По зову души
Галина Пэнэны родилась в небольшом чукотском городе Певеке. Его население чуть больше 4 000 человек. Морозы в Певеке доходят до −50, а зимняя пурга порой заметает город от суток до нескольких недель. В эти дни жителям приходится нелегко: не то, что пойти к врачу — из дома выбраться сложно. А что уж говорить об оленеводах, которые остаются буквально отрезанными от цивилизации и медицинской помощи месяцами.
«Школу я окончила в Хабаровске. Там же я без экзаменов поступила в медицинский институт на стоматологический факультет, — рассказывает Галина Пэнэны. — После его окончания в 1993 году я вернулась в родной Певек. Уже через 2 года в летний период мы начали летать в тундру на вертолёте, обследовали оленеводов и членов их семей. В дальние бригады мы летали с ночёвкой. Нас вертолётчики скидывали на перевалбазы».
Бригады врачей были на тот момент большими: «С нами вместе ездили врач-фтизиатр, рентген-лаборант, гинеколог, детская медсестра (по совместительству моя родная тётка Лидия Зайченко), лор-фельдшер, фельдшер-окулист, фармацевт (привозила готовые очки), ну и я — врач-стоматолог. Работали с перерывами — периодически возвращались в Певек, чтобы обновить свои припасы, лекарственные и съестные. Летали мы три года, потом наступили трудные времена, и обследования оленеводов до 2012 года практически прекратились».
«Жили прямо в вездеходе»
Когда полёты возобновились, бригады стали меньше, вспоминает Галина. В них входили уже только акушерка, врач-терапевт (либо медбрат) и стоматолог. «Ездили в зимний период на вездеходе, делали рентген-обследование, брали кровь, осматривали женщин, делали прививки детям и взрослым, лечили и удаляли зубы», — рассказывает Галина.
Не обходилось и без ЧП. «До самого отъезда с Чукотки я ездила в тундру и села района. В селах работала от вертолёта до вертолёта, а это две недели. А в тундру, как повезёт, от 3 до 10 дней. Бывало, пурговали по несколько суток, живя прямо в вездеходе. Иногда работа занимала сутки, вместе с дорогой. Приехали, обследовали и тут же вернулись. Расстояния от начала пути и до его завершения в Певеке доходили до 1000 км в одну командировку. Жалобы разные были, от кашля до кровотечения у женщин. При необходимости забирали больных с собой в город. Кстати, обследование оленеводов практиковалось ещё до начала моей работы. Рассказывали, что летали и на маленьких самолетах по тундре, и на собачьих упряжках ездили».
Удаление без анестезии
Сами оленеводы всегда принимали медиков гостеприимно и с удовольствием. Для них это была возможность не только получить медицинскую помощь и лекарства, но и узнать вести с «большой земли». Так складывались уже не только профессиональные, но и дружеские отношения.
«В одной из бригад у меня закончилась анестезия, и пришлось удалять девушке зуб без укола. Позже уже мы с ней пересеклись через много лет, и я даже стала у них ночевать по приезде в тундру», — говорит стоматолог. Никаких обид. Никаких жалоб начальству или в местный минздрав — пациенты ко всему относились с пониманием.
Помимо стоматологических у Галины были и дополнительные обязанности. В походных условиях она выполняла ещё и флюорографию. Прямо в меховой палатке оленеводов устанавливала передвижной рентген-аппарат, заряжала кассеты с плёнкой. Делали снимки на обыкновенном высоком стуле. И всё получалось, всё — работало!
Заметает
О страшных пургах, которые стеной заметали медикам дорогу к пациентам, и буквально заковывали в плен, Галина вспоминает до сих пор с содроганием. Однажды у них сломался вездеход и вскоре началась пурга. Врачи оказались в снежном капкане. Помощи ждали почти неделю.
«Приехал вездеход с артели. Зацепили вездеход наш сломанный и поехали, — вспоминает Галина. — Шли мы более суток, остановились лишь в долине реки Эльхкаквун, где из-за глубокого снега сорвало трос, соединявший наши вездеходы. Игорь, наш вездеходчик, достал бревно, закрепил его цепями к гусеницам вездехода, тем самым мы выехали из глубокого снега. Тракторист, которого взяли из артели на помощь к нам, потом сказал: теперь я понимаю, зачем бревна находятся сбоку на вездеходах».
В другую свою поездку Галине с бригадой медиков пришлось буквально спасать свой вездеход, который заклинило на морозе из-за упавшего бревна. «Помню, приехали в одну бригаду, и началась снова пурга. К нам в вездеход собралось много народу, чтобы пообщаться. Но запуржило, и всем пришлось спать, сидя рядом друг с другом. Выходил только вездеходчик, чтобы повернуть по ветру вездеход. В конце концов, дверь заклинило. Игорь попросил встать нас с одной стороны сидений, чтобы найти отвёртку. Найдя её, он только поднёс к дверце вездехода, как дверца сама открылась, хотя до этого несколько мужиков пытались открыть эту самую дверь. И в тот момент пурга закончилась. Вышли, дров не было, мы отдали свой газ в палатки, и хозяйки напекли всем вкусных лепешёк».
Медики наравне с водителем всегда сражались с заносами. Однажды все вместе пытались убрать бревно, которое стало причиной затора. «Получилось, но заболели, — вспоминает Галина. — У кого мышцы спины, шеи, кто-то просто простудился. По приезде в Певек нам дали время подлечиться — и вновь мы уехали в тундру».
Сутки на дорогу
Самым трудным этапом в своей работе Галина Пэнэны всегда считала поездку в село Айон одноименного острова. До него медики всегда добирались нормально, но после дорога превращалась в настоящий кошмар.
«Мы ехали по морю. Это целина. Если хорошая погода, то всё видно. Если нет — то ехали по навигатору, направляясь к горе Наглейнын. Как только добирались до земли, начиналась мука для вездехода. Скорость падала до 4-5 км/ч. Если в другие бригады мы едем порядка 200-300 км по дорогам, потом мы выезжаем в тундру, то здесь не так. Дорога длиной около 100 км может длиться более суток, иногда и двое суток, — рассказывает доктор. — Мы-то можем лечь спать, а Игорь — наш водитель — не спит, пока не доедет до бригады. На обратном пути он останавливается, ложится отдыхать. Потом отдохнув, он уже до самого Певека едет. В последнюю поездку в айонскую бригаду мы ехали без заезда в село, напрямую через Наглейнын. Обратно возвращались через Рыткучи. По дороге вездеходчик заболел. Высокая температура. Он еле доехал. Потом его лечили двое суток».
Движущийся снег
Однажды медики стали свидетелями, как в бескрайней тундре вдруг зашевелился снег. Сначала подумали — мираж, а потом, приглядевшись, осознали — двигается стадо зайцев.
«По дороге в село Айон, уже проезжая вдоль побережья острова, ранним утром я посмотрела в окно и увидела, как снег движется. Мы остановились, вышли из вездехода, смотрим на остров, а там тысячи зайцев бегут вдоль берега. Метров на двести-триста стадо растянулось. Фотоаппарат к тому времени уже сдох, поэтому снимка нет», — говорит Галина. Доктор к тому времени так полюбила фотосъёмку, что старалась в каждую свою поездку захватить с собой фотоаппарат.
Сегодня чукотские снимки она всегда пересматривает с большой теплотой. Ведь её жизнь и работа на Дальнем Востоке это то, что было по-настоящему, от души, от сердца.
«Мои сны только о Чукотке»
Уже несколько лет Галина не работает в тундре. Перебралась в Карелию, где также ведёт практику врача-стоматолога в обычной поликлинике «на земле».
«Работа в кабинете отличается, во-первых, своей чистотой, во-вторых, теплом, в-третьих, самой работой. Люди чередом идут лечиться. А там командировка, долгая дорога, пурга, снег, поломки. Но есть и свои плюсы: свежий воздух, мясо, бульон, рыбалка, общение со старыми знакомыми, доставка им посылок, вестей и оказание медицинской помощи, — вспоминает Галина Пэнэны. — Почему уехала с Чукотки? Всё дело в зарплате. С экранов ТВ и СМИ мы, врачи Чукотки, получали в среднем 90 000 рублей, на самом деле я получала чуть больше 30 000. Двое детей, за квартиру отдавала 10 000. Вот и пришлось уехать после 20 лет на одном месте. Пять лет прошло, как уехала, но мои мысли там. На Чукотке! Мои сны только о Чукотке. Пенсию получила, дочка заканчивает 11 классов, поступит в университет, и после в мои планы входит возвращение домой. С появлением интернета, всяких гаджетов и приложений, я новости с Чукотки узнаю прямо из первых уст. Но и здесь нахожу время, чтобы съездить и встретиться со своими земляками. Люди севера — это особенные люди. Они, как и на Чукотке, всегда придут на помощь, где бы ты ни был, чтобы с тобой ни случилось».
«Необходимо пересмотреть нормативы»
Не может не волновать Галину и состояние дел в современной медицине. Галина считает, везде одни проблемы — что в Карелии, что на Чукотке. «Везде идёт оптимизация, в любой отрасли, в любом регионе. Да, может она и нужна, но есть всегда „но“. Одна и та же проблема сейчас наблюдается везде в России. В небольших поселениях закрываются сельские больницы. На их место становятся врачебные амбулатории и ФАПы. Села находятся на больших расстояниях от районных центров. Люди болеют, как взрослые, так и дети. Сокращаются как врачебные ставки, так и ставки медицинских сестёр, санитарок. Не хватает узких специалистов».
Особенно проблема здравоохранения остро ощущается на Чукотке, где сообщение между населенными пунктами возможно только на вертолётах. «Рожать летают, как правило, даже не в райцентр, а в окружную столицу, — говорит Галина Пэнэны. — А если у тебя патология какая-нибудь, или нет специалиста — езжай в окружной центр. На это нужно время, деньги и нервы. Мало долететь до Анадыря, ещё надо вернуться обратно, а самолеты — раз в две недели».
«Мне говорят: „Спасибо, доктор“». Академик — о плюсах российской медицины 
Хватит ли земских докторов? Главные проблемы медицины на селе 
Умер на пороге. Может ли больница отказать пациенту, приехавшему без скорой 
«Я порой ненавижу больных». Исповедь уставшего терапевта 
Приема полгода ждут. Как устроено здравоохранение в разных странах? 
