Житель маленького городка Донецкой области с начала волнений на Украине успел побывать участником митингов, ополченцем Донецкой народной республики, пленником Нацгвардии, беженцем в Россию. Сейчас он находится в Набережных челнах — без денег, работы, с совершенно подорванным здоровьем. Николай согласился рассказать АиФ.ru свою историю.
Когда началось это месиво в Киеве, этот Майдан, в Донецкой области уже понимали, чем это может закончиться. После февраля у нас начались митинги. Я ходил на все митинги, там находил единомышленников, мы объединялись в группы активистов. Именно из них потом сформировалось ополчение.
Всё началось после референдума
Потом мы поддержали референдум о самоопределении Донбасса. И началась война. Я попал в спецподразделение «Беркут» и занимался контрразведкой: узнавал факты, которые скрывала Украина, — о беспределе по городам, грабежах, мародёрстве. Была даже попытка отравить воду в Донецкой области. Опрашивал людей, искал доказательства. Как работал? Иногда под прикрытием. Но от некоторых солдат Нацгвардии мы даже не скрывали, что ополченцы, — они сами не против были покинуть армию, потому что пришли туда не по своей воле и понимали, что будет. Ничего хорошего не будет, уже тогда это было понятно.
Моя родная Волноваха попала под контроль Нацгвардии. В этой истории непонятно многое: мне кажется, город просто сдали. Ополченцы могли помешать войти в те города, которые были открыты. Но кому-то было на руку, чтобы они дали войти. Волноваху отдали без боя.
Техники Нацгвардия привозила много. Говорят, прибыли и американские наёмники, ребята видели. Волноваха — высшая точка Донецкого кряжа, очень выгодная позиция для стрельбы по Мариуполю и Донецку.
Под Волновахой случился эпизод, когда якобы ополченцы разгромили блокпост Благодатное Национальной гвардии Украины. Я там был, и я знаю, что громили не ополченцы, а отряды Коломойского, это было диверсионное нападение. Они приехали на машинах «ПриватБанка», поэтому бойцы блокпоста сначала и приняли их за своих. И тут начался обстрел. Погибло 16 человек, 34 было ранено. Людей убили, всю технику сожгли, чтобы не оставлять следов. После этого всего интервью СМИ дал их выживший командир. А очень скоро ему, видите ли, стало плохо с сердцем, и он умер. А в расстреле обвинили ополченцев. Например, меня.
У меня был конкурент по бизнесу (до войны я занимался строительством), который постоянно пытался меня под себя подгрести. В итоге он просто написал заявление, что я якобы ездил по ночам и разукрашивал стелы города в российский флаг, а также что я поддержал референдум.
В один из дней я вывозил семью с детьми в Донецк, чтобы оттуда их вывезли в Россию. Нас остановили на блокпосту Нацгвардии, при детях начали избивать. Потом связали, надели мешок на голову и запихнули в багажник. Семье сказали, что меня расстреляли, смеялись над ними, унижали.
Два часа везли, отдали бойцам батальона «Азов». Это самое зверьё было. Били меня люто — например, за то, что родился в России, в Башкирии. Они это так мне объясняли. И за то, что по-русски говорю, били, они там в «Азове» все на мове говорят. Каждые полчаса меня избивали. Параллельно избивали и других, выходили по очереди, такой конвейер.
Содержали нас в холодильной камере, это такой большой холодильник. Не кормили, но после такого избиения есть и не хочется особо.
139 силовиков на 52 ополченца. В Донбассе прошёл обмен пленными
139 силовиков на 52 ополченца. В Донбассе прошёл обмен пленными
Доехали не все
Потом я узнал, что находился где-то в районе аэропорта Мариуполя. Не знаю, сколько прошло времени. Приехало три машины, нас забрали. Нас было трое. Один русский, мужчина, просто с Крыма возвращался, был там по работе, через Донецк хотел проехать, его задержали. А второй, пацан лет 25, его посадили в другую машину. Пообщаться с ним так и не получилось. В пути остановили машину, вывели и расстреляли из автомата. Довезли нас уже двоих.
Привезли в Запорожье. Посадили в подвал и несколько суток не трогали. Я лежал, не ходил, потому что было отбито всё. Сюда же привозили арестованных местных, тех, которые просто высказывали недовольство в интернете, их находили.
Через несколько дней меня повезли в городскую больницу, сделать снимки, обследование. Когда пришёл профессор-нейрохирург и узнал, что нам предъявляют статью 258 часть 1 и 3 «Терроризм», он тут же перестал осматривать, сказал, все здоровы. А мы еле дышали. Нас пытались перевести в тюрьму, там не хотели принимать, боялись, что мы умрём, а это проблемы. В итоге их заставили принять. Посадили в камеру, сидел с майдановским одним, который сначала поддерживал Майдан, а потом передумал. Вот, попал в застенки. Выразил своё мнение, а его посадили за «предательство идеалов», типа того.
Потом, чтобы ничего не случилось, перевели в тюрьму за территорией города, в области. Там было намного хуже. Меня постоянно избивали, без передышки, желчный пузырь отбили, ноги опухли и увеличились в объёме, без шуток, раза в четыре. В тюрьме кормили чудовищно, были бунты из-за еды, 5 человек умерло именно из-за плохого питания.
Избивали меня, чтобы подписал показания по 258 статье: вроде как это мы с пацаном блокпост на Благодатной расстреляли. Им нужно было найти виноватых любой ценой.
Я всё подписывал. Почему? Во-первых, потому что пытали. Во-вторых, я не знал, что с моей семьёй, а они говорили, что у семьи будут большие проблемы, если я не подпишу.
Нас старались сажать не с политическими, а с убийцами. Политических рассаживали по разным камерам, мешали общаться. Вывозили постоянно то на суд, то на допросы. Когда лайнер упал, опять вывезли: может, кто возьмёт вину на себя или кто-то что-то знает?
«Я всё подписывал»
Нас обзывали, оскорбляли, называли террористами. Пытались заставлять лжесвидетельствовать, но так и не смогли доказать терроризм, который вешали, потому что на оговор других никто не шёл, а одних выбитых показаний было мало, чтобы что-то доказать. Решили меня предложить на обмен.
Я сказал, на обмен не пойду. Не хочу, чтобы мои отпускали ваших упырей, ещё и одного на пятерых меняли, как вы требуете. В общем, доказать терроризм не смогли, за поддержку референдума вынесли 110 статью пункт 2. Они переиграли статьи, потому что не было прямых свидетелей по обвинению меня, мои выбитые ими признания не сошлись с другими показаниями. Как я мог стрелять и убивать, если есть свидетели и видео в интернете, как мы ищем машины, которые этот расстрел провели?
Ночью меня вывезли в другой район, зачитали приговор, после чего выкинули на улицу, забрали одежду и личные вещи. Выпустили меня новорождённым. Оставили на границе Запорожской и Донецкой областей. Я шёл пешком два дня, обходя все блокпосты окольным путями. Волноваха была окружена батальонами «Киев», «Азов» и «Айдар». С горем пополам добрался до дома родителей, меня одели и обули. Мой собственный дом разграбили, за ним была установлена слежка. Кто-то из друзей был убит, кто-то, как и я, в тюрьме. Узнал от знакомых, что к некоторым приезжали и просто расстреливали на месте. Я понял, что нужно уходить.
Был один путь выбраться — локомотивом, который возит рабочих, потому что электрички теперь не ходят по железной дороге. Так я добрался до Еленовки, а там уже стояли блокпосты ополчения, оттуда приехал в Донецк. Узнал, где моя семья — оказалось, их не выпустили и отправили домой, под слежку, но мой друг смог их тайно вывезти в Донецк, а оттуда в Россию. Я связался с семьёй. Собрал все деньги, которые только мог найти, чтобы уехать к родным. Их, конечно, не хватило, жена обратилась к волонтёрам, они меня встречали в Казани, дали денег, посадили на автобус до Набережных челнов.
У меня от избиений была амнезия, я даже не помнил лица жены некоторое время. Сейчас постоянно болит голова, на ногах вылез варикоз, проблемы с желчным пузырём. Было бы здоровье, поехал бы обратно воевать, но сил нет совсем. Меня спрашивают, что случилось под Мариуполем? Я не знаю, но почти уверен, что это провокация. Это был обстрел Нацгвардии, чтобы подставить ополченцев. Некоторые уже начинают понимать, что происходит, что расцвёл фашизм, а украинской армии это не на руку.
«Я – Донбасс». Разрушенные города региона после года террора
«Я – Донбасс». Разрушенные города региона после года террора
