Служба идет своим чередом…
Я это уже писал? Да. Возможно, и даже более чем вероятно. Писал и писать такое буду неоднократно. У нас всегда идет служба, и всегда своим чередом. На то и паломничество.
Но у меня тоже все должно идти своим чередом. Поэтому, как бы меня ни ругали, а на службе я не присутствую.
Я присутствую на ступеньках Российского посольства в Китае. О нем, то есть о Китае, а не о посольстве, и будет этот текст.
– Здряввствуйти… Мьеня зовут Чьон Бин, но вам бюдет легтче назьивать меня Миша… Я ваш гид по Пьекину. Но горотт назьивается не Пьекин, а Бэй-Джинн, что в пьереводе значит Северная Столица, как ваш Льенингратт…
Китай, то есть, виноват, не Китай, а Чжунго, что значит «Серединная земля», начался именно с этой фразы. Нашего гида-проводника вся команда зовет Мишей, и только, похоже, я один называю его настоящим прирожденным именем. Может быть, потому, что его китайское имя напоминает мне о кинофильме «Властелин Колец»? Боромир? А? Ну, короче, актера, который играл Боромира зовут Шон Бинн.
И снова про кино. Форрест Гамп в одноименном фильме был поражен тем, что дескать, «В Китае совсем нет религии».
Я же был поражен другим. В Китае – полтора миллиарда человек. Толпы везде страшенные. Но затеряться в толпе очень сложно. Во всяком случае, мне это не удавалось. Почему, интересно?
Стоп. Только что меня погнали со ступенек российского посольства. Подошел целый третий секретарь и сказал:
– Непрезентабельно выглядите. Уйдите, пожалуйста, со ступенек. Здесь не место для работы, понимаете?
Понимаю. Теперь понимаю. Посольство – не место для работы.
Так что пришлось удалиться в парк. Здесь беседка. Ходят сытые, упитанные коты. Орут сороки, которых какое-то невообразимое количество. Пахнет стоялой водой. Мои ноги почти до костей обожрали местные муравьи. Они толстые, почти в полпальца.
Что еще? Избыток впечатлений и информации иногда бывает вреднее, чем недостаток. Я с этим сталкивался не раз, но нынешняя поездка бьет все рекорды.
Поэтому – пусть будут обрывки.
Вот они, эти обрывки:
Жарко. Душно. Влажно. Велосипедная мастерская – ремонтируют такие страшные рыдваны, что у нас бы постыдились на них даже взглянуть.
Обедаем. Суп, по китайской традиции, подают в финале. Супница с виду – чисто ночной горшок. Содержимое соответствующее. Больше всего похоже на сильно переперченные коричневые сопли.
То, что мы в Москве привыкли считать китайской кухней – вовсе даже не китайская. Здесь едят… ну, наверное, все подряд. Однако зачем запекать кузнечиков в кляре и лопать их со сладким соусом?
Молебен на месте одного из первых русских храмов, как раз там, где в 1938 году были упокоены Алапаевские мученики. Служит владыка Сергий. Говорит о русской национальной идее. Она состоит в том, чтобы построить как можно больше православных храмов.
Летний дворец китайских императоров. Краски яркие, золота полно, сплошные драконы. Стрекозы почти такие же толстые, как муравьи. Вьются над гранатовыми деревьями и вообще летают везде.
Чон Бин рассказывает, как жили китайские императоры. Размах, да. Поднебесная в принципе любит размах. Если Будда – то самая крупная в мире восемнадцатиметровая деревянная статуя из белого сандала.
Всех китайцев надо посадить в тюрьму по 282 статье. Куда ни глянь – сплошные свастики. Левозакрученные, правозакрученные, вихревые, всякие. На дворцах, в кафе, на дверцах машин.
Чайная церемония. Никогда бы не подумал, что чай может так благоухать сливочными ирисками.
– Это тшяй надо заваривачи дьевяносто градусоф… Храничи польготт, да. Пичи три глотка. Пьервы – долголечи, много-много жизни, да. Фыторый – дыля сычастье. Бутть сычастливы, да. Тырети гылаток – дыля бутть богаты, да. Мыного денекк, да.
Сказочник Андерсен начал один из своих рассказов чудесной фразой: «В Китае – все жители китайцы. И даже император – китаец».
Святая правда. Тут все – китайцы. И все на одно лицо. И архитектура их такая же. Во всяком случае, императорский дворец, который еще называли «Запретным городом», именно таков. Но нечем дышать. Золото, желтый цвет, благовония. Давит страшно. Первые ворота, вторые, третьи… Устаешь от экзотики. Загнутые козырьки крыш, золоченая черепица… Единственное, что отличает одно здание от другого, так это количество дракончиков на скате. Если пять – значит так себе домик, возможно, для прислуги. Если семь – тут уж бери выше, чиновник или дворцовый евнух. Девять – тут уж ломай шапку – сам «Гоцудаль импелатол»...
Владыка Сергий колоритен. Европейские детишки принимают его за Санта-Клауса. Но европейцев здесь немного. Поэтому его чаще принимают за одного из китайских божков – длинная окладистая борода, впечатляющий живот, добрый и лукавый взгляд, плавные движения.
Я по-прежнему выделяюсь из толпы. Китайские парадоксы. У нас говорят – выйти на улицу подышать. Здесь подышать можно только в отеле. Снаружи – пекло и баня.
Здесь на рынке все дороже, чем в магазинах. Нет, торговаться никто не запрещает, но с этими узкопленочными торговаться – просто караул. Я покупал милитари-кепочку, зеленую, со звездой. Так за нее сначала спросили 90 (девяносто!) юаней. Знаете за сколько сторговались? Ну? Угадайте!
За пять. Китайская хитрость натолкнулась на русское упрямство. Победил я. Но этот дядя бежал за мною километра, наверное, три.
Я хожу в футболке с изображением Василия Чапаева. В русском посольстве легендарного красного комдива не узнали.
– Это у вас кто? Махно? Колчак?
Угу-ага, да. Колчак. АдмиралЪ.
А вот Чон Бин сразу узнал:
– Чьапаеф? Йа смторель филм. Это ошьен гут, хорьеши филм, да. Я есщо читаль Островски. Сталь, да. Как закалялас сталь. Популярние книга у нас в Китай. Сделали три телевизионно сериаль, да.
Да… Я, пожалуй, прервусь. А то такие заметки можно писать километрами. Читатель от этого устает. Да и я, честно говоря, устал. Позавчера – Алапаевск, сегодня уже сплошное «нинь-хао», что означает на местном языке «привет».
Другие материалы о паломничестве по пути следования мощей Елизаветы Фёдоровны читайте в сюжете >>
 |
|
| Константин Кудряшов Журналист отдела «АиФ.Культура» «Аргументы и Факты» |
Константин Кудряшов: Память — количество или качество? 
Константин Кудряшов: Переговоры в Гефсиманском саду 
Едино-босс из Задов: «Романовские овечки возродят наш край…» 
