Говоря о скорбной дате — 80-летии со дня уничтожения немецкими карателями белорусской деревни Хатынь — мы коснулись вопроса преследования и наказания убийц.
На виду у всех
В частности, упомянули имя Григория Васюры, начальника штаба 118-го батальона шуцманшафта, арестованного по делу об уничтожении деревни Хатынь только в 1986 году.
При этом Васюра к этому времени считался едва ли не образцовым гражданином, заслуженным труженником — при том, что даже не менял свои паспортные данные.
Вспоминается, конечно, и история Антонины Макаровой, «Тоньки-пулеметчицы», палача «Локотской республики», расстрелявшей около 1,5 тысячи человек. Ее обнаружили только через три десятка лет после войны, и опять-таки в статусе уважаемого человека.
Речь идет о военных преступниках, проживавших на территории Советского Союза. Почему же им так долго удавалось уходить от правосудия?
По «горячим следам»
Первые задокументированные факты преступлений нацистов и их пособников появились после начала освобождения оккупированных советских территорий. К примеру, по делу Зои Космодемьянской в 1942 году были осуждены и расстреляны бывший лесоруб Верейского лесхоза Семен Свиридов, а также работницы колхоза Аграфена Смирнова и Федосья Солина.
На основании свидетельских показаний было подтверждено, что Свиридов участвовал в задержании партизанки, а Смирнова и Солина были причастны к издевательствам над Космодемьянской.
По этому делу полный набор доказательств был собран «по горячим следам», нашлось достаточное количество свидетелей, а осужденные не успели скрыться.
На освобожденных советских территориях начинали работу специальные группы НКВД, в задачу которых входило как фиксирование преступлений, совершенных нацистами и их пособниками, так и выявление лиц, сотрудничавших с гитлеровцами.
В феврале 1942 года директива НКВД определила, что преследованию подлежат лица, которые входили в коллаборационистские формирования, участвовали в уничтожении партизан, подпольщиков, евреев и т. д. Лица, замеченные лишь в хозяйственных связях с оккупантами, преследованию не подлежали.
Чрезвычайная комиссия
В ноябре 1942 года указом Президиума Верховного Совета СССР была учреждена Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причинённого ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР.
В ее задачу входили «полный учёт злодейских преступлений нацистов и причинённого ими ущерба советским гражданам и социалистическому государству, установление личности немецко-фашистских преступников с целью предания их суду и суровому наказанию; объединение и согласование уже проводимой советскими государственными органами работы в этой области».
За время своей работы ЧГК рассмотрела и изучила 54 тыс. актов и свыше 250 тыс. протоколов опросов свидетелей и заявлений о злодеяниях фашистов. Всего в этой работе приняли участие около 7 миллионов человек.
Материалы Чрезвычайной государственной комиссии легли в основу Нюрнбергского процесса, а также процессов по делам нацистских преступников, проходивших на территории СССР.
Краснодарский процесс
В 1943 году в Краснодаре прошел первый большой процесс над гитлеровскими пособниками, причастными к массовым убийствам.
В материалах суда говорилось: «Судебным следствием были установлены факты систематического истязания и сожжения гитлеровскими разбойниками многих арестованных советских граждан, находившихся в подвалах гестапо, и истребления путём отравления газами окиси углерода в специально оборудованных автомашинах-"душегубках" около семи тысяч невинных советских людей, в том числе свыше 700 человек больных, находившихся в лечебных заведениях гор. Краснодара и Краснодарского края, из них 42 человека детей в возрасте от 5 до 16 лет».
18 июля 1943 года на городской площади Краснодара в присутствии почти 50 тыс. человек, советские граждане, служившие в гестапо и в «Зондеркоманде СС-10-А», были повешены.
И опять-таки, это стало возможным, потому что преступники были схвачены по «горячим следам», а следствие обладало всем массивом вещественных доказательств и свидетельских показаний.
Под тяжестью данных
Но чем дальше продвигалась Красная Армия, тем сложнее становилась задача.
К примеру, деревня Хатынь была уничтожена в марте 1943 года, а освободить этот район от нацистов Красной Армии удалось только в июле 1944 года. Объем данных о преступлениях рос, как снежный ком, в тоже время большинство карателей успевало уйти с гитлеровцами. Периодически коллаборационистов задерживали, и они начинали давать показания по известным им эпизодам преступлений. Одновременно шли опросы выживших свидетелей. Кропотливая работа растягивалась на месяцы и годы.
А что же сами каратели? Многие из них, поняв, что исход войны будет не таким, как они предполагали, начинали искать способ вновь стать обычными советскими людьми. Сделать это было не так сложно, как можно себе представить.
Вчера изверг, сегодня орденоносец
Вот, например, случай одного из палачей «Молодой гвардии» Василия Подтынного. Сотрудник гитлеровской полиции, лично пытавший молодогвардейцев, ушел вместе с отступающими немцами, и какое-то время продолжал участвовать в акциях против мирного населения. Но потом он решил, что дальше ему с немцами не по пути, и оказался на территории Одесской области, освобожденной советскими войсками. Там он успешно подделал документы, изменив отчество, после чего был призван в Красную армию.
С июня 1944 по август 1946-го лейтенант Подтынный находился в действующих частях Советской Армии, неоднократно награждался орденами и медалями и отмечался благодарностями Верховного Главнокомандующего. В апреле 1945 года во время прорыва линии вражеской обороны был ранен в левую руку. Демобилизовавшись, Подтынный осел в Сталинской области, поступил на работу в совхоз, обзавелся семьей, детьми, вступил в партию, стал председателем сельсовета.
Через 14 лет после войны его совершенно случайно встретил житель Краснодона, помнивший Подтынного в качестве полицая. Он сообщил в КГБ, где началась проверка информации. В итоге Подтынного арестовали, судили и казнили.
Вот это поворот
Почему это становилось возможным? Потому что, вопреки легендам, никакого повального террора на освобожденных территориях не было и в помине. И если на гражданина, находившегося в оккупации, не поступало «убойного» компромата, его благополучно мобилизовывали в Красную Армию. Где вчерашний полицай и палач, представьте себе, проявлял незаурядное рвение — точно такое же, как до этого на службе у нацистов.
Антонина Макарова, «Тонька-пулеметчица», исполнила похожий финт — из немецкого госпиталя, где она находилась по поводу сифилиса, сбежала и прибилась к госпиталю советскому. Ушлая дама выправила себе документы санитарки, которые не вызвали подозрения у контрразведчиков. Вслед за этим она вышла замуж и уехала с супругом в Белоруссию, где ее никто не знал, взяв фамилию мужа. Такой маскировки хватило на три десятка лет, пока до нее все-таки не добрались сотрудники КГБ.
Теперь поговорим о такой теме, как военнопленные РККА и советские граждане, угнанные в Германии. До сих пор бытует мнение, что в СССР к этим людям относились согласно сталинской фразе «в Красной армии нет военнопленных, есть только предатели и изменники Родины». В новом российском фильме «Нюрнберг» главный герой в начале повествования рассуждает похожим образом. 
Репатриация и фильтрация: отправляли ли «эшелоны пленных» в ГУЛАГ?
Но штука в том, что нет никаких достоверных доказательств, что Сталин вообще когда-либо произносил подобное. Зато есть практика возвращения граждан СССР из-за рубежа. Главная, самая массовая волна репатриации, прошла в первые шесть послевоенных месяцев, охватив около 4,2 млн человек, включая гражданских и военнопленных.
Если мы берем гражданских лиц, то по категории «переданы в распоряжение НКВД» из этого числа прошли более 45 тысяч человек. Но в абсолютных показателях это составляет менее 2%. То есть из гражданских под подозрением оказывалось мене двух человек из сотни. Ни о каких повальных преследованиях речи нет.
С военнопленными ситуация сложнее. В 2011 году начальник Управления Министерства обороны по увековечению памяти погибших при защите Отечества во время войны против гитлеровской Германии Александр Кириллин заявил, что 233 400 человек из числа освобожденных военнопленных были репрессированы или осуждены.
Кажется, это много. Но если учесть, что всего из гитлеровского плена вернулось более 1,8 млн советских военнослужащих, становится ясно, что претензии со стороны государства коснулись явного меньшинства. Если брать рядовых и сержантов, то там доля тех, кто благополучно прошел все проверки, по разным данным, составляет 95-98%. С офицеров, конечно, спрос больше, но и там никакой тотальной отправки в ГУЛАГ не было и в помине.
Младший лейтенант, мальчик молодой…
А теперь давайте рассмотрим это на двух конкретных примерах — карателях из 118-го шуцманшафт-батальона Григории Васюре и Василии Мелешко.
Василий Андреевич Мелешко к 22 июня 1941 года был командиром пулемётного взвода в 140-м отдельном пулемётном батальоне в звании младшего лейтенанта. В первый же день войны офицер РККА Мелешко сдался в плен, а в советских списках значился как «пропавший без вести».
После своих зверств в рядах гитлеровцев Мелешко успел перебежать к французам, послужить в Иностранном легионе, но затем, в соответствии с соглашением между союзниками, был репатриирован в СССР.
Первоначальная проверка вообще не выявила никаких грехов за Мелешко, но затем данные о службе в коллаборационистских формированиях открылись. Однако Мелешко признал лишь охранную службу и антипартизанские операции — но не карательные. Такая вина считалась тяжкой, и бывшему младшему лейтенанту РККА «выписали» 25 лагерей. Но по амнистии 1955 года Мелешко вышел на свободу и далее уже жил в качестве добропорядочного советского гражданина.
Важный момент: 4-й пункт постановлениях об амнистии 1955 года не распространял ее на «карателей, осужденных за убийства и истязания советских граждан». Но про эти злодеяния Мелешко тогда никто не знал?
И снова вопрос: а почему же никто вокруг не знал о его подноготной?
Мой адрес — Советский Союз…
Все просто — уроженец Украины Мелешко зверствовал на территории Белоруссии, а жизнь добропорядочного человека в Ростовской области. Никакого свободного доступа к материалам его дела не было и быть не могло, а сам он, естественно, говорил, что «посадили ни за что».
В это время Комитет государственной безопасности, обладая доказательной базой на Мелешко, найти его не мог, так как средства систематизации данных в ту пору были куда как примитивнее, и затеряться человеку на просторах самой большой страны в мире были куда проще, чем сейчас. В итоге Мелешко обнаружили и опознали не только благодаря кропотливой работе, но и счастливому случаю, благодаря которому фотография ростовского передовика попала на глаза тому, кто знал его совсем в ином качестве.
Каратель в статусе «почетного курсанта»
Григорий Васюра к началу войны был старшим лейтенантом РККА, командовал отделением связи укрепрайона 67-й стрелковой дивизии. В плен он сдался 28 июня 1941 года, также оказавшись в числе «пропавших без вести».
Васюра, также вернувшийся по репатриации, оказался куда ловчее Мелешко. Он несколько лет морочил голову органам, сумел поселиться в родной деревне, воссоединился с семьей, которую завел еще до войны. В 1952 году его все-таки осудили за службу в немецких формированиях, но в 1955 году освободили по амнистии.
Уроженец Черкасской области осел под Киевом, дослужился до заместителя директора совхоза «Великодимерський», занимался патриотическим воспитанием молодежи и рассказывал, что, разумеется «посадили ни за что». Делал этот Васюра так убедительно, что его сделали почётным курсантом Киевского военного училища связи им. Калинина.
Ничего он не боялся, ни от кого не прятался, хотя к тому времени на него у белорусских следователей КГБ лежал полный доказательств. И кто из них подумать, что в это самый момент один из главных палачей Хатыни гуляет себе чинно по широким улицам столицы другой союзной республики?
Вовремя успели
Для того, чтобы Васюра попался, потребовалась его собственная наглость в виде требования юбилейной награды и въедливость сотрудников военкомата, обнаруживших «дыры» в военной биографии «героя».
Какой уж там «репрессивный каток»… Коллаборационисты всех мастей отличались удивительной увертливостью, умело прятали концы в воду, уходили от возмездия через всевозможные помилования и амнистии.
А спустя десятилетия некоторые из них после распада СССР и вовсе предстали в виде «национальных героев» независимых государств.
Украинец Григорий Васюра был расстрелян всего за четыре года до распада большой страны.
Памятные мероприятия, приуроченные к 79-й годовщине Хатынской трагедии
Памятные мероприятия, приуроченные к 79-й годовщине Хатынской трагедии
