Дмитрий Шпаро он установил несколько мировых рекордов - впервые в мире во главе лыжной экспедиции достиг Северного полюса, первым на Земле вместе с сыном Матвеем перешёл из Евразии в Америку по льдам Берингова пролива, 25 лет назад пересёк на лыжах Северный Ледовитый океан. «Путешествие - это не только преодоление расстояний и препятствий, достижение удалённой цели, - сказал он корреспонденту «АиФ». - Это ещё и система ценностей». Каких?
Дороги - не беда!
Андрей Володин, «АиФ»: Дмитрий Игоревич, говорят, что дороги - одна из бед России.
Дмитрий Шпаро: Наоборот, для тех, кто использует их для путешествий, дороги могут стать тем самым рычагом, средством, которое меняет жизнь к лучшему. Путешествие - это творчество. Иная жизнь начинается сразу после того, как вы переступаете порог дома и отправляетесь в дальний путь. И необязательно куда-то в чужие страны. Часто то, что мы ищем, чего ждём, например, от туристической поездки, находится там, где окружающие говорят по-русски.
— Почему многие сегодня так рвутся отдыхать за рубежом?
— Нас гонит из России инстинкт, заложенный ещё во времена «железного занавеса». Те, кто за последние 20 лет стал жить богаче и теперь может тратить деньги на путешествия, по сознанию остаются во вчерашнем дне. Это понятно: родители всю жизнь мечтали поехать в отпуск куда-нибудь «туда», но это мало кому удавалось. А теперь можно - езжай. Вот и едут. Словно голодающие, которые всё никак не наедятся. Каждый год туда-сюда: Турция, Египет, снова Турция, ну куда-то ещё. А остановиться, проникнуться тем, что ближе, желания и потребности нет. Это ограниченность кругозора. И даже своего рода наркотик: перекрыть выезд - и у многих начнётся ломка. Но, уезжая в поисках впечатлений, спокойствия или райского блаженства в Африку, Европу, Таиланд, мы не замечаем того счастья, которое у нас под ногами. Карелия, Алтай, Байкал, Валаам, Соловки, Волга, русские леса во Владимирской области или на Вологодчине - это всё наше, родное.
— А с чего сейчас начинается Родина? Для многих это слово стало звучать как синоним злой мачехи. Выражение «свалить из Рашки» слыхали?
— Слыхал. Но от того, что вокруг на какое-то время стало больше гнусности, смысл жизни не меняется. У каждого одно детство, один отчий дом - личное духовное богатство, которое сопровождает тебя всю жизнь. Я понимаю тех, у кого наступило отторжение Родины: в какой-нибудь Швейцарии или Дании всё всегда было, есть и будет нормально. А у нас - дикие перепады, люди растеряны, не знают, куда бежать, чтобы обрести свой рай на земле. Если не у себя дома - значит, «за бугром». Ну а там им всё время дают по носу. Даже в приличных 5-звёздочных отелях где-нибудь в Эмиратах тебе и то подсунут счёт на те услуги, которых не предоставляли. Большие деньги - ещё не гарантия того, что тебя как русского не проведут где-нибудь по второму сорту.
— Тем не менее к отечественным маршрутам и путёвкам у нас относятся с опаской.
— А какой у людей выбор? Либо ехать купаться-загорать на какие-то клочки побережья Чёрного моря, либо за границу. Вот и едут. Потому что там помимо прочего безопаснее, чем в России. У нас никогда не знаешь, на кого нарвёшься: ты в постоянном ожидании подвоха. И поэтому люди, думая об очередном отпуске, ждут не дождутся, чтобы хотя бы на неделю-две освободиться от ожидания опасности. Выдохнуть и перевести дух. Но, когда приезжают в тот же Египет, им говорят: «За территорию отеля не выходить!» Поэтому - где найдёшь, где потеряешь? Поедешь в Норвегию - окажешься на берегу того озера, где Брейвик устроил массовый расстрел. То есть спасу-то на самом деле нет - и за морем тоже.
Любить ли варягов?
— А так ли уж мы сейчас отличаемся от «них»? Говорят, что общество потребления давно всех уравняло...
— До жителей Европы, например, нам ещё далеко. Они умеют ужиматься в потребностях. Например, в одной норвежской семье, где я гостил, явно не бедной, экономия на продуктах была жёсткой. На завтрак - одно яйцо, либо маленькая сосиска, либо пара ломтиков колбасы. И почти невесомый кусочек хлеба с такой прозрачной плёнкой масла, что поневоле задумаешься: для запаха, что ли? Каждый раз, садясь за стол, я испытывал неловкость и к тому же оставался голодным - неудобно есть больше, чем хозяева… В один из вечеров они устроили званый ужин, пригласив друзей из своего круга. Тонкий хрусталь, выдержанное вино, солидные мужчины, нарядные женщины. Гости - тоже люди явно с достатком. Внесли главное блюдо: тушёное мясо под соусом. Его расхватали за считаные минуты - как будто все пришли страшно голодные… «Это не скупость, - спокойно заметил глава семейства, поймав мой взгляд. - Просто стиль жизни...» Этот стиль не для нас. Если есть деньги, мы так не сможем. Будем тратить - иначе зачем жить?
— Мы стали ездить по всему миру. Стали ли от этого лучше?
— Конечно, стали. Мысль о том, что человек в инвалидном кресле такой же, как все остальные, пришла ко мне в Канаде, где к инвалидам давно относятся как к равным... Мы в отличие от американцев приобщаемся к чужим обычаям и культуре. И иностранцы тоже обогащаются, общаясь с нами у нас дома. Происходит взаимный обмен.
— Говорят, что наши путешественники самые выносливые в мире. Это правда?
— Различий по силе духа и тела между путешественниками разных национальностей нет. В экстремальной ситуации англичане, японцы, американцы, русские ведут себя похоже. Но наши люди способны на необыкновенные вещи. Однажды в экспедицию на Килиманджаро мы взяли абсолютно слепого парня Володю Глухова, москвича, который перестал видеть в 3 года. Нам говорили: зачем брать туда незрячего? Сидел бы дома. Ведь он ничего не увидит и не сможет оценить красоты покрытой снегами высочайшей горы Африки. Он ответил: «Зато я смогу потрогать камни». Осязание заменило ему зрение. Необязательно видеть - есть и другие органы чувств. Во время восхождения на высоту почти
6 тысяч метров Володя чувствовал пальцами, как камни с набором высоты меняли свою поверхность и температуру. Каждый свой шаг он ощущал как подъём к небу, и нельзя сказать, чьи ощущения на пути к вершине были сильнее - наши или его.
