Кризис ударил и по приехавшим на заработки мигрантам из соседних Таджикистана, Кыргызстана, Узбекистана. По информации главы Федерации мигрантов России Мухаммеда Амина, приезжие из республик бывшего СССР начали массово покидать страну. Амин сообщил, что после Нового года более 25 процентов мигрантов собираются уехать из России в другие страны.
Приезжие в основном работали на непрестижных местах, за низкую зарплату. Упавший рубль полностью обесценил их труд. АиФ.ru поговорил с мигрантами о том, как им живётся и работается.
Нурхан, мойщица посуды, приехала из Узбекистана: «Придётся начинать всё заново»
Мы с мужем приехали в Петербург четыре года назад. Мне тогда было 20 лет. Здесь у нас уже жили и работали знакомые. Мы стали жить в квартире с ними, а всего нас в двухкомнатной квартире жило 15 человек. У нас в Узбекистане все живут очень дружно, вот и здесь хорошо жили, помогали друг другу, не ругались никогда. Мой муж сразу нашёл себе работу. Его взяли на завод, он делает колбасу.
Я долго искала. Работала уборщицей, сторожем. Потом получила хорошее место в кафе. Я мою посуду и убираюсь. Здесь намного лучше, чем на первой работе. У меня отдельное помещение — мойка. Тут всегда тепло, бесплатно кормят. Официанты и бармены — молодые ребята, как я. Они хорошо ко мне относятся. Называют меня просто Надей, Нурхан — сложно. Когда есть время, мы всегда болтаем. Я всё понимаю, что они рассказывают, но сама не всегда могу сказать как надо: у меня с русским языком не очень.
Я работаю каждый день с 9 утра до 22 часов вечера. За четыре года работы у меня было четыре выходных. Я привыкла, ведь мы приехали сюда зарабатывать, а не развлекаться. Зарплата у меня 16 тысяч рублей в месяц. Раньше это были хорошие деньги для нас. Десять тысяч из этих денег я отправляла домой, в Узбекистан, ещё 15 тысяч отправлял муж. Дома у нас растут двое сыновей. Одному пять, другому семь лет. Мы каждый день говорим по телефону, на это уходит много денег из-за роуминга. Все четыре года, что я здесь, я не видела своих детей. Детей воспитывают мои родители. Старший сын меня помнит, а младший знает только по фотографии. Без них очень плохо, но ведь я приехала на заработки в Петербург только ради детей!
Теперь, когда российский рубль упал, нам с мужем невыгодно здесь оставаться. Столько долларов мы можем заработать и у себя дома. Нам приходится уезжать. 25 декабря у нас самолёт в Узбекистан. Я очень рада, что увижу детей, просто плачу от счастья. Но всё равно падение рубля для меня — это плохая новость. Деньги очень нужны: дети скоро пойдут в школу, родители старые, надо помогать. Придётся начинать всё заново: искать работу в других странах, ехать неизвестно куда. Если мы останемся в России или Узбекистане, то не проживём.
Султан, отделочник, приехал из Узбекистана: «Будто по голове стукнули»
Мне 26, я родом из небольшого узбекского города Бекабада. С такими же, как я, приезжими из бывших Союзных республик, сколотил бригаду, делаем ремонты в квартирах. Но из-за резкого обвала рубля заработки пошли вниз, мы собираемся ехать по домам.
Вообще-то, я медучилище закончил. Но у нас нет работы, совсем работы нет. С детства помню, как мама, она тоже медсестра, про свою работу с любовью большой говорила. Ей подарки несли все пациенты, нет у вас в России такого, чтоб медсестру за укол или врача за приём отблагодарить. У нас совсем люди другие, вазы несли, отрезы на платье, фрукты с огорода. Плохо дело стало, старые врачи из больниц не уходят, жить им не на что, молодым ставок нет.
Было время, подался на заработки в Турцию. Дальний родственник прилетел, сказал, можно денег в сезон заработать. Кое-как наскрёб на перелёт до Стамбула, но потом пришлось возвращаться: оказывается, диплом о среднем медицинском образовании нужно подтверждать, пройти языковые курсы. Да и своих там медиков хватает. А торговать сумками и сувенирами я тогда был не готов. Один продавец на улице сказал, мол, знает шесть иностранных языков, университет закончил, а стоит на улице, распинается перед туристами.
И тут родственник звонит: поедем на Урал, там много наших, работы полно, газеты с объявлениями выходят, что люди везде требуются. Я ж тогда не знал, что узбекский медик в России — грузчик.
В Челябинске у меня не было ни знакомых, ни работы. Родственник встретил на вокзале, пустил переночевать и прозрачно намекнул, что они сами квартиру снимают всемером, включая детей, кое-как живут. Я пару ночей переночевал на вокзале, милиция на меня даже не смотрела. Потом пошёл по больницам. Не имея ни практики, ни российского гражданства, сидел без денег и без работы. Ни грузчиком, ни санитаром официально не брали, перебивался случайными подработками. Металлолом грузил, на катке работал.
Случайно попал на стройку. Было очень, очень холодно, зато появилось жильё — кровать в стройвагончике. Хозяин платил мало, но платил: на Родине и столько было не заработать. Набив руку на отделке, потихоньку стал искать объявления в газетах о приёме на работу отделочников. Официально по-прежнему не брали. Деньги — все, что удалось зарабатывать, — отправлял домой. Нет, точнее, по 3 тысячи откладывал. Накопил немного, смог снять квартиру.
Я познакомился с татаркой Диной, девушка пригласила меня жить к себе, в квартиру, где она выросла. Когда родственнику об этом рассказал, тот смеялся, мол, молодец, пристроился. Я не стал ему объяснять, что я теперь ещё её стал кормить и содержать её маму на пенсии, и дочку свою, которой сейчас 8 месяцев.
Кризис грянул так ощутимо, будто по голове стукнули. Клиенты отпадают «пачками»: есть нечего, какой может быть ремонт. Начались проблемы с объектами, в которых уже сделана часть ремонта: людям нечем стало платить, они просили отсрочки, на ходу отказывались от дорогостоящей декоративной штукатурки, меняя её на обои с распродажи. Я стал зарабатывать копейки. Денег не хватало ни на что. Месяц, всего какой-то месяц, так перевернул более-менее устоявшийся жизненный уклад.
Я раньше, как кто из земляков в Узбекистан ехал, доллары покупал и давал, чтоб матери увезли. А сейчас, с таким курсом, какие доллары? А рубли у нас невыгодны.
Чтобы покупать хоть какие-то продукты домой, платить за квартиру и брать недешёвые смеси дочери, я сдал всё золото, что было, в ломбард. Жена набрала кредитов — везде, где давали. Сейчас хочу увезти семью на родину.
Махмед, дворник, приехал из Таджикистана: «Денег не стало»
До России в первый раз добирался автобусом. Тогда с нас брали 400 рублей за проезд. Это очень много было. У нас из кишлака все мужчины уехали на заработки. Мои братья и отец тоже. Они сейчас кто в Оренбурге, кто в Красноярске работают. В основном, на стройке и ремонт делают. Я тоже сперва стройкой занимался с отцом в Красноярске. Но там обманули: денег не дал хозяин стройки. Наш бригадир пошёл к хозяину просить денег. Хозяин скинул его с крыши дома. У бригадира сломалась спина. Чтобы вывезти его из России, его кишлак деньги собирал на билеты. Он сейчас инвалид.
Из Красноярска уехал в Новокузнецк. Там собирали народ для ремонтов квартир. Надо было уметь делать евроремонты. Но я ничего не умел. Еле уговорил, чтобы меня взяли. Но ремонты мне не понравились. Сложно там. Один друг, он тоже из Таджикистана, сказал, что за большими деньгами надо ехать в Москву. Мы собрали на билет. Он кому-то позвонил, и мы поехали. Ой, так плохо к нам тут (в Москве) отнеслись. Нас в милиции побили, паспорта отобрали. Потом ещё раз побили, но не в милиции, а прямо на улице. Налетели и побили. Я не знаю, кто были эти люди.
Но потом нам повезло, я и мой друг Сухроб попали в бригаду на дачу к Пугачёвой. Я её песни очень люблю (говорит протяжно и с улыбкой — прим. ред.). Она на дачу к себе редко приезжала, раза два – три её видел. Но её главный к нам относился хорошо: еда вкусная была, заплатил, как и обещал, без обмана. Стройка — это работа сезонная. Я обычно домой приезжал, жил на заработанные деньги три – четыре месяца и снова в Россию ехал.
Но потом мой друг Сухроб сказал, что в Москве можно устроиться работать дворником. Работа постоянная. Так что деньги будут круглый год. Мы поехали. Нас земляки встретили и помогли устроиться.
Работа тяжёлая, это только так кажется, что в этом такого — лопатой да метлой махать. Но ещё тяжелей те условия, в которых мы живём. Какой-то подвал, где нет ни света, ни воды. И нас человек 30 на маленькое помещение. И один туалет на всех. Нет, я не жалуюсь. Я привык. Да и деньги стали постоянными. Я получал 20–25 тысяч в месяц. 5 тысяч оставлял себе. На остальные покупал валюту и переводил её своим родным: маме и жене. Потом я даже женился второй раз, уже тут, в Москве, на киргизке. Она в магазине работает, а я хлеб для нас покупал. Увидел её и влюбился. Нам вторые браки религией разрешены. Я позвонил домой мулле. Он нас поженил. Да, прямо по телефону.
Сейчас живём вместе, в общежитии. Детей нет. Хотели завести. Но кризис. Сейчас денег не стало. Валюты много не купишь. Да и документы нужны, патент какой-то требуют. Я в документах плохо понимаю, это моя жена всё знает. Она ведь женщина, должна знать. Документы дорого стоят. Денег жаль на них. Вот мы с женой и думаем, может, нам уехать? Хотя прекрасно понимаю, что мать и двух жён я, если уеду, не прокормлю. Но есть вариант податься на Восток или в Европу. Там в валюте зарабатывать можно.
Аминат, жена Махмеда, продавец, приехала из Киргизии: «Уедем в Белоруссию или Польшу»
Как оказалась в Москве? За мужем приехала. А он меня бросил. У него, оказывается, тут семья была. Он на русской женился, и у них сын. Я киргизка, у нас не принято, чтоб мы за семью боролись. Мне муж прислал три раза смску со словом «развод». И всё. Теперь я на мужа не имею прав. Я оказалась на вокзале одна, что делать, не знаю, денег на обратную дорогу у меня не было. Я плакала, и ко мне подошла женщина, таджичка, спросила: «Почему плачешь?» Я рассказала, и она предложила работать. Работа — просить милостыню. Знаете, у меня ведь высшее образование. Я училась в СССР в институте. Закончила как раз в 1988, успела, пока Союз не развалился. Я по образованию бухгалтер. Милостыню для меня просить — это же обман. Я не согласилась. Таджичка была недовольна. Наверное, пожалела и отвела меня к себе в общежитие. Пока мы с ней шли, я увидела объявление на двери магазина, что нужны работники. Я в него зашла. Меня приняли. Зарплата 20 тысяч. Это хорошо. У меня дома остались мама и сестра. Отец работает где-то в России. Он когда узнал, что меня муж бросил и что я начала жить самостоятельно, отказался от меня. Сказал, что я испорченная женщина. А вообще, отец в России давно, как СССР распался, так и уехал. У него тут тоже вторая семья. Наверное, так всегда, когда муж далеко от жены и семьи, всё разваливается. Хоть мой отец тут давно, но маме он помогал плохо: деньги не всегда присылал, говорил, что ему их не платят. Так многие мужчины поступают. Оставляют зарплату себе и гуляют здесь. А сейчас кризис. Наверное, семьям в аулах совсем ничего пересылать не будут. Дорого стало всё. Валюта и прочее. Я со вторым мужем своим думаю уезжать. Но только не на Восток. Там отношение к женщинам плохое. В Белоруссию можно или в Польшу. В Польшу лучше, там валюта. На неё можно прожить.
Густум Бахтиярова, продавец, приехала из Узбекистана: «Напуганы экзаменом по русскому языку»
Я родом из села в Самаркандской области Узбекистана. Наполовину узбечка, наполовину русская. Перебралась в Татарстан в 2013 году. На родине долгие годы работала в кафе, торговала на рынке. С личной жизнью не сложилось, детей нет.
Когда знакомая собралась в Россию на заработки, я примкнула к ней. Ничего на родине не держало.
В первое время было тяжело. Хоть мать выросла в России, с детства в семье разговаривали только на узбекском. Я не знала законов, города. Затем устроилась продавщицей к соотечественнику, так до сих пор у него и работаю — на центральном рынке.
Сейчас, конечно, меньше уже покупают, люди в Казани одеваются в основном в магазинах, а у меня товар ничем не хуже. Вам не нужна сумка? Есть очень стильная, под ваше пальто подойдёт.
Кризисом я не напугана, но понимаю, что сейчас в России зарабатывать невыгодно. Во-первых, экономическая ситуация, а во-вторых, ужесточения в законодательстве после Нового года.
Многих моих соотечественников напугал недавно принятый закон, согласно которому в 2015 году мы должны сдать экзамен на знание русского языка, истории и российского законодательства. Ну а решающим фактором стал курс российского рубля.
Требования, которые будут введены с 1 января 2015 года, многим просто не по карману. Чтобы сдать тест по русскому языку, например, надо заплатить 30 тыс. рублей. А это для меня большая сумма, поскольку я потратилась на авиабилеты летом, получила разрешение на работу.
Рабочие также уезжают из России на Новый год. Всем хочется встретить его с самыми родными и близкими. Многие, я думаю, уже обратно не приедут. Но это только до стабилизации ситуации. А потом снова ринутся на заработки. Жить всем же надо.
