Тень Петра Великого. Почему Александр II так и не стал своим для народа

Первым слегка повредило экипаж императора Александра II. Следующий стал для царя роковым: «Ноги его величества оказались раздроблены, из них сильно струилась кровь». Седьмое покушение на Александра удалось.

Спустя три дня газета «Русь» выйдет с редакционной статьёй: «Царь убит! Русский царь, в России, у себя в столице, зверски, варварски, на глазах у всех... Позор, позор нашей стране!» Впрочем, насчёт «позора» были разные мнения. Камер-фрейлина двора Александра Тол­стая уклончиво заметила: «Та же рука, наложившая венец мученика на чело государя, остановила преступный замысел, плачевные последствия которого могли восстановить против монарха его подданных».

Имелись в виду скандальный роман и женитьба покойного императора на Екатерине Долгоруковой. А также намерение Александра короновать свою избранницу и даже сделать наследниками престола её детей. Даже «опора и надежда» трона обер-прокурор Святейшего синода Константин Победоносцев выдал по этому поводу: «Все здравые инстинкты самосохранения иссякли в нём. Остались инстинкты тупого властолюбия и чувственности».

Злые языки

Когда говорят о восшествии Александра на престол, любят повторять напутственную фразу его отца, императора Николая I: «Сдаю тебе мою команду, но, к сожалению, не в таком порядке, как желал». Расшифровкой утруждаются редко. А зря. Ещё на старте Александру пришлось вытаскивать страну из военной и политической катастрофы. Крымская война проиграна, Севастополь взят французами, англичанами и турками.

В Британии зреют настроения продолжать войну до разгрома и расчленения России. Александ­ру удалось это предотвратить. И хватило ума, политической воли и силы превратить поражение в победу. Путь к ней был долог — сначала требовалось осознать, что нужны серьёзные перемены.

Это было сделано удивительно быстро. Сразу после коронации Александр покончил с самыми явными политическими занозами — объявил амнистию декабристам, петрашевцам, приостановил рекрутские наборы и отменил военные поселения.

Вместо достойной оценки раздались смешки. Князь Пётр Долгоруков тогда дал императору такую характеристику: «Желает, чтобы все повторяли, что он — второй Пётр Великий, а между тем умных людей не только, подобно Петру, не отыскивает, но ещё не любит их и боится. Ему с умными людьми неловко».

Плохой хороший Пётр. Каким был первый российский император?

Подробнее

Александр II, затевавший серьёзные преобразования, действительно втайне желал, чтобы его сравнивали с Петром I. В общем, это желание сбылось. Вот только сравнения делались не в пользу Александ­ра. Причём реформы как таковые вспоминались редко. Больше внимания уделяли чертам характера. Так, Александр, подобно Петру, был крайне несдержан. Карл Мердер, воспитатель цесаревича, вспоминал: «Князь Виельгор­ский, что вёл на прогулке шлюпку, дурачась, зачер­пнул бортом воды. Александр так рассердился, что схватил его за шею и дал несколько жестоких пинков, прежде чем вмешались воспитатели». Став царём, Александр запросто мог накричать на собеседника «в неподобающих выражениях» и даже плюнуть тому в лицо, но тут же обнять и просить прощения.

Охота на царя. Пять известных покушений на императора Александра II

Подробнее

Если же речь всё-таки заходила о реформах, то крупными были недовольны, а над остальными смеялись. Скажем, массу ёрнических толков вызвало невинное разрешение на продажу раскурочного табака и папиросок, а также легализация курения на улицах в 1865 г. Дескать, в великих делах за Петром угнаться не может, зато в ничтожных и мелких очень даже преуспел. А когда спустя 10 лет Александр разрешил ношение бород, разразился шквал насмешек и шуточек на тему «Как Пётр Великий бороды боярам брил, а его потомок всё прахом пустил».

От любви до ненависти

Даже серьёзные и по-настоящему великие дела, например наши завоевания в Средней Азии и победоносная война с Турцией 1877-1878 гг., не обходились без кривых ухмылок. Александру тут же припомнили романтическое юношеское увлечение.

Он, тогда ещё цесаревич, в 1839 г. посетил Англию. Королева Виктория была на год младше Александра. Вот первая запись в её дневнике после знакомства с наследником русского престола: «У него красивые синие глаза, короткий нос и изящный рот с очаровательной улыбкой. Я нашла великого князя чрезвычайно привлекательным». Вот через пару недель: «Мне страшно нравится великий князь, он такой естественный и весёлый, и мне так легко с ним». В результате дело почти дошло до встреч наедине. Однако Александру пришлось покинуть Англию и расстаться с мечтой о британ­ской красавице.

Спустя почти 40 лет Россия разгромила Турцию и, покорив ряд государств Средней Азии, всерьёз подобралась к английским колониям в Индии. У королевы Виктории это вызвало вспышки гнева и ярости — она обзывала Романовых выскочками и плебеями. Александр, не оставшись в долгу, именовал её интриганкой и старой дурой. Результат — насмешки отечественного просвещённого общества: «Милые бранятся — только тешатся».

Царь-реформатор, царь-освободитель, которому ещё при жизни поставили чуть ли не полтора десятка памятников в разных странах. Царь, к ногам которого бросали ханства и эмираты, царь, который всё-таки ограничил цензуру, дав тем самым мощный импульс развитию русской литературы. Почему у себя он удостоился сначала насмешек, а потом и бомбы? Возможно, ближе других к разгадке подобралась Анна Тютчева, дочь знаменитого поэта и фрейлина высочайшего двора: «Народ не чувствовал притяжения к нему, потому что в нём самом совершенно отсутствовала национальная и народная струна...»