Я училась в сельской северокавказской школе. Поскольку моя бабушка была уважаемым человеком – главным редактором местной газеты, я могла выйти из класса посреди урока и пойти в другой класс или вообще уйти из школы, если становилось скучно. Однажды я по-настоящему пропала. Мою пропажу бабушка обнаружила уже вечером. Она сразу побежала по домам учителей. Все меня видели в течение дня, но куда я делась, никто не знал. Кто-то из соседей сказал, что я садилась в автобус, который ехал в город. Бабушка схватилась за сердце и побежала в редакцию, чтобы поднять на ноги коллег-журналистов из городской прессы.
А на самом деле несколькими часами раньше я отправилась в музыкалку. До школы я не дошла, а свернула в соседнее здание, где шли репетиции местного ансамбля народного танца. Они собирались на конкурс в город, но у девочки-ведущей завелись вши – и её обрили наголо. Но кто же выпустит на сцену лысую девочку?! Руководительница ансамбля рвала волосы уже на самой себе. И тут подвернулась я.
– Ты ведь читать по-русски хорошо умеешь, – обрадовалась она. – С нами поедешь. Объявлять будешь.
Конкурс прошёл хорошо. Мы с ансамблем возвращались в село, когда вдруг сзади послышался вой сирен. Наш автобус окружили несколько милицейских машин и редакционный уазик. Бабушка ворвалась в салон первой. В руках она держала милицейский громкоговоритель. Увидев меня, начала отчитывать прямо в этот самый громкоговоритель. Звон в ушах? Я знаю, что такое настоящий звон в ушах! Это когда вам в ухо орут через «матюгальник». Очень правильно этот предмет называется – бабушка ровно этими словами и выражалась. Причём на двух языках – русском и осетинском. Я и предположить не могла, насколько виртуозно моя бабуля-билингва владеет нецензурной лексикой. За бабушкиной спиной маячила несчастная руководительница ансамбля, пытаясь взять вину на себя, но её просто не было слышно.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
