Официально она именовалась «45-мм противотанковой пушкой образца 1937 г.». Неофициально - «сорокапяткой» и «Прощай, Родина!»: если снаряд противника попадал в её расчёт - считай, что война для бойцов закончилась. Маленькое, по пояс взрослому человеку, орудие. Конечно, её легко было маскировать, но это до первого выстрела. Щит крошечный и почти не защищал от осколков. Основной вид тяги - конская. Несерьёзный по нынешним временам калибр - правда, в первые годы войны он позволял почти на равных бороться со всеми немецкими танками. Даже в 1943-м на Курской дуге сорокапятки составляли до трети советской противотанковой артиллерии. По иронии судьбы сорокапятка была прямым потомком немецкой противотанковой пушки, легально купленной Советским Союзом.
В самом начале войны для артиллеристов - истребителей танков установили полуторный (офицерам) и двойной (солдатам и сержантам) оклад. «Двойной оклад - тройная смерть», - мрачно шутили «сорокапятчики». В 1941-м, когда эта пушка была основным противотанковым средством Красной армии, и она, и расчёт редко выдерживали больше одного боя. Вот как описывал свой поединок с танком наводчик Виталий Ульянов*: «Чёрное жерло уставилось прямо на меня. Я немного довёл перекрестие прицела в это жерло - и выстрелил. Потом - провал. Когда я очнулся... орудие моё было опрокинуто на бок, левого колеса не было... Слева в ровике, спиной кверху, затих командир орудия Коробейников... Я Коробейникову сказал: «Танки подбиты». А он молчит. Я его взял за плечо. А у него голова крутанулась и оторвалась от тела».
*Цит. по книге А. Драбкина «Я дрался с Панцерваффе».
