преодолевать самого себя. Сейчас уже могу сказать, что после поражения в бою с Русланом Чагаевым я не сразу взял себя в руки. Но в итоге все-таки нашел силы для реванша.
- Вам приходилось прощать врагов?
- Да. Надо уметь прощать. Это возвышает нас, если не в глазах окружающих, то по крайней мере в своих собственных. Так ты становишься сильнее. И – наоборот. Но я пожелал бы всем: не доводите до того, чтобы приходилось прощать. Это очень нелегко. Отомстить, сорваться в амбицию легче. Легче согрешить, чем искренне покаяться. Но лучше не допустить драки, одержав психологическую победу по ситуации. Не начатый бой – выигранный бой. Так меня учили с детства.
- На ринге вы проиграли пока только однажды. А в жизни были серьезные поражения?
- Кое-какие были. Но серьезных – нет. Мелочи не в счет… Может быть, поэтому на съемках фильма «Каменная башка» я столкнулся с реальной психологической проблемой. Режиссеру Филиппу Янковскому с трудом удалось убедить меня смириться с сюжетными поражениями моего героя – боксера, который из-за травмы потерял память. Почему? Мне мешало предубеждение. Иногда негатив роли накладывается на судьбу актера. Примеров множество: артистов часто воспринимают так, как их видят на экране…
- Вы сказали о фильме «Каменная башка»: «Это не боевик, а драма большого человека». Ваш киногерой находит в себе силы, потеряв все, вернуться к нормальной жизни…
- На деле, все жестче: он только пытается, но неудачно, потому что «возврат к себе» уже невозможен. Силы-то он находит, но до конца не осознает, что обречен. Поэтому, фильм – тоже о силе духа. Каждый реагирует тут по-своему. Один, потерпев маленькое поражение, готов уже свести счеты с жизнью, а другой стиснет зубы и постарается выжить даже в аду… Это очень тонкая, неустойчивая материя. Всеобщего рецепта для всех нет. У каждого «точка невозврата» к прежней жизни своя.
«Сделай как я!»
- Как вы воспитываете своего шестилетнего сына? Убеждением или силой?
- Словами и собственным примером. Силой – никогда. И надо признать, Гриша меня понимает и даже на запреты реагирует без истерики.
- Вы пугаете его «милиционером» или «злым дядькой»?
- Принципиально – нет. Я даю ему понять, что он не прав. Но никогда не ставлю даже под малейшее сомнение тот факт, что я – его самая лучшая защита в любой ситуации. И это действует: сын слушается.
- А вы в детстве вели себя так же?
- Не всегда. Но знаю точно: по большому счету, мой сын станет поступать не так как я. Он будет самим собой, а я смогу его лишь в чем-то поддержать и направить. В нашей семье нет лозунга «Будь как я». Есть другой: «Сделай как я». Попробуй, и все получится… Поймите: ребенок видит все иначе, у него своя причинно-следственная связь. С возрастом мы утрачиваем многие чувства, данные нам свыше. Говорят: «Счастлив тот взрослый, в котором не умерло дитя». Взрослые, понимающие детей с полуслова – большая редкость. Дети обычно без ума от таких людей, потому что сразу находят с ними общий язык. Я и сам, не смотря на свой устрашающий вид, в глубине души как бы продолжаю жить чуть-чуть в детстве. И не стыжусь этого. Бывает же такое?
Мой отец любил читать мне, маленькому, книги. Но быстро уставал, когда я просил его поиграть вместе в солдатики. Тогда я никак не мог взять в толк: почему папа, повозившись всего несколько минут с моими игрушечными полками, вздыхал: «А теперь давай-ка сам!». Позже я понял: ему это было уже не интересно, а пересилить себя он не мог. Сейчас мой сын тоже просит меня поиграть с ним в его игрушки. И я точно так же себя заставляю. То, как играет в игрушки мой сын, сейчас непонятно мне. Почему так: кораблик плывет, и тут же машина едет, один солдатик высокого роста, другой низкого, и тут же какая-то плюшевая игрушка… Как они все вместе уживаются? Не ясно! А он увлечен, это его мир. Я делаю вид, что я заодно с ним, стараюсь принимать все как есть, но настоящего понимания между нами нет. Я принуждаю себя к игре. А как же иначе? Если я отмахнусь от него сейчас, он не придет ко мне завтра. Не так страшно, что он это запомнит, хуже – что наш личный контакт будет нарушен.
Канат и страховка
- Вам уже 35. Какие планы на будущее? Вы уже сделали внутренний выбор между промоутерством, бизнесом и кино?
- Еще рано. Нельзя зарекаться. Мало ли что может случиться! Скажем, в кино: все зависит от того, как меня воспримут зрители. И вообще, воспримут ли. Я не хочу быть излишне навязчивым. Такой уж мой характер. Есть русская пословица: насильно мил не будешь. И я не хочу.
- Какое звание для вас важнее: «боксер Валуев» или «актер Валуев»?
- Пока что, конечно, «боксер». Бокс для меня как пеньковый канат огромной толщины, а кино пока, скорее, страховочный конец… К спорту меня привязывает слишком многое. И так будет еще долго. Скажем, есть идея создать собственную школу спортивного мастерства. Да, назову ее так громко, но дело не в имени, а в том, что люди придут туда за здоровьем и рекордами. Еще, турнир по любительскому боксу «имени Николая Валуева» в Питере, который со временем станет международным. Мое имя должно работать само. Это ведь, кроме всего прочего, еще и имя моих предков.
- Как говорят: «Первую половину жизни ты работаешь на свое имя, чтобы вторую имя работало на тебя»…
- Да, и в моем случае это не только бокс. Когда меня раньше называли актером, это цепляло. Теперь уже нет. Вообще, внутри себя я работаю над брендом «Просто Валуев» без приставок «актер» или «боксер». А уже потом – все остальное. Мне важно, чтобы меня ценили прежде всего как личность. Одним словом – и все сказано. Но, без тени тщеславия… Вообще, «боксер или актер?» - слишком жесткий и прямолинейный выбор. Я не хочу ограничивать жизнь. Хочу, например, опять почувствовать себя ничего не умеющим, неловким. Это здорово: новые впечатления делают жизнь длиннее и ярче. Если жизнь слишком устоялась, она подчас приедается. Но в этом я не переусердствую. Мужчины, которые часто меняют женщин, тоже ищут того же. Но я не из таких. Новизны можно достичь и иначе. Например, сменить род занятий. Причем, я тут не говорю о наполеоновских планах – стать в чем-то виртуозом и так далее. Нет, скорее, для себя… А в кино я хотел прийти уже давно. Уровень известности, приобретенный в боксе, позволил мне легко преодолеть те невидимые препятствия, которых не избежать начинающему артисту. На ринге я тоже рос из ничего до большого результата. Спорт позволил мне миновать эту фазу в кинематографе.
- Вы не боитесь в этих поисках потерять себя?
- Со мной такое вряд ли произойдет. Скорее, я найду себя в чем-то еще. Отец учил меня: то, что родом из детства, что было смыслом твоей молодости, никуда не уйдет, ты никогда это не бросишь. Просто, я не люблю быть привязанным к чему-то одному. Предпочитаю перемены.
- В чьем фильме вы хотите сняться?
- Из наших режиссеров – у Бондарчука, Бортко, Михалкова. Был бы жив Гайдай – сыграл бы у него. И еще раз поработал бы с Янковским: он молодой и адекватный. Как-то на съемках мне захотелось сказать: а почему бы не сделать вот так? Взял на себя наглость и предложил. Он не кинулся в амбицию – мол, спортсмен его поучает, а внимательно выслушал. Это мне сразу бросилось в глаза. Он сказал: «Да, мы это вставим в фильм», и сдержал слово… Мне было приятно. Я люблю адекватных людей. Если кто-то кроме тренера начнет на тренировке учить меня самого, я не наброшусь на него, а по меньшей мере выслушаю… Я люблю французские комедии и фильм «Граф Монте-Кристо» с Жераром Депардье. А также Голливуд – за сумасшедшие спецэффекты, картины с Аль Пачино, Робертом де Ниро и Брэдом Питтом. И, скажу, честно, в восторге от Мэла Гибсона после его «Апокалипсиса». Знаете, почему эта картина получила так мало наград? Гибсон-режиссер поступил как боксер на ринге: доказал свою силу и правоту без политкорректности и компромиссов… Ради таких фильмов я и делаю у себя дома кинозал. Это лучше, чем «Дом-2». Когда мой Гриша по собственной инициативе смотрит по телеку «Планету животных», я понимаю, что мне удалось зацепить его природой. Он любит животных. А это уже кое-что!
- Кто из героев боевиков вам ближе? Шварценеггер? Сталлоне? Ван Дамм? Стивен Сигал? Чак Норрис?
- Все эти актеры достойны только хороших слов. Но лучший все-таки Шварценеггер. Его нынешний статус сам по себе доказывает превосходство в интеллекте. Они все, наверно, не глупые. Но он - умнее.
Анна Курникова взялась за СПИД и борется с ним по всему свету 
Сергей Ковалёв: «Европейцы и американцы выращены в тепличных условиях» 
Костя Цзю: «Главное – жить в балансе с самим собой» 
«Моих слез никто не видит». Женская доля знаменитой Родниной 
