Всю осень в стране проходила акция «Добро в село», в рамках которой волонтёры и врачи из крупных медцентров приезжали в сельские фельдшерско-акушерские пункты: волонтёры помогали с ремонтом, врачи (как правило, узкие специалисты) вели приём. Какие проблемы обнажил этот проект и кто поможет сельской медицине справиться с ними?
Деньги найти можно. А кадры?
Трудно найти в России регион, где была бы раз и навсегда решена проблема с оказанием медпомощи жителям сёл и малых городов.
Чем завлечь молодёжь?
К примеру, в Башкирии, по данным регионального Минздрава, обеспеченность врачами на 8% ниже российского уровня. И хотя за последние 5 лет дефицит специалистов сократился почти на 600 человек, нехватка всё равно составляет 1680 человек. А в сельском здравоохранении обеспеченность населения врачами в 2,5 раза ниже, чем в городах. Вне зоны доступности первичной медико-санитарной помощи проживают 5300 человек в 108 населённых пунктах. Им на помощь предполагается направлять передвижные мобильные ФАПы. Вот только в республике их всего 2064, из них 72% — в аварийном состоянии.
«В 152 из 2064 ФАПов Башкирии работают только медсёстры. 105 пунктов вообще пустуют из-за 
отсутствия специалистов» — такие нерадостные цифры привёл и. о. министра здравоохранения республики Рафаэль Яппаров. А ведь в 2018 г. Башкирский медуниверситет выпустил 800 специалистов лечебного дела, из них примерно половина — бюджетники. Но за сентябрь-октябрь 2018 г. на службу в медорганизации республики поступили всего 417 врачей. Не прибыл к месту работы каждый четвёртый (!) из 270 целевиков.
Мириться с ситуацией здесь не хотят — с 2012 г., когда в Башкирии началась реализация программы «Земский доктор», в село и рабочие посёлки удалось привлечь 1321 специалиста. Завлекают молодёжь в село возможностью улучшить жилищные условия. А студентам-медикам из стран СНГ предлагается отработать пятилетку в сельской местности в обмен на российское гражданство. Удастся ли так решить кадровую проблему?
«Человек, много лет проживший и учившийся в городе, привык к удобствам, развитой инфраструктуре, культурному досугу, — говорит врач из Уфы Гульшат Н. — Максимум, на что он подпишется, — отработать 5 лет земским доктором, построить на причитающийся ему 1 млн руб. дом или приобрести машину, а потом... вернуться в город. Бесспорно, работа на селе даёт врачу бесценный опыт: приходится иметь дело с разными диагнозами, в том числе выходящими за пределы его основных компетенций. Но в сельской больнице, даже ЦРБ, трудно рассчитывать на карьерный и профессиональный рост. Кроме того, у городского врача есть возможность неплохо подрабатывать в коммерческих клиниках, чего лишён сельский доктор».
Больничный тупик
В Липецкой обл. жители Воловского района (всего их 13 тыс. человек), которые в течение длительного времени боролись за возвращение им больницы, смогли добиться своего. Воловскую районную больницу в процессе пресловутой оптимизации объединили с Тербунской, сделав последнюю главной. Когда-то в воловской больнице было 5 отделений — хирургическое, терапевтическое, детское, инфекционное и родильное. А после реорганизации остались только хирургия и терапия, и то в усечённом виде. Но зато добавился хоспис. «Приходите умирать! — горько иронизировала тогда жительница села Волово Татьяна Душкина. — А что нам остаётся? Раньше тяжелобольных пациентов с инфарктами, инсультами лечили на месте. А сейчас везут в Елец и Липецк по пробкам, по разбитым дорогам».
Воловчанам в последнее время часто приходилось ездить за медпомощью в соседние Тербуны. Но машины есть далеко не у всех, а поездка на такси стоит 1500 руб. При этом пенсия у многих всего 8620 руб.
«Необходимо срочно спасать воловчан, которых власть загнала в тупик, — говорил депутат Липецкого облсовета Сергей Токарев. — Чиновники экономят деньги, но при этом забывают, что здесь тоже живут люди. И люди эти остались без нормальной медицины. Самое ужасное, что оптимизация Воловской больницы происходила на фоне принятого в 2011 г. Федерального закона „Об основах охраны здоровья граждан в РФ“, одна из статей которого говорит о доступности и качестве медицинского обслуживания». И вот радостная новость: воловчане добились возвращения больницы. Как сообщили «АиФ» в пресс-службе обладминистрации, в течение месяца здесь начнёт работать педиатрическое отделение, а затем в полном объёме будет функционировать и взрослая больница.
«Оптимизация системы здравоохранения была призвана избавить регионы от неэффективного, часто устаревшего и не соответствующего современным требованиям фонда, — говорит доктор меднаук, профессор Михаил Бала. — Но у нас под этой маркой стали закрывать целые районные больницы. Естественно, пошло народное возмущение, и власть решила дать задний ход. А теперь гордо рапортует о том, сколько ФАПов открыли. Но это не достижение, а попытка исправить ошибки. Да, можно заново отстроить здания, купить новое оборудование, но вернуть в больницы кадры крайне сложно. А ведь кадры — самое главное, и часть их мы просто потеряли». 
Бабий бунт
Правительство Иркутской обл. в начале года отрапортовало о том, что в деревнях и сёлах региона за 2017 г. построили рекордное количество ФАПов — 21. Однако после торжественного перерезания красных ленточек почти все новые медпункты... закрыли на замок. Одни не могли принимать пациентов из-за строительных нарушений, в других не было оборудования и мебели, в третьих — фельдшера. Большинство медучреждений в течение года всё-таки запустили. Но остались и те, где до сих пор не отметили официальное новоселье. Так, в селе Бузыканово Тайшетского района, где старый медпункт ютился в здании почты, в маленьком не приспособленном для приёма больных кабинете, к обозначенному в контракте сроку строители возвели только коробку будущего ФАПа без окон, отделки и оснащения. Дело дошло до прокурорской проверки, которая выявила множество нарушений.
«Проверки длятся с мая, однако строители до сих пор не устранили все нарушения, — сообщил „АиФ в Восточной Сибири“ глава Бузыкановского муниципального образования Павел Кулаков. — Медики устали ждать нерадивого подрядчика и в сентябре переехали в новое здание. Пусть оно построено некачественно, но хотя бы просторное, с отдельной приёмной, процедурной, прачечной и даже душевой».
Не собираются сдаваться и жители Ярославской обл. На сегодня в области, по данным регионального Департамента здравоохранения и фармации, работают 315 ФАПов (в том числе 3 передвижных), 60 амбулаторий, 75 офисов врачебной практики. Это немало, если учесть, что 6 лет назад область прогремела на всю страну закрытием медучреждений в селе и последовавшим за этим бунтом деревенских женщин. Тогда, в декабре 2012 г., будущие мамочки на последних месяцах беременности вышли на защиту Борисоглебского роддома, попавшего под сокращение. Шесть дней они удерживали здание «в осаде», но так и не смогли его отстоять. Тогда же было закрыто ещё 6 сельских роддомов, признанных неэффективными. Никого не смутили ни огромные расстояния, которые теперь приходится преодолевать роженицам, ни раздолбанные сельские дороги. Впоследствии чиновников не смущали ни факты гибели новорождённых или рожениц, в случае если роды начинались внезапно или шли с осложнениями, ни резко возросшее количество родов на дому с повитухами.
Одно из последних громких закрытий в Ярославской обл. — больница в пос. Борок Некоузского района. Больше 3 лет медперсонал учреждения и жители пытались отстоять её, но хорошо оснащённую больницу на 70 коек всё равно оптимизировали в начале этого года. Вместо неё люди получили амбулаторию, в которой работает терапевт и куда 2 раза в неделю приезжают педиатр и стоматолог. Всё остальное — в Некоузской ЦРБ, что за 30 км от Борка.
В этом году власти области закупают для сельской глубинки 7 мобильных ФАПов. Новые модульные фельдшерско-акушерские пункты появятся в сёлах Богородском (деревянное здание здешнего ФАПа 1908 года постройки изношено на 100%) и Заозерье. «Из резервного фонда Правительства РФ на эти цели нам выделено более 60 млн руб.», — сообщил директор регионального Департамента здравоохранения и фармации Руслан Саитгареев.
Кто вылечит сельчан?
Ещё в марте 2018 г. Правительство РФ выделило 45 регионам 1,23 млрд руб. на покупку модульных конструкций врачебных амбулаторий и фельдшерско-акушерских пунктов. По данным Народного фронта, к середине осени было установлено только 10 из них в 4 регионах. В деньгах это лишь 3% от выделенных средств.
«Когда нам или нашим близким приходится обращаться за медицинской помощью, мы хотим, чтобы медорганизация располагалась недалеко от дома, была чистой, удобно оборудованной, чтобы мы могли быстро записаться на приём и не ждать в очередях, чтобы нас принимали грамотные 
специалисты», — говорит член Центрального штаба ОНФ, директор Фонда «Здоровье» Эдуард Гаврилов. Однако у жителей сельской местности и небольших городков такая возможность часто отсутствует. И перспектив на изменение ситуации пока нет. «Темпы, какими происходит расширение сети медорганизаций в небольших поселениях, вызывают серьёзные вопросы. К сожалению, уже созданы все предпосылки для того, чтобы работа в регионах в этом году была сорвана», — считает Гаврилов.
Более того, по данным Народного фронта, «возраст» 6,2 тыс. (22%) строений — 50 лет при сроке службы в 37 лет. По прогнозам, к 2024 г. таких будет 9,5 тыс. (33%). Не нуждаются в капремонте только 16%. Неудивительно, что медики вынуждены часто принимать пациентов в кабинетах, где куски штукатурки вот-вот свалятся на голову. А это значит, что многие населённые пункты с численностью от 100 до 2000 человек и дальше будут оставаться без первичной медпомощи.
Псевдомедицина?
Некоторые эксперты сомневаются, стоит ли в принципе расширять сеть ФАПов. «ФАПы — это 
пережиток, их нет нигде в мире, — уверен председатель Московского городского научного общества терапевтов профессор Павел Воробьёв. — Больше половины сельских населённых пунктов — деревни, где живёт менее 400 человек. Фельдшеру там делать практически нечего, к нему приходят 1–2 человека в день померить давление или уровень сахара. Так есть ли смысл содержать специалиста с образованием в зданиях стоимостью 10 млн руб.? Кроме того, средний возраст фельдшеров давно перевалил за 60 лет, они, мягко говоря, отстают от современных знаний и умений. Если уж быть откровенными, то половина фельдшеров — это медсёстры, которых не учили вести больных и ставить диагнозы. А в половине существующих в стране ФАПов вообще нет персонала (недавно огласку получил случай, когда в одном из сёл Забайкалья людей лечила уборщица ФАПа, пока фельдшер был в отпуске. — Ред.). Получается, что фельдшер — это такая псевдомедицина, существующая ради успокоения власти, которая отчитывается, что делает медпомощь доступной».
«Содержание ФАПа обходится в 5 млн руб. в год, — подтверждает директор Института экономики здравоохранения НИУ ВШЭ Лариса Попович. — Но если у человека возникла серьёзная проблема, то в ФАП он всё равно не пойдёт, потому что там не будет специалиста, способного ему помочь. Так что попытка строить ФАПы в каждом дворе мне кажется совершенно необоснованной тратой денег».
Дроны вместо фельдшеров
Но как тогда обеспечить своевременной медпомощью жителей отдалённых регионов?
«Во всём мире первичную помощь могут оказывать парамедики — обученные продавцы, пожарные, почтальоны, полицейские и т. д., не имеющие медицинского образования и проживающие в данной местности, — считает профессор Воробьёв. — А с учётом уровня развития телемедицинских технологий сегодня фельдшера можно заменить смартфоном, планшетом, компьютером. Ни к чему держать фельдшера и для доставки лекарств льготникам. Это может делать «Почта России».
Доля истины в этом есть — любой человек предпочёл бы лечиться в крупных многопрофильных клиниках, а не в захудалых ЦРБ и тем более в ФАПе. А значит, надо строить дороги, развивать санавиацию, чтобы обеспечить доступность современной помощи для всех. Позитивный опыт такой организации у нас есть — это создание сети сосудистых центров и продуманная маршрутизация пациентов. «Человека с инфарктом быстро доставляют в стационар, где можно провести стентирование коронарных сосудов или прочие спасающие жизнь манипуляции. Это резко снизило смертность, повысило эффективность медицины. По тому же принципу надо выстраивать и всё остальное», — считает Павел Воробьёв.
Как этот вопрос решается в мире? «Очень распространённая схема — работа врача выходного дня, когда доктора по скользящему графику выезжают в сёла и бесплатно консультируют, — рассказывает Лариса Попович. — В Канаде это обязательное условие для профессионального роста врачей. В Австралии для доставки медпрепаратов активно используются дроны. В США развивают телемедицину, основной упор там сделан на создание сети станций скорой помощи и обеспечение их максимальной пропускной способности. Люди сами туда съезжаются. Но в Штатах хорошо развиты дороги. В Скандинавских странах и в Индии активно развиваются волонтёрские движения парамедиков, которые могут оказать первую помощь и доставить в медцентр. А в случае хронических заболеваний, не требующих экстренного лечения, используются средства связи типа телефонии, скайпа, видеоконсультации.
В России на помощь также могут прийти централизованные консультации с возможностью связи с отдалёнными сёлами. Связь можно держать и через дома сельчан, необязательно для этого иметь ФАП. Нужно только обеспечить жителей современными средствами коммуникации».
Так что, возможно, нам надо пересмотреть своё отношение к решению создавать медпункты в каждом селе. Тем более что реализуется оно с таким скрипом.
Стоматолог на колёсах. Проект «#ДоброВСело» объединил врачей 
Сколько ФАПов построили? Станет ли доступной медицинская помощь на селе? 
Шаговая недоступность. Жители Чапомы летают к врачу за 3,5 тыс. рублей 
Без воды и канализации. Почему курские ФАПы находятся в плачевном состоянии 
