В объективности контроля «на общественных началах» эксперты не сомневаются. Но предупреждают: спасти пациента и врача может лишь одно средство — решительные шаги регулятора. В первую очередь — финансовые.
«Положение дел в здравоохранении активисты ОНФ проанализировали абсолютно верно. Они сделали два важнейших вывода. Первый — падает доступность медицинской помощи для наших граждан. Второй — растёт недовольство самих медработников, и потому продолжается отток кадров из отрасли. Всё это произошло в результате неправильно выбранного вектора реформ, которые реализовывались в здравоохранении с 2013 года», — замечает председатель правления Ассоциации медицинских обществ по качеству (АСМОК) Гузель Улумбекова. И приводит некоторые цифры.
Меньше медицины — больше...
Врачей в государственных больницах и поликлиниках стало меньше на 23 тысячи. И это всего за два года оптимизации! Как и пациенты, доктора уходят из бесплатной медицины в платную или вообще уходят из медицины. А ведь в 2013 году дефицит врачей и так составлял 20% от необходимого. «Оптимизировали» не только медиков, но места в стационарах. В результате больницы недосчитались 80 тысяч коек. Но и это ещё не всё.
Пациентов стали меньше бесплатно лечить. В 2014 году число посещений докторов по поводу заболеваний упало на 137 миллионов. Количество госпитализаций — «всего» на 680 тысяч. Даже вызовов «скорой» стало на 1,7 миллиона меньше.
«При этом число больных не уменьшилось и даже возросло. А стационарозамещающие виды медицинской помощи, призванные заменить эти сокращения, в условиях дефицита кадров и денег в первичном звене малоэффективны!» — считает председатель правления АСМОК. Возмущение эксперта полностью разделяют родственники больных, так и не дождавшихся лечения. Пока количество врачей, коек, приёмов и вызовов стремительно падает, поднимается совсем другой показатель. Под названием «число умерших».
В нашей стране с января по август 2015 года смертность выросла на 1,2% по сравнению с тем же периодом года 2014‑го. А это значит, что в России умерло на 15,5 тысячи человек больше! Три с лишним тысячи жизней из этих пятнадцати унесла московская «оптимизация» — самая активная и, с точки зрения самих московских реформаторов, самая эффективная. И это в самом богатом регионе страны!
В столице смертность выросла на 4,4%. А вовсе не на «среднеарифметические» российские 1,2%. И врачей, и больничных коек в Первопрестольной меньше, чем в среднем по стране.
Меньше денег, меньше врачей, меньше лекарств
В 2013 году, когда «оптимизация» ещё только начиналась, государственные расходы на бесплатную медицину были в полтора раза ниже, чем в «новых» странах Евросоюза: Чехии, Венгрии, Польше, Словакии, Словении, Эстонии... Кстати, ВВП на душу населения этих государств сопоставим с отечественным.
С каждым годом экономия на здоровье граждан становится всё более экономной. По сравнению с 2013 годом в сопоставимых ценах с учётом инфляции и девальвации рубля госрасходы на бесплатную медицину сократились. В 2014 году — на 7%, в 2015‑м — уже на 17%. По сравнению всё с тем же 2013 годом в 2016‑м их будет меньше на 20% в сопоставимых ценах. Соответственно продолжат падать и объёмы бесплатного лечения... — расходы на лекарства, медицинские изделия, заработная плата медиков.
Говоря о бесплатных лекарствах (право на которые даёт закон!), наши соотечественники обеспечены ими в амбулаторных условиях в 4,4 раза меньше, чем жители всё тех же новых государств ЕС — Словении, Словакии, Эстонии, Чехии, Венгрии, Польши...
Диагноз без лечения не поможет!
«Мониторинг — хорошая идея. Он позволит нам видеть объективную, а не затушёванную картину. Но это лишь одна сторона вопроса, — объясняет Гузель Улумбекова. — Чтобы медицина менялась к лучшему, надо принимать меры. И воздействовать на главные проблемы: дефицит кадров и их недостаточную квалификацию, недостаточное лекарственное обеспечение, неэффективные расходы. Но в первую очередь нужно поднять государственное финансирование здравоохранения до уровня 2013 года».
Для достижения этой цели нужно ни много ни мало — 690 миллиардов рублей. Часть этой суммы — по оценкам эксперта, около 170 миллиардов рублей — можно изыскать внутри отрасли. В том числе путём снижения цен на лекарства и медизделия, закупаемые за госсчёт. Например, фронтовики показали, что одно и то же лекарство в различных регионах может стоить по-разному. И разница в цене весьма значительна. В лучшем случае 30–50%. Иногда стоимость одного и того же лекарства отличается в разы. Придётся также остановить все стройки и другие инвестиционные расходы в здравоохранении.
Оставшиеся 520 миллиардов придётся взять на себя федеральному бюджету. Большинству региональных бюджетов такая нагрузка не по силам.
Ещё одним источником вливаний в здравоохранение может стать ежемесячный заработок главных врачей. «Медицинские топ-менеджеры» порой получают по 900 тысяч рублей в месяц. И если закон отрегулирует соотношение зарплат начальников и подчинённых... Г. Э. Улумбекова подсчитала, что если таких главных врачей у нас 5 тысяч и на две трети сократить их зарплату, то дополнительно можно сэкономить до 36 млрд рублей в год.
Если же здравоохранение не получит необходимую сумму... Что ж, тогда придётся расставлять приоритеты и делить медицину на «основную» и «дополнительную». В базовом наборе останется оказание помощи в поликлиниках и по «скорой», оказание медицинской помощи в экстренной форме в стационарах. Их финансирование госбюджет ещё сможет поднять на уровень 2013 года. А вот высокотехнологичную медицинскую помощь сможем оказать только в национальных клинических центрах. Другие расходы, например, на лечение орфанных заболеваний, трансплантологию, будет ждать «оптимизация финансов».
При таком, вынужденном, выходе из положения смертность будет продолжать расти. Меньше денег, меньше коек, меньше врачей, меньше лекарств...
«Раньше люди могли компенсировать снижение бесплатных медуслуг из своего кармана, — горько рассуждает эксперт. — Но за восемь месяцев 2015 года реальные доходы наших граждан упали на 9%. Это означает, что многим из них придётся отказываться от необходимой медпомощи и в лучшем случае заниматься самолечением, а в худшем...»
А «контролёры» могут и ответить
Предполагается, что активисты ОНФ будут проводить проверки «на местах» — в регионах, городах, сёлах... У защитников пациентов такая инициатива вызывает опасение.
«Для эффективного контроля необходим профессионализм, — уверен президент Лиги пациентов Александр Саверский. — А на общественных началах ничего профессионально проконтролировать нельзя. Нельзя подменять государственные функции общественным контролем! Такого не должно быть! Ещё раз повторю: полноценный контроль — это государственная функция. Которая должна выполняться. Но, к сожалению, выполняется далеко не на пять с плюсом».
Сегодняшнее законодательство допускает и такую ситуацию: в поликлинику пришли «общественные контролёры». А руководство в лучшем случае не пустило их дальше коридора. Ведь официальных полномочий у таких проверяющих нет — одна только гражданская сознательность.
«В лучшем случае» — потому что на проверку, проведённую не уполномоченными на то лицами, могут пожаловаться и в прокуратуру. Равно как и на попытку проверки. И тогда общественных активистов будет ждать ответственность.
А пациенту нужен Уполномоченный
«Нельзя ставить задачу — заменить государственные органы! — предупреждает Александр Саверский. — Есть Росздравнадзор, есть прокуратура. В дополнение к ним необходим Уполномоченный по правам пациента, который должен информировать граждан об их правах. О том, на что мы вообще имеем право в процессе лечения. Ещё одна важная задача Уполномоченного — помогать пациентам в реализации и защите их прав, включая разбор конфликтных ситуаций. Сегодня таких функций нет ни у кого».
Общественный мониторинг может служить лишь рекомендацией для регулятора. Своеобразным диагнозом российскому здравоохранению. Но что толку в диагнозе, если лечения не происходит?
