Только на протяжении ХХ и начавшегося ХХI веков всевозможные предсказатели и сектанты не менее 40 раз назначали нам «конец света». «Катастрофические прогнозы сопровождали человечество 
на протяжении всей его истории, — напоминает Акоп Назаретян, профессор Университета „Дубна“, руководитель Центра мегаистории и системного прогнозирования Института востоковедения РАН, автор книги „Нелинейное будущее“. — И даже научные прогнозы подчас выглядят (по истечении времени) довольно забавными. Так, в середине ХIХ века большинство учёных полагало, что главной проблемой ХХ века станет избыток лошадиного навоза на улицах растущих городов. Герберт Уэллс рассчитал, что через 50 лет дома Лондона утонут в нём до второго этажа!»
Откат в Средневековье
Дмитрий Писаренко, «АиФ»: Помню, что английский демограф Томас Мальтус предсказывал, что человечество не сможет прокормить себя из-за роста численности населения, и Англию ждёт голод. Но прогноз Уэллса, признаюсь, выглядит более апокалиптическим.
Акоп Назаретян: Да, то, что гужевой транспорт будет вытеснен автомобилями и придётся решать совсем другие проблемы, мало кто мог тогда себе представить. Разве что самые отмороженные фантасты типа Жюля Верна или так называемых русских космистов. Да и расчёты Мальтуса были в основе своей верны. Не учитывалась только одна мелочь — возможность качественного развития технологий. С тех пор население Англии и всего мира возросло в 9-10 раз, а голод случается не столько от недостатка пищи, сколько по социально-политическим причинам: война, блокада, зашкаливающая коррупция чиновников и т.д.
Гораздо вероятнее, что конец истории положит собственная активность человечества, и случится это не через тысячи лет, а гораздо раньше.
Это одна из трудностей прогнозирования: будущее видится нам как хорошо знакомый мир, подкорректированный в лучшую или худшую сторону. Такой прогноз называется линейным, он сродни пророчеству. В наше время серьёзные научные прогнозы строятся как набор сценариев с учётом творческих возможностей людей, их мышления и воли.
Сегодня можно уверенно говорить: если цивилизация на Земле завершится, это произойдёт вовсе не потому, что через тысячи лет закончится генетическая программа гомо сапиенс, или через миллионы лет иссякнут запасы кислорода, а через миллиарды лет — солнечная энергия. Гораздо вероятнее, что конец истории положит собственная активность человечества, и случится это не через тысячи лет, а гораздо раньше.
— В середине ХХ века мир уже стоял на пороге рукотворной катастрофы — и обошлось.
— Во время Карибского кризиса 13 суток определили дальнейшую судьбу человечества. Она решалась бессонными усилиями нескольких десятков (от силы — полутора сотен) людей, оказавшихся на самом острие событий. И им хватило ума договориться. Если бы не хватило, мы бы с вами сейчас не беседовали.
Тогда, в октябре 1962 г., мир стоял к катастрофе гораздо ближе, чем к спасению. ХХ век мог по всем признакам стать последним в истории человечества. Но всё обошлось. Такое в истории случалось не раз: когда люди сами загоняли себя в тупик, с неба будто спускалась аура временного просветления, и обнаруживались неожиданные выходы из ситуации. То есть до сих пор эволюция всегда находила творческие решения, чтобы выйти на более высокий уровень.
— Об угрозе ядерной войны и сейчас много говорят. Она реальна?
— Думаю, она маловероятна, поскольку к этой угрозе человечество успело психологически адаптироваться. Но для обвала цивилизации хватает других сценариев. Так, мы всё сильнее зависим от искусственной среды, от медицины и гигиены. У медицинской науки колоссальные достижения, ценность индивидуальной жизни велика как никогда, естественный отбор почти заблокирован. Но в результате накапливается генетический груз, так что каждое следующее поколение биологически слабее предыдущего. Требуется дальнейшее развитие генной инженерии, нанотехнологий, робототехники, а все это чревато новыми глобальными угрозами.
Если случится провал в Средневековье с потерей исторической и технологической памяти, то переход к «нисходящей ветви» истории станет необратим.
При этом размываются грани между состояниями войны и мира, а также между военными и гражданскими технологиями, которые становятся всё более доступными. Чтобы разрушать города, уже не нужны атомные бомбы. Уже говорят о создании нанобактерий, посредством которых можно будет избирательно уничтожать людей с заданными генетическими признаками — например, с определённым цветом кожи, цветом глаз и т.д. И сделать это под силу небольшой группе биохакеров, сидящих в разных частях Земли. А если такие нанобактерии вырвутся из-под контроля, они могут очень быстро уничтожить все белковые молекулы на Земле.
Все это дополняется усилением национального и религиозного фундаментализма, который неизменно делит людей на «своих» и «чужих», «верных» и «неверных». Если случится провал в Средневековье с потерей исторической и технологической памяти, то переход к «нисходящей ветви» истории станет необратим. Средневековье не прокормит 7 млрд. человек — значит, начнётся «война всех против всех». А накопленные запасы ядерного и прочего оружия, оставшись без профессионального пригляда, непременно «рванут». Это ещё один сценарий краха планетарной цивилизации.
На протяжении миллиардов лет природа, а затем общество, развивались по определённым векторам в режиме последовательного ускорения.
Кому хочется войн?
— Но это всё-таки умозрительные сценарии. А есть ли точные расчёты, что будет с человечеством дальше?
— Мы изучаем так называемую Универсальную (или «большую») историю, Big History. Это история человечества в контексте развития Земли и космической Вселенной. Так вот, на протяжении миллиардов лет природа, а затем общество, развивались по определённым векторам в режиме последовательного ускорения. Независимыми расчётами, которые были проведены учёными разных стран (в том числе исследователями МГУ), показано, что периоды между фазовыми переходами в эволюции сокращались по логарифмическому закону. Согласно этим же расчётам, в середине текущего столетия скорость глобальных изменений должна устремиться к бесконечности, а промежуток между фазовыми переходами — к нулю.
Что это может означать? Вероятно, человечество ожидает беспримерный фазовый переход. Это может быть переход от планетарной к космической фазе эволюции или какой-либо вариант «зависания» (типа ухода общества в виртуальную реальность). Или, наконец, планетарный коллапс с перспективой превращения Земли в «нормальное» космическое тело типа Луны или Марса. Процитирую известного японо-американского физика Митио Каку: «Поколение живущих сегодня людей можно смело считать самым значительным из всех, что когда-либо жили на нашей планете. Именно они должны определить, достигнет ли человечество великой цели или будет ввергнуто в пучину хаоса».
То, что мы дожили до XXI века, имея совокупный ядерный арсенал в 1,2 млн. хиросимских бомб, само по себе удивительно.
— От чего же зависит, по какому пути мы отправимся?
— От того, сможет ли человеческий разум совладать с собственным инструментальным могуществом, растущим день ото дня. Ответ пока неясен. Видите ли, на протяжении всей эволюции мускульная сила человека оставалась в пределах одного порядка, а вот способность концентрировать и целенаправленно использовать энергию окружающего мира возросла на 12-13 порядков — от каменного топора до ядерной боеголовки. И то, что мы дожили до XXI века, имея совокупный ядерный арсенал в 1,2 млн. хиросимских бомб, само по себе удивительно.
На протяжении всей истории человечества действует закон техно-гуманитарного баланса. Те, кто не способен справиться с возрастающим инструментальным могуществом, выбраковываются из дальнейшей эволюции — то есть деградируют или погибают, разрушая собственную среду обитания. Это происходит не сразу. Когда новые технологии опережают качество культурных регуляторов, сначала возникают эйфория, ощущение вседозволенности. Хочется «маленьких победоносных войн» — в борьбе с природой или соседними племенами (государствами). А затем наступает время катастроф. Примеров в истории несть числа. И теперь, в XXI веке, это может произойти уже в масштабах планеты.
Ещё в начале ХХ века даже в профессиональной демографии не существовало понятия человечества как общности людей, населяющих планету.
— Но люди научились договариваться. Потом, вы сами сказали: эволюция всегда находила творческие решения и выход из кризисной ситуации.
— Так было до сих пор, благодаря чему мы с вами существуем на этой планете. Но это само по себе не гарантирует будущего. В прежней истории важнейшая функция духовной культуры состояла в том, чтобы упорядочивать социальное насилие, по возможности предотвращать его хаотические формы. Идеологии, религии предназначались для переноса агрессии во внешний мир, на «чужих». На новом этапе встаёт качественно более трудная задача — искоренить насилие из социальной и политической жизни. Здесь уже прежние механизмы часто становятся контрпродуктивными. Чтобы совладать с растущим технологическим потенциалом, человечеству предстоит подняться над групповыми идентичностями, которые всегда строятся на образе врага. При оптимальном сценарии в ближайшие десятилетия все эти общности — национальные, религиозные, классовые и т.п. — должны уйти в прошлое. Иначе история нашей планеты может иметь самое печальное продолжение.
Сейчас нам трудно это представить, но ещё в начале ХХ века даже в профессиональной демографии не существовало понятия человечества как общности людей, населяющих планету. Самоназвания почти всех наций первоначально означали слово «человек». То есть человек — это тот, кто принадлежит к моему племени, группе, религии. Все остальные — нелюди, варвары, немцы. А когда образ врага размывается, тогда начинают размываться и идеологические смыслы. Так, к примеру, произошло в западном обществе после развала СССР. Неудивительно, что в 1990-е годы интеллектуальный уровень американской, а потом и европейской внешней политики резко упал. Зато возникло то самое ощущение вседозволенности и жажда маленьких победоносных войн. А это, напомню, обычно предшествует катастрофе.
Пора понять, что сегодня «национальное будущее» помимо будущего мировой цивилизации — это химера. Это и надо сделать лейтмотивом международных дискуссий.
— В последние годы нашей стране вернули роль этого самого врага в глазах западного обывателя. И как на это реагировать? У вас есть совет, на что России делать упор в своей внешней политике?
— ХХ век завершился благополучно во многом благодаря СССР, сумевшему своевременно установить ядерный паритет. В XXI веке Россия вновь могла бы сыграть роль стабилизатора глобальной геополитической системы, которая идёт вразнос. Чтобы обеспечить себе широкую «агентуру влияния» за рубежом, российская внешнеполитическая риторика должна стать более космополитической, каковой она была в период расцвета СССР. «Диктатура пролетариата», «всемирная власть трудящихся» — всё это давало огромный потенциал влияния на массы. А теперь у всех на устах «национальные интересы», хотя ни один политолог не может внятно объяснить, что означает в нынешних условиях слово «нация» или чем различаются между собой такие понятия, как «интерес», «амбиция», «настроение», «выгода» и т.д.
Набор пустых клише превращают речи современных политиков в сплошную демагогию, и люди это чувствуют. Те политические лидеры, которые раньше других научатся апеллировать к задачам сохранения мировой цивилизации, к соответствующим ценностям и смыслам, получат большое преимущество на международной арене. Я общаюсь с людьми в разных частях света и вижу, что многие по привычке именно от России ждут такого прорыва. Пора понять, что сегодня «национальное будущее» помимо будущего мировой цивилизации — это химера. Это и надо сделать лейтмотивом международных дискуссий.
