А воз и ныне там
Предложение наладить обратную связь между медициной и регулятором порой похоже на диалог врача со «знающим» пациентом. Больной вроде бы всё понимает, но почему-то не лечится. Необходимость диалога профессионалов и реформаторов ни у кого не вызывает сомнений. Как и идея лекарственного страхования, в ряде зарубежных стран давно ставшая практикой. Нуждаются ли врач и пациент в поддержке и защите? Безусловно, да! «В общем и целом» с этим согласны все. Но как только обсуждение доходит до организационных вопросов, особенно финансовых…
Ещё в январе 2010‑го Общественный совет по защите прав пациентов при Росздравнадзоре решил: «рекомендовать органам управления в сфере здравоохранения всех уровней выработать предельно открытую систему подготовки и принятия решений, организовывать общественные (публичные) слушания по всем вопросам, способным повлиять на реализацию гражданами права на охрану здоровья. Разработать регламент (регламенты) проведения открытых слушаний, декларирования конфликта интересов. Запретить принятие важных решений в области здравоохранения, законопроектов и поправок к законам без проведения открытых слушаний по утверждённому регламенту».
Всё, что касается пациента, не должно происходить без его ведома и участия. Логично? Логично. Для медицины особенно. Если больной не примет участия в процессе лечения, его шансы выздороветь стремятся к нулю. Но идея открытости так и осталась идеей. Несмотря на то что в других ведомствах её уже применяли на практике.
Совет при Росздравнадзоре по достоинству оценил опыт Федеральной антимонопольной службы. Общественные слушания ФАС проводила уже с ноября 2009 года. Посвящены они были проблеме деятельности медицинских представителей. На заседания Службы приходили и врачи, и участники пациентских организаций, и работники фармацевтических компаний.
«Процедура, хотя и требует значительного напряжения от организаторов, имеет множество позитивных эффектов, – замечали участники Общественного совета. – Все видят, как принимаются решения, отсутствуют ненужные домыслы. Каждый может повлиять на процесс принятия решения. Тот, кто не использовал возможность влияния на принимаемое решение, не вправе утверждать, что решение плохое, поскольку сам не использовал предоставленную возможность и тоже вынужден ему следовать».
А насколько успешным будет диалог, участники которого друг друга не видят и не слышат?
Врачей никто не спрашивает
Поручение обсудить «оптимизацию» здравоохранения с профессиональным сообществом давал даже Президент России Владимир Путин. Рекомендации главы государства не исполнили… примерно треть регионов нашей страны.
«На сайтах 80 регионов вообще нет никакой информации об обсуждениях сокращения медицинских учреждений с профессиональными сообществами. А важный документ «Планы структурных преобразований сети медицинских организаций до 2020 года», который должен быть общедоступен, есть только на 13 сайтах из 85», – сообщает член Центрального штаба ОНФ, председатель Федерации независимых профсоюзов (ФНПР) Михаил Шмаков. Врачей попросту никто не спрашивает. А если и спрашивают, то формально.
Лучше поздно, чем никогда?
Решение Общественного совета при Росздравнадзоре было верным, но не услышанным вовремя предупреждением. Предложение ОНФ стало уже изучением истории. Пусть и новейшей. Многие лечебные учреждения благополучно «оптимизировали» ещё в 2013 году. Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда…
Но принцип «лучше поздно, чем никогда» для медицины не годится. Это подтвердят и врачи «скорой помощи», и семьи, столкнувшиеся с инсультом или инфарктом. А инициатива ОНФ заработает лишь в одном случае: если закон об общественных слушаниях по «оптимизации» получит обратную силу. Если регулятор будет обязан спросить пациентов и о том, что они думают про уже закрытые больницы, поликлиники и отделения. И не просто спросить, а выполнить волю граждан.
Но есть ли шанс возвратить всё, что было утеряно в ходе стремительной реформы?
Ломать – не строить
«Всё, что разрушено, медицине уже не вернуть, – уверен генеральный директор DSM Group Сергей Шуляк. – Бывают такие ситуации, когда и зданий-то уже не существует. Иногда медучреждения оптимизируют… чтобы освободить место в хорошем престижном районе под другую застройку».
Там, где вчера была малорентабельная поликлиника (или ещё менее прибыльный родильный дом), сегодня работает успешный торгово‑развлекательный центр. Так что же, сносить его, чтобы исправить ошибки «оптимизации», пока что не навредившей никому, кроме врачей и пациентов?
«Реформа убивает систему наблюдательной медицины, врачебного искусства. Каждый пациент – это всегда что-то особенное. Неслучайно говорят об индивидуальном подходе к больному, – объясняет врач неотложной помощи Андрей Звонков. – Так вот, эту индивидуальность и пытаются убить. Потому что она не нужна. Не нужен врач-художник. Не нужен врач-учёный. Нужен врач-ремесленник, врач-конвейер, врач – станок числового программного управления».
Экономить, экономить и ещё раз экономить
По убеждению Андрея Звонкова, главная задача любой оптимизации – это экономия. А когда к здравоохранению подходят, думая о рентабельности, то забывают о милосердии. О лечении пациентов. С точки зрения рентабельности и экономии любые сокращения и закрытия оправданны: надо же как-то выполнять поручения президента, который посчитал необходимым поднять зарплаты врачам!
Весьма ограниченные бюджеты подтолкнули реформаторов к наиболее очевидному решению: если врачей будет меньше, то и денег каждому из них достанется больше. А если ещё и устранить из медицины творчество… Что ж, тогда здравоохранение получит серьёзную экономию. Вот и пытаются уместить уникальное творение природы – человеческий организм – в рамки стандарта. Шаблоны не требуют ни размышлений, ни изучения, а значит, и квалифицированного высокооплачиваемого труда.
Таким образом, сокращение врачей, закрытие больниц и поликлиник – лишь видимая часть айсберга. Главные задачи медицинской реформы – финансовые. А общественные слушания – дополнительная статья расходов для бюджета.
Ответственность или формальность?
Вопреки всем «оптимизациям» отечественное здравоохранение героически выжило. Однако совершенно здоровым его никак не назовёшь. Стало быть, системе медицинской помощи требуется лечение. Но какое? Общественные слушания – если они окажутся единственным лекарством для российской медицины – принесут лишь временное облегчение. Работа должна быть комплексной.
«А достаточно ли у «оптимизированного» здравоохранения остающейся мощности, чтобы оказывать людям адекватную медицинскую помощь? – задаётся вопросом президент Лиги защитников пациентов Александр Саверский. – Если объёмы платной помощи растут на 25% в год, значит, бесплатная медицина для пациента недоступна. Да и сама закрытость системы вызывает подозрения».
Александр Саверский уверен: система взаимодействия между регулятором и обществом сегодня жизненно необходима. Слушания в ФАС, на которые приходят все желающие, – хороший тому пример. Однако диалог не должен превращаться в формальность.
Приглашать слушателей для галочки и умалчивать об острых проблемах медицины – не выход из положения. Равно как и ограничиваться опросами в Интернете. Наученные горьким опытом экономических потрясений, граждане быстро поймут, что на самом деле никакой обратной связи нет. Очередное столкновение с непониманием в административных органах приведёт к ожидаемому результату – люди вновь станут жить по принципу «ничего сделать нельзя».
Как предупреждает президент Лиги защитников пациентов, институт общественных слушаний не заработает без системы ответственности. Кто и как будет отвечать за закрытие больницы вопреки мнению врача и больного?
Чем вылечить медицину?
Сергей Шуляк не считает общественные слушания адекватным методом решения проблемы. Всё, что могут пациенты, – высказаться против закрытия конкретной больницы или увольнения конкретного доктора. Однако ключевые вопросы здравоохранения…
«Зачастую врач выполняет работу среднего медперсонала. Он занят не медицинской, а бумажной работой, – замечает глава DSM Group. – А пациент вынужден каждый месяц приходить в поликлинику и выписывать рецепт на препарат, который он постоянно принимает в течение года. При такой организации труда мы результатов добиваться не будем».
По мнению эксперта, одна из важнейших задач Минздрава и других органов здравоохранения – стать более открытыми и вести разъяснительную работу среди наших соотечественников. А заодно возродить систему фельдшерско-акушерских пунктов, также серьёзно пострадавшую в процессе «оптимизации». Однако думать не о рентабельности ФАПов, а о доступности медицинской помощи.
Сможет ли здравоохранение стать открытым для пациента или так и останется страшной тайной за семью печатями?
