80 лет назад скульптор Иван Рахманов, ученик Сергея Конёнкова, завершил рельефный фриз для строившегося здания поликлиники Наркомтяжпрома. Казалось бы, заурядное событие в культурной жизни столицы.
3D-Хармс
Пять рельефов, венчающих трёхэтажное постконструктивистское здание, построенное знаменитым архитектором Дмитрием Чечулиным (Китайгородский проезд, 7) ➊, практически неизвестны ни искусствоведам, ни москвоведам. Неудивительно: здание, в котором сегодня размещается консультативный пункт Центра профилактической медицины, так спрятано во дворе, что без нужды мало кто сюда заглянет. Между тем это произведение искусства заслуживает внимания.
Тема заказа, порученного ваятелю, характерна для эпохи «победившего социализма»: триумф советской медицины, гигиены и физкультуры, здоровый образ жизни. Художник во всей полноте раскрыл тему: вот сцена забора крови у пациента и её анализ; вот измерение роста; девушка под душем, ультрафиолетовое облучение пациента; вот ясноликие советские спортсмены, здоровая советская семья с пухлощёкими младенцами... Одним словом, всё та же набившая оскомину «девушка с веслом», «припаркованная» по всем ПКиО Советского Союза.
«Сбивает» лишь рельеф, размещённый на боковом фасаде. Справа и слева - две обнимающиеся женские пары (с ума сойти! - в сталинское-то время!), между ними обнажённая женщина с младенцем. Что-то уж слишком фривольно для торжества здорового образа жизни.
Рахманов был помешан на античности: знал наизусть оба эпоса Гомера. Приверженец неоклассицизма, он в 1910-х гг. входил в «Московский салон», объединявший художников с неоклассическими устремлениями. Отсюда культ обнажённого тела. Но лесбийские игры - это, пожалуй, слишком.
Вот как раскрывает смысл композиции специалист по психологии творчества Юлия Серебренникова: «Сюжет забора крови и лаборантка с пробиркой в руках символизируют кровопролитие - намёк на Гражданскую войну. Советская власть утверждалась через жертвоприношение кровью. Во второй сцене - научные методы измерения человека в эпоху торжества утопических подходов к природе: мичуринцы, лысенковцы, евгеника - «наука» выведения улучшенной породы людей. В третьем сюжете - душ и облучение ультрафиолетом - символы очищения тела. Вода и свет - мужское и женское. Примат тела над душой - основа господствовавшей идеологии. Ключевой для раскрытия всего замысла художника - четвёртый рельеф. Слева красивая пара: женщина с теннисной ракеткой и мужчина в форме футболиста. В центре - легкоатлетка попирает ногой копьё (мужское начало) и диск для метания (женское). Справа - идеальная семья: муж, жена и двое детей. Все персонажи сверху объединены большой цветущей ветвью дерева. Пара спортсменов символизирует гармонию мужского и женского начал (аналог Адама и Евы). Ветвь - символ древа жизни, тянущегося слева направо - из прошлого в будущее. А посередине, в настоящем - метафора отрицания божественного, трансцендентного. Метательница - символ бесплодия: одинокой женщине не создать семьи, не родить детей. Центральная фигура убеждает зрителя в бесплодности идеологии. Вспоминается фраза из «Фауста» Гёте: «Теория, мой друг, суха, но зеленеет жизни древо». Пятая композиция - полное отрицание семьи (мужчины больше не нужны), лесбийский тупик. Это послание из 30-х годов нам, живущим сегодня, с прогнозом краха системы. Художник метафорически предвещал неизбежный развал советской власти».
Рахмановские миллионы
Иван Рахманов вырос в семье купцов-староверов, заработавших миллионы на торговле хлебом. Твёрдые принципы, семья как основа бытия - это впитано с младенчества. Лишённые всего заработанного, своих земель и усадеб, живущие с попранной свободой совести, эти люди были вынуждены приспосабливаться к новой власти, сотрудничать с ней, порой поступаясь принципами. Стремясь прокормить жену и двух детей, Иван Рахманов выполнял чуждый своему миропониманию идеологический заказ, но сумел иносказательно выразить то, что невозможно было произнести вслух.
Историк Елена Юхименко, главный научный сотрудник ГИМ, проследила родословную большой семьи Рахмановых: в течение полутора веков она жила на Швивой горке, где сохранился лишь один, далеко не лучший из их домов (ул. Гончарная, 22) ➋. Разросшийся род расселился по Москве: ему принадлежал дом в Подсосенском пер., 25/13 ➌, доходный дом Рахмановых со староверческой моленной на ул. Покровка, 19, ➍ построен в стиле модерн архитектором Петром Дриттенпрейсом. Два дома другой ветви этого же рода - одноэтажный на ул. Бакунинской, 2, ➎ (латинская
буква R в вензеле над окном - символ фамилии владельцев) и угловой 4-этажный доходный дом на ул. Бауманской, 33/2, ➏ модного в эпоху модерна архитектора Ивана Кондратенко - свидетельства коммерческого успеха семьи. Ещё более впечатляет городская усадьба на Малой Дмитровке, 29, ➐. Летом Рахмановы съезжались на дачу в Кунцево - сохранился двухэтажный дом с башенкой (ул. Б. Филёвская, 65).
Деньги для этой семьи никогда не были самоцелью. На её средства возводились больницы и богадельни: дом бесплатных квартир имени Эмилии Рахмановой (ул. 3-я Сокольническая, 5) ➑, богадельня для калек и неизлечимо больных - пристройка к Медведниковской богадельне (ныне больница им. Святителя Алексия, Ленинский пр-т, 27) ➒, даже знаменитая Боткинская больница (2-й Боткинский проезд, 5)➓ построена ближайшим родственником Рахмановых Козьмой Солдатёнковым.
Фёдор Андреевич Рахманов, внук основателя династии Леонтия Рахманова, живший на рубеже XVIII-XIX вв., собиратель старинных староверческих книг и икон, как и Козьма Солдатёнков, умерший в начале XX в. книгоиздатель и владелец художественной галереи, а также некоторые другие члены рода оставили городу неоценимые собрания искусства.
Богач и бедняк. 100 лет назад Бахрушин подарил России свою коллекцию 
Плацента овцы и железы орангутанга. Как вождей превращали в секс-гигантов 
Станет ли Россия страной «белых негров»? 
Лизин пруд и усадьба Остафьево. Москва глазами Николая Карамзина 
