Почти четверть века назад, 22 июля 1991 года, был полностью реабилитирован Анатолий Гуревич, легендарный разведчик-нелегал, известный как агент Кент. Благодаря в том числе и переданной им в ноябре 1941 г. радиограмме Советский Союз выиграл сталинградскую битву, переломившую ход войны в нашу пользу. Та депеша Кента об изменении планов вермахта на 1942 г. заставила советское командование принять меры по обороне Кавказа и подходов к Волге. Он был одним из главных участников прогремевшей на весь мир «Красной капеллы». Как говорил главный сыщик Германии тех лет адмирал Канарис, «деятельность этой сети стоила Германии двухсот тысяч солдатских жизней. Не говоря о стратегических потерях». Шеф абвера хорошо знал, о чем говорит.
«Пианисты» против Гитлера
Здесь надо сказать, что никакой советской разведсети «Красная капелла»... не было! И не могло быть по определению. Ни одна разведка не могла себе позволить иметь такую громоздкую сеть из-за её уязвимости. «Красная капелла» — немецкое изобретение. Как только Германия напала на СССР, из многих стран Европы, в том числе и из самой Германии, в Москву полетели сигналы передатчиков, до сих пор молчавших. По распоряжению Гитлера срочно создали специальную зондеркоманду из лучших специалистов и поставили перед ней задачу: обезвредить работу советских «пианистов» (так на жаргоне спецслужб именовали радистов). По некоторым сведениям, Гитлер и назвал эту команду «Красным оркестром», по-немецки капеллой.
Ещё до нападения Германии на СССР советская разведка информировала Москву о гитлеровских планах. С захватом немцами Бельгии, Голландии, Франции, других европейских стран у разведчиков работы прибавилось. К тому же, начались трудности с финансированием: прежние каналы доставки денег оказались перекрытыми.
Кент, по легенде, сын богатых уругвайцев Винсенте Сьерра, приехавший в Европу попутешествовать и поучиться и вошедший в самые влиятельные круги местной знати, нашёл остроумный выход: основанная им в Брюсселе фирма «Симэкс» вполне легально сотрудничала с германскими компаниями. Анатолий Маркович, никогда раньше не занимавшийся коммерцией (в разведшколе, где он прошёл обучение в 1938 г., об этом и речи не было), оказался весьма успешным бизнесменом. У «Симэкс» появилась внушительная прибыль. Она-то некоторое время и служила реальной базой финансирования обширной советской разведсети в Европе. Перед войной и в войну в Европе действовали две наши разведки: военная (Генштаб Красной армии) и внешняя (структура госбезопасности).
Более того, немецкие интенданты и работники военно-строительной организации Тодта были очень информированными людьми. И крепкие напитки застолий, часто устраиваемых фирмой уругвайца, развязывали языки держателей секретов. И сведения моментально становились предметом изучения в московском Центре.
Узник завербовал палача
В ноябре 1942 г. Гестапо арестовало Кента, который скрывался в Марселе. С конца 1942г. немцы начали радиоигру «Гестапо-Центр». У них были две главные цели: дезинформировать Генштаб Красной Армии о намерениях вермахта на 1943 год; прозондировать предложения немцев о сепаратном мире с СССР, внести раскол в антигитлеровскую коалицию. В Гестапо создали специальную группу под руководством шефа гестапо Мюллера, которая готовила сообщения якобы от Треппера и Гуревича, к тому моменту уже арестованных. 25 декабря 1942 г. начала работать под контролем гестапо радиостанция Л. Треппера, он же Отто, ещё одного разведчика-нелегала. С 3 марта 1943г. — передатчик А. Гуревича. Чтобы создать видимость того, что оба разведчика на свободе, была создана специальная система появления их «на людях».
Считается, что только 7 июня 1943 г. Отто удалось передать в Москву информацию о том, что они арестованы и работают под колпаком гестапо. Но серьёзный и хорошо информированный исследователь военной разведки доктор исторических наук Владимир Лота после изучения всех документов сделал иной вывод: Москва узнала о судьбе разведчиков 5 марта 1943 года. Именно в этот день Центр получил от Кента сообщение — цитирую В. Лота — «которое никогда бы не передал ни один советский разведчик». Имеется в виду дополнение Кента к составленной гестаповцами радиограмме, в которой он просил передать поздравления товарищу Сталину в связи с присвоением ему звания Маршала и 25-летием Красной Армии. Центр тогда и понял: разведчики в лапах гестапо. И радиоигра уже пошла по московскому сценарию.
Кент убедил гестаповцев в том, что передаваемая от его имени информация должна быть правдивой: Москва проверяет его сообщения, легко обнаружит подлог и тогда игре конец. Скрипя зубами руководство гестапо и вермахта согласилось с его требованием.
...16 августа 1943 года Кент получает от Центра две радиограммы. Вторая повергает его в шок. Директор (т. е. начальник ГРУ) сформулировал задачу так: привлечь из числа крупных и интересных с нашей точки зрения колбасников (так в переписке разведчиков именовались немцы), имеющих то или иное влияние в своей стране или хорошо знающих государственную машину Колбасии (т. е. Германии), для использования их в будущем на важной государственной работе.
Директор подчёркивает в радиограмме (большая редкость в переписке): этим колбасникам мы готовы полностью простить их прошлое и твердо заверить, что не только жизнь, но и будущее им будет обеспечено. Кент понимает, что такие решения — не инициатива начальника ГРУ, а принятые на самом высшем уровне. И там же разрешено Директору сообщить Кенту: я уполномочиваю вести лично переговоры с этими людьми и в случае невозможности связаться со мной принимать решения самостоятельно.
8 апреля 1945 г. Кент передаёт в Центр: «Выполнить ваше задание могу в полном объёме. Веду работу с группой офицеров, среди них три генерала. На людей по линии госбезопасности сведения следуют». 28 апреля, за десять дней до капитуляции Германии: «1. Ваше задание выполнил».
Несколько сухих строк. А за ними колоссальная работа. Объект № 1 — начальник зондеркоманды «Красная капелла» полковник СС Хайнц Паннвиц, заместитель шефа гестапо Мюллера. Это был тяжёлый психологический поединок. Закончился он полной победой Кента: Паннвиц согласился сотрудничать с советской разведкой. Узник завербовал своего палача! Такого в истории разведок не было! Согласились работать на нашу разведку также личный радист Паннвица Стлука и секретарша Кемпа. Узнав об этом, Центр требует от Кента принять все меры к тому, чтобы переправить завербованных через линию фронта. И непременно с чемоданами архисекретных документов, которые они прихватили при бегстве из парижского отдела Гестапо. 7 июня 1945 г. с огромным архивом нацистской полиции и завербованными немцами Кент прилетел в Москву. Прямо из аэропорта его отвезли в тюрьму НКВД на Лубянке, обвинив в измене родине. Анатолий Гуревич отсидел в тюрьмах и лагерях 15 лет, и потом ещё 30 лет ждал реабилитации. За свои заслуги, кроме лагерей, он не получил ни одной награды, хотя как минимум к трём был представлен. И от него отреклось Главное разведывательное управление (ГРУ), в котором он и служил разведчиком-нелегалом.
Папаша Мюллер пишет
Когда у ГРУ появились сведения о «предательстве» Кента? Закрытых документов в доступе нет, но то, что опубликовано, позволяет сделать кое-какие выводы. Полагаю, основные доводы «измены» предоставил Леопольд Треппер.
Старый подпольщик-коминтерновец, а в 1942 г. резидент ГРУ во Франции, Треппер был в ноябре 1942 г. арестован Гестапо, сразу согласился сотрудничать с этой службой, принимать участие в радиоигре. В сентябре 1943 г. он легко сбежал, залёг на дно так глубоко, что его не могли найти ни немецкие, ни советские спецслужбы, ни французы. Вышел «на свет» лишь в августе 1944 г. в освобождённом союзниками Париже. ГРУ в январе 1945 г. переправило его в Москву. Здесь он был арестован госбезопасностью и Особым совещанием при наркоме приговорён к 15 годам заключения.
У Треппера и Гуревича сложились неприязненные отношения ещё до войны во время нелегальной работы в Бельгии, где Треппер возглавлял резидентуру, а Кент был его заместителем. Летом 1940 г. Треппер переехал во Францию, и резидентом стал Гуревич.
В «Заключении» заместителя Генерального прокурора СССР, главного военного прокурора по уголовному делу Гуревича 16 июля 1991 г. говорится: «Треппер на предварительном следствии и при дополнительном расследовании оговорил его»(Гуревича — Авт.). И далее идёт ссылка на более чем 200 (!) страниц томов уголовного дела, где есть эти свидетельства.
Ещё одним фактом «предательства» Кента для следователей служило так называемое «Письмо Мюллера». Шеф Гестапо ненавидел Кента за то, что советский разведчик переиграл его, вёл себя отнюдь не узником.
Мюллер с великим удовольствием сам бы застрелил Гуревича, но ему устранения ключевого игрока радиоигры с Москвой не простили бы. Даже самые упёртые нацисты поняли: Германия проигрывает войну. Единственная надежда: поссорить Сталина с Рузвельтом и Черчиллем. Для этого есть только один шанс — радиоигра. Москва верит лишь одному Кенту, прервётся этот канал — и прощай все ожидания.
И отменный мастер провокаций Мюллер пишет письмо... своему заместителю Паннвицу! О том, что якобы рассказал Кент о советской разведке и какими благами за это пользовался. Небылиц в том письме множество. Но Мюллер знал (надеялся!), что рано или поздно эта бумажка окажется в советской разведке и тогда проклятому Кенту... И ведь точно рассчитал! Следователи поверили (или сделали вид, что поверили?) этой стряпне.
«Письмо Мюллера» Анатолий Маркович держал в руках много раз, знал почти наизусть, мог очень просто его уничтожить, но берёг и среди других секретных бумаг гестапо доставил в Москву. На свою голову...
И, наконец, «убийственное» доказательство: Гуревич признавался в совершённых им преступлениях. Вот его подписи на протоколах допросов. Действительно, такие подписи есть. Военная коллегия в своём «Заключении» по уголовному делу Гуревича А. М. сочла необходимым особо отметить, что ещё в 1956 г. она указала на необъективность следствия по данному делу, что грубое нарушение законности в отношении Гуревича было допущено в 1958 г. и что, цитирую: «Принимавшие участие в предварительном следствии по делу Гуревича и Треппера сотрудники госбезопасности Абакумов и Лихачев за нарушения законности осуждены к высшей мере наказания — расстрелу, а Будаев, Леонтьев, Кулешов и Кувалдин привлечены к дисциплинарной ответственности». Объяснять, в чем тогда заключались «грубые нарушения законности»?
Майор Вихрь — герой, Кент нет?
В 2007 г. президент России Владимир Путин своим указом наградил орденом «За заслуги перед Отечеством» 4 степени Березняка Евгения Степановича. Легендарный майор Вихрь, на счету которого также было несколько громких спецопераций, тоже в своё время подозревался в измене родине и даже был в специальном лагере под Москвой — из-за того, что несколько дней был в плену немецкой контрразведки, но смог бежать. Доказательств измены в НКВД не нашли, но ещё с десяток лет Березняк находился под негласным наблюдением советской контрразведки. А ещё почти через 10 лет, в 1965 г., благодаря стараниям тогдашнего руководителя ГРУ П. И. Ивашутина Березняк был награждён орденом. Через 40 лет — ещё одна награда.
А что же Анатолий Гуревич, Кент? За 7 лет нелегальной работы в странах Западной Европы он трижды представлялся к правительственным наградам, но ни одной не получил.
1. Из «Справки» на Гуревича А. М. (псевдоним «Кент»), составленной по документальным данным архива Главного разведывательного управления Генштаба:
«В Испании Гуревич пробыл 6 месяцев. Ст. морской советник Орлов и командир подводной лодки С-4 Бурмистров (А. Гуревич под именем Антонио Гонсалез в звании лейтенанта испанского военно-морского флота был адъютантом-переводчиком у И. А. Бурмистрова — Авт.) работу Гуревича в Испании оценили положительно, характеризовали его как дисциплинированного и смелого работника и ходатайствовали о представлении его к правительственной награде (арх. № 12548/9 лист 65-66)».
2. Из радиограммы Кенту от Директора (так в переписке разведчиков именовался любой начальник ГРУ), ноябрь 1941 г.:
«Добытые вами ценные сведения доложены Главному хозяину (т. е. Сталину) и получили его высокую оценку. От его имени вам объявлена благодарность и представлены к правительственной награде».
Из радиограммы Центра Кенту № 21, 23 июня (1944 г.):
«Вы представлены к награде орденом Великой Отечественной войны 1 степени».
Из письма доктора исторических наук, профессора, подполковника запаса С. Полторака Президенту РФ Б. Н. Ельцину 10 марта 1995 г.:
«За свою службу и подвиги в годы войны он (Гуревич — Авт.) не был награждён ни единой наградой, не считая юбилейного ордена Отечественной войны 2 степени... Как учёный-историк я осознаю огромную значимость вклада А. М. Гуревича в дело победы нашего народа над фашизмом, поскольку роль этого человека в отечественной разведке была не меньшей, чем роль Абеля или Зорге... Уверен, что Анатолий Маркович Гуревич достоин присвоения высокого звания Героя России. Если не он, то кто же тогда достоин?!»
Эти представления нуждаются в кратких разъяснениях. Осенью 1941 г. неожиданно прервалась связь с разведгруппами, действовавшими очень эффективно в Берлине и Праге. Многие сообщения разведчиков прямиком ложились на стол Сталину. Неполадки с техникой? Арестованы разведчики? Ответы можно было получить только на месте. У внешней разведки не оказалось ни возможностей, ни человека, который мог бы это сделать. Обратились к военной разведке. Начальник ГРУ рекомендовал Кента. С уругвайским паспортом и под личиной партнёра солидных немецких фирм 26 октября Кент прибыл в Берлин. В исключительно сложных условиях он блестяще справился с заданием: восстановил связь с нелегалами, обучил радистов новым кодам, передал в Москву исключительно важные сообщения, которые Сталин так высоко оценил.
В тексте Центра неточность в названии ордена — нет слова «великая». В радиограмме не говорится за что награда. Но из переписки Центр-Кент ясно следует, что разведчик успешно выполнял важные правительственные задания, а также обеспечивал Москву оперативной информацией после открытия второго фронта 6 июня 1944 г.
Только в июне 1995 г. С. Полторака пригласили в ГРУ и сообщили ему, что, так как он не является командиром части, к которой относится А. М. Гуревич, то и не имеет права представлять его к награде.
Родина предала?
У военных разведчиков есть своеобразный девиз: в разведку приходят один раз и на всю жизнь. И сотни сотрудников на себе познали закон такого братства. Сотни, но только не разведчик Кент.
Понятно, что 15 лет после 1945 г. своим его в ГРУ не считали: в постановлении Особого совещания Гуревича обвинили в измене Родины. Ну а после 1960 г., когда он оказался на свободе, — как считать: своим или посторонним? Вероятнее всего, второе, ибо в уголовном деле Гуревича лежала бумага, подписанная Начальником ГРУ 31 мая 1945 г., за неделю до прилёта Кента в Москву и его ареста. В той бумаге начальник ГРУ клеймил позором предателя Гуревича и требовал его сурового наказания (не удалось выяснить, появилась та бумага по запросу СМЕРШа или по инициативе автора).
Но вот в июле 1991 г. свет увидело «Заключение» зам. Генерального прокурора СССР, главного военного прокурора: предателем не был. Но и после 1991 г. Кент оставался для ГРУ изгоем. Его просто не замечали, мягко говоря, не жаловали. За 50 лет ни один руководитель ГРУ не пожелал встретиться с опальным, но отнюдь не рядовым разведчиком, чтобы объясниться, извиниться за письмо в СМЕРШ 31 мая 1945 г. Ни разу ни один сотрудник ГРУ не навестил его с кульком мармелада — поздравить с днём военного разведчика. Ни одной поздравительной открытки не получил Гуревич, ни одного приглашения от разведуправления на какое-нибудь торжество.
Из ГРУ на мой запрос об орденах Кента ответили так: «Что касается вопроса его (т. е. Гуревича — В. Ш.) награждения за период Великой Отечественной войны, то, по мнению органа внешней разведки Министерства обороны Российской Федерации (ГРУ — Авт.), "оснований для этого не имеется" (подчёркнуто мной — Авт.).
Эта формулировка означает, что и сегодня ГРУ считает Гуревича предателем, а его работу в разведке никчёмной. Получается, по их мнению, поехать с фальшивым паспортом в Берлин и выполнить сложнейшие задания Центра — это не подвиг, а развлекательный вояж?! Других причин для утверждения «нет оснований для награждения» просто не существует. Если это так, то страшно представить себе, кому Директора всю войну давали задания, в том числе и важные правительственные. А руководители государства верили его докладам.
Анатолий Маркович умер 1 января 2009 г.
— Приходило много людей, — говорила мне вдова разведчика Лидия Васильевна, — звонили, выражали соболезнования.
— Кто звонил из ГРУ?
Лидия Васильевна смутилась, тихо ответила:
— Никто. Но на кладбище мне показали на двух молодых людей с венком и, кажется, сказали: они от ГРУ.
Я запросил это почтенное учреждение: что было написано на венке? Получил ответ: «Сведениями о направлении венка от Главного управления Генерального штаба не располагаем. Однако считаем это маловероятным, так как о смерти Анатолия Марковича нам стало известно из средств массовой информации...»
Так в последний путь провожают своего боевого товарища? Вам не стыдно?
Мне часто говорят: история с наградами Кента — частный случай. Согласен: частный, но принципиальный. Кому это нужно? Анатолию Марковичу, увы, уже не надо — он умер. Семье? Обязательно нужно, чтобы правнуки в десятом и двадцатом поколениях видели награды своего предка. Это нужно тем, кто сегодня беззаветно служит родине, и для этих людей важно знать, что родина их не предаст.
