200 лет назад, 28 января 1820 г., были написаны следующие строки: «Достигли мы широты 69°, где встретили матёрой лед чрезвычайной высоты... Простирался оный так далеко, как могло только досязать зрение. Отсюда продолжали мы путь свой к осту, покушаясь при всякой возможности к зюйду, но всегда встречали ледяной материк».
Запись была сделана рукой лейтенанта Михаила Лазарева в бортовом журнале шлюпа «Мирный». Этот момент считается официальной датой открытия шестого континента планеты Земля: Антарктиды.
Можно биться об заклад, что эти простые слова — «русская экспедиция во главе с Фаддеем Беллинсгаузеном и его заместителем Михаилом Лазаревым открыла Антарктиду» — кое у кого вызовут шквал возмущения и негодования. Со стопроцентной вероятностью объявятся диванные эксперты, которые будут доказывать, что всё это ложь и пропаганда, что Южный материк открыли голландцы, англичане, американцы — кто угодно, но только не русские. Каждое лыко пойдёт в строку. Вспомнят даже странные находки: предметы европейского быта, которые датируют XVI-XVII вв. Их действительно время от времени находят на побережье Антарктиды. Потрясая этими редкими артефактами, диванные эксперты примутся утверждать, что на континенте уже тогда существовали чуть ли не постоянные поселения европейцев. Однако самый очевидный вариант — эти вещи принесло морем и выбросило на берег — рассматривать не полагается, это дурной тон. Главное — ни в коем случае не допустить русского приоритета.
Впрочем, ничто не ново, в том числе и подобные попытки. Кстати, некоторые из них, уже давние, были куда оригинальнее нынешних. Скажем, небезызвестный Адольф Гитлер в январе 1939 г. заявил о создании антарктической колонии «Новая Швабия». И, доказывая принадлежность шестого континента «Тысячелетнему рейху», привёл совершенно «бронебойный», а также «расово верный» аргумент. Ход мысли простой и доступный: «По крови Беллинсгаузен — немец. Значит, всё, что он открыл, должно принадлежать Германии».
Фокус, однако, в том, что Фаддей Фаддеевич этот довод, скорее всего, высмеял бы, а то и превратил в анекдот. Немцем он себя не считал, а к концу обучения в Морском кадетском корпусе забыл даже язык. Дело дошло до того, что, когда он, будучи ещё мичманом, принял участие в первой русской кругосветке 1803-1806 гг., одна из гамбургских газет с явным неудовольствием отметила: «Сие предприятие важно не только для коммерции, но и для чести русского народа. По настоянию начальника экспедиции на сих кораблях будут только природные русские».
Тем не менее придётся признать, что в нынешнем бедственном положении, когда русский приоритет в открытии Антарктиды приходится доказывать, виноваты те самые «природные русские». Вернее, некоторые свойства русского характера: излишнее благородство, благодушие, а также, чего уж греха таить, неторопливость и надежда на авось, переходящая в равнодушие к собственным же успехам.
Дело в том, что утвердить железный приоритет можно было одним-единственным способом: как можно скорее заявить о своём открытии, подтвердив его соответствующими документами — судовым журналом, рисунками штатных художников, геодезическими выкладками и картографированием.
Именно поэтому претензии Великобритании на открытие Антарктиды выглядят весьма шатко. Да, английский капитан ирландского происхождения Эдвард Брансфилд вроде бы плавал в южных широтах практически одновременно с Беллинсгаузеном и Лазаревым: в январе 1820 г. И вроде бы даже высаживался на берег. Почему «вроде бы»? Да потому, что судовой журнал Брансфилда по какой-то загадочной причине делся неведомо куда, и найти его не могут до сих пор. Нет, конечно, понятно, что джентльменам следует верить на слово, но совесть всё-таки надо иметь.
Как раз с этим у Фаддея Беллинсгаузена и Михаила Лазарева всё было в полном порядке. И судовые журналы, и рисунки, и карты, и даже подробнейший отчёт, занимавший 10 тетрадей. Не хватало только одного: публикации.
Её откладывали несколько раз. Так, в 1824 г. Морской штаб ходатайствовал об отпуске средств на издание 1200 экземпляров труда Беллинсгаузена. Николай I ответил отказом: дескать, на подобные проекты какого-то там мореплавателя в казне денег нет.
Потребовалось вмешательство главы Морского учёного комитета при Морском министерстве Логгина Голенищева-Кутузова, который имел некоторое личное влияние на императора: «Может случиться, и едва ли уже не случилось, что учинённые капитаном Беллинсгаузеном обретения, по неизвестности оных, послужат к чести иностранных, а не наших мореплавателей». Тревожный тон записки сыграл свою роль. Император всё-таки соизволил отпустить немножко средств из казны. Правда, вдвое меньше, чем просили: хватило только на издание жалких 600 экземпляров. Но и на этом сердце не успокоилось. Записка была подана в 1827 г. А капитальный труд «Двукратные изыскания в Южном Ледовитом океане и плавание вокруг света в продолжении 1819, 20 и 21 годов, совершенные на шлюпах „Востоке“ и „Мирном“» увидел свет только в 1831 г. Спустя 11 лет после открытия Антарктиды!
К чести европейцев, не все из них заняли откровенно антирусскую позицию. Находились отважные люди, которые подавали голоса в защиту чести Беллинсгаузена и русского приоритета в последнем Великом географическом открытии. Так, немецкий географ и картограф Август Петерман в 1867 г. писал: «За эту заслугу имя Беллинсгаузена можно прямо поставить наряду с именами Колумба и Магеллана, с именами тех людей, которые не отступали перед трудностями! С именами людей, которые шли своим самостоятельным путем и потому были разрушителями преград к открытиям, которыми обозначаются эпохи!»
Совсем не так поступили английские географы и английское адмиралтейство, изъявшее с карты Южных Шетландских островов все русские наименования, данные Беллинсгаузеном вновь открытым им островам.
